— Кэт, оставь нас! — вдруг жестко сказал Роберт. Он подошел к девушке, нервно проведя рукой по волосам.

Кэт в изумлении и тревоге уставилась на него. Она почувствовала, как по ее спине поползли мурашки от страха. То, о чем собиралась сообщить Вирджиния, он знал, знал и чувствовал себя виноватым. Боже, что здесь происходит?

— «Кэт, оставь нас», — передразнила Вирджиния. Ее холодные глаза смотрели сейчас прямо на Кэт. — Может, ты хотел сказать: «Элизабет, оставь нас?».

Странный звук, похожий на стон досады, сорвался у Роберта. Сразу застучало в висках, да так громко, что Кэт даже не услышала злорадный смешок Вирджинии.

Ну вот, свершилось! Эта ужасная женщина все знает и собирается сказать об этом Роберту.

Господи, какой же дурой она была, думая, что сможет скрыть от него свое прошлое! Она ведь собиралась рассказать ему об этом сама. Но не знала — как, а теперь было уже поздно. Ноги девушки сами понесли ее через гостиную к спальне. Она должна скорее уйти отсюда! Но Роберт успел схватить ее за руку, притянул к себе и крепко прижал к груди, словно больше не собирался отпускать от себя никогда.

— Все хорошо, любимая, все хорошо.

Кэт прижалась к нему, зная, впрочем, что ничего хорошего во всем этом нет. Более того, все было просто ужасно!

— Как трогательно, — пропела Вирджиния. — Ты великолепный актер, Роберт, должна тебе сказать. Ведь это был твой план по возвращению блудной дочери? Для этого тебя нанял ее отец?

— Заткнись! — грозно прогремел Роберт, и Кэт почувствовала, что он дрожит от ярости.

Но ей уже было все равно — наступил конец света. Вот только один вопрос. Всего лишь один вопрос! Она откинула голову назад и посмотрела на Роберта ничего не видящими глазами.

— Ты знал?

Роберт опустил на нее глаза, полные мучительной боли.

— Да, любимая, знал.

Конец света все-таки наступил. Тело Кэт обмякло в руках Роберта, удары ее сердца были едва слышны. Пальцы, которыми она держалась за него, разжались, и девушка отпрянула. Она хотела сейчас одного — чтобы и Роберт и эта ужасная женщина ушли из ее дома.

Но в следующий момент в Кэт вдруг проснулась злость. Она стала колотить кулачками по груди Роберта, а он стоял молча, понурив голову, безропотно принимая эту кару. Девушка продолжала отчаянно колотить по нему кулаками, при этом из ее груди вырывались мучительные рыдания — она выплескивала на Роберта всю свою боль, виновником которой сейчас был именно он! Он не любил ее, она была ему безразлична! Боже, как она ненавидела Роберта в эту минуту!

Наконец Кэт выбилась из сил. Тогда Роберт обнял ее за плечи и подвел к ближайшему стулу. Кэт опустилась на него, уткнулась лицом в свои ладони, ее худенькие плечи затряслись от рыданий.

Роберт пошел в кухню и принес стакан с водой. Она молча, стуча зубами о стекло, сделала несколько глотков.

— Ну что, довольна? — грубо спросил он, и, хотя Вирджиния стояла у него за спиной, а Роберт не отрываясь смотрел на Кэт, было понятно, кому задан этот вопрос.

— Она это все заслужила! — ответила Вирджиния, немного сбавив тон, но ненадолго. — Эта тварь — законченная наркоманка и проститутка, это она сбежала с мужчиной, который годится ей в отцы! Ты что, забыл? Она чуть не сломала жизнь твоему брату!

— Нет! — выкрикнула Кэт. — Я ничего этого не делала!

— Прекратите! Вы обе! — жестко приказал Роберт. Гнев его иссяк, но появилось железное спокойствие, гораздо более действенное, чем гневные громовые приказы. Роберт повернулся к Вирджинии, которая опять села и откинулась на спинку дивана: — Тебе придется кое-что объяснить, любезная! Почему ты несешь весь этот вздор?

— Это не вздор, а чистая правда, и ты сам это знаешь! — Вирджиния порылась в своей сумочке, извлекла оттуда конверт и протянула его Роберту.

Кэт подняла голову и сразу узнала почтовый штемпель и почерк на конверте. Письмо было вскрыто.

— Это мое письмо! — крикнула девушка. — От моего отца!

