Марина пролепетала, что гвоздь не выдержал и портрет свалился.

– Что же вы меня не проинформировали, Марина Александровна? – всполошилась директриса. – Так, живо сюда нашего трудовика, он все в два счета устранит!

Когда трудовик появился, начальница велела повесить изображение Дмитрия Евсеевича в центре, рядом с портретом Горбачева.

– А не много ли чести? – спросила Марина. – Может, лучше поместить рядом с генсеком изображение нашего гостя? Ему это должно польстить...

– Ах, вы же еще не знаете! – взмахнула руками директриса. – В программе визита произошли некоторые изменения. К нам в гости приедет не товарищ Рыжков, а товарищ Гелло. Я сама узнала об этом только вчера. Впрочем, посещение Дмитрия Евсеевича для нас не меньшая честь! Заместитель Председателя Совета Министров СССР, член Политбюро, ближайший соратник Михаила Сергеевича...

Марина стояла словно оглушенная и молча следила за тем, как трудовик перемещает фотографии с места на место по приказу директрисы.

– Гелло... Он будет здесь... – произнесла она хрипло.

Начальница подтвердила:

– Да, а вместе с ним и сам министр образования! Вы только подумайте, Марина Александровна, подобное бывает только раз в жизни! Так что не подведите меня! А теперь чуть вправо... Шеварднадзе можете пока убрать... да, его туда, к Лукьянову...

Марина не могла заснуть всю ночь, но вовсе не из-за того, что была взволнована визитом важных лиц. Она встретится с ним лицом к лицу! С ним, с Дмитрием Евсеевичем Гелло, отцом Кирилла!

Утром, взглянув на себя в зеркало, Марина поняла, что плохо выглядит. Директриса, облаченная в шикарное платье и благоухавшая французским парфюмом, истолковала ее вид неверно:

– Ну, Марина Александровна, не стоит так переживать, все пройдет как по маслу!

Делегация прибыла около полудня – сначала двор школы заполонили неприметные мужчины в темных костюмах, а затем на территорию въехали правительственные «Чайки». Из первой появился министр образования, а из второй – вальяжный Гелло. Марина наблюдала за происходящим из окна класса, – вот он, человек, лишивший ее лучших подруг и жениха... И пускай он не убивал никого лично, все равно на его руках кровь многих людей! И такой тип занимает одну из самых высоких должностей в стране! Просто немыслимо! Хотя почему же, ведь, собственно, и раньше государством управляли палачи – взять того же Ивана Грозного или Сталина с его сатрапами...

Коридоры были наводнены журналистами и репортерами. Марина обвела взглядом притихших учеников – каждый знал свою роль наизусть, вопросы и ответы были заранее согласованы, и открытый урок был всего лишь имитацией подлинного учебного процесса.

Вот в класс вошел министр, около которого семенила поддакивающая директриса, а чуть в отдалении – Дмитрий Евсеевич Гелло. Оба гостя поздоровались, и Марина почувствовала, что ей не хватает воздуха. Гелло находился всего в нескольких метрах от нее – он был невысокого роста и значительно круглее, чем на своей отретушированной фотографии, с двойным подбородком и крошечными, глубоко посаженными глазками, над которыми кучерявились прямо-таки брежневские брови.

Дмитрий Евсеевич, как заметила Марина, обвел взглядом класс, увидел собственную фотографию рядом с генсеком Горбачевым – и тотчас на толстых губах гостя заиграла плотоядная улыбка. Директриса чуть заметно кивнула Марине. Гости опустились в специально приготовленные кресла, и молодая учительница начала урок.

Все шло по строго выверенному плану: ученики блистали знанием английского, Марина механически задавала вопросы, ребята столь же механически отвечали на них. «Показательные выступления» заняли не более четверти часа – министр и директриса внимательно следили за происходящим, а вот Гелло откровенно скучал и даже несколько раз зевнул. Наконец короткий урок подошел к завершению.

Первым произнес пространную речь министр, а потом эстафету перенял Дмитрий Евсеевич. Встав, он сказал:

– Вы знаете, у меня есть сын и дочка – Кирилл и Анжела...

Марина шумно вздохнула, что вызвало гневный взгляд директрисы.

– И они, как и вы, уделяют большое внимание иностранным языкам. Моя дочка не так