— Оно адресовано не тебе, Кэт, — тихо сказал Роберт. — Твой отец прислал его мне. — И прежде чем Кэт успела что-либо произнести, спросил Вирджинию: — Как ты посмела вскрыть мою почту?

— Тебя здесь не было! — Вирджиния невозмутимо пожала плечами. — Я подумала, может быть, это что-то важное, поэтому решила распечатать письмо. И, как оказалось, правильно сделала. Там, правда, не все сказано, но вполне достаточно, чтобы понять, о чем речь. Я ведь помню тот давний скандал, но представления не имела, что Элизабет Флеминг — это она. Мне стало любопытно, я связалась со своими друзьями, а они весьма влиятельны в Окленде, и все узнала об этой лживой бродяжке!

Вирджиния снова порылась в своей сумке и, вытащив еще один конверт, стала доставать из него старые газетные вырезки. Смотреть на это Кэт была уже не в состоянии.

— Ты не имела права делать это! — сердито сказал Роберт. Он махнул рукой, как бы отметая в сторону конверт с вырезками. — Я не желаю читать весь этот бред!

— Это потому, что ты уже читал это! Ты знал, как она поступила с твоим братом. И несмотря на это согласился приехать сюда и уговорить ее вернуться в Окленд. Ты использовал меня и дядю в качестве прикрытия, чтобы приехать на эти острова, и ради кого? Ради вот этой бродяжки? В конце концов, Роберт, на чьей ты стороне?

В гостиной повисло долгое, тягостное молчание. За окном безмятежно плескалось море, трещали цикады. Жизнь продолжалась, но здесь она замерла. В комнате стало уже темно, лишь небольшая лампа, стоявшая на столике у дивана, отбрасывала неяркий свет. Кэт уставилась на эту лампу, так как не могла смотреть ни на Роберта, ни на Вирджинию.

Первым нарушил молчание Роберт.

— Ты, несомненно, спустила меня на грешную землю, Вирджиния, — мягко произнес он. — Поэтому ты будешь первой, кто узнает эту новость. Ты спрашиваешь, на чьей я стороне? Я на стороне женщины, которую люблю и на которой собираюсь жениться.

У Кэт оборвалось сердце. Вот и все! Она знала, что у нее с Робертом нет будущего. Он лгал ей, обманывал, заставил ее влюбиться в него, а вот теперь намерен жениться на Вирджинии.

Неожиданно девушка почувствовала легкое прикосновение к своим волосам. Она дернула головой — никакого снисхождения и жалости ей не надо! И пусть он не смотрит на нее с такой любовью! Конечно, это он прощается с ней! Завтра он вернется к своей прежней жизни, уедет в Окленд и женится на этой…

Девушка вскочила со стула и бросилась в свою комнату. На этот раз никто не остановил ее. Кэт захлопнула за собой дверь, приложила руку к сердцу и беззвучно зарыдала. Так и стояла она, оплакивая свою любовь, которая так быстро началась и так же быстро закончилась… Как она сможет теперь верить кому-то? Почему она доверила свою любовь Роберту Мэйфилду? Он был такой же, как и его младший брат, или даже хуже, потому что он заставил ее влюбиться в него!

Утерев слезы, Кэт прошла в душ, включила воду, чтобы заглушить голоса в соседней комнате. Они разберутся между собой сами, а она снова останется одна! И ей придется все начинать заново в каком-то другом месте. До чего приятны эти прохладные струи! Если бы они могли смыть не только грязь с ее тела, но и любовь с ее души!

Роберт пришел к Кэт позже, значительно позже. Он принес ей горячий кофе и еду. Девушка лежала на кровати, свернувшись калачиком. Несмотря на жару, она вся дрожала.

— Забери это отсюда! У меня в горло не полезет ее стряпня!

— Это я приготовил, — спокойно сказал Роберт, присаживаясь на край постели. — Это консервы — рис с мясом. В данной ситуации ничего лучшего я не мог приготовить.

— Она уехала? — с надеждой спросила Кэт.

— Нет. Она легла в моей комнате.

— И ты, конечно, присоединишься к ней! — Кэт уже не соображала, что говорит.

Но Роберт не обратил на этот выпад никакого внимания.

— Вирджинии придется остаться здесь на ночь. Сюда ее привез один из ребят Джорджа. Я физически не в состоянии разгружать сейчас лодки и везти ее на Кула в темноте. Я отвезу ее завтра утром, а потом вернусь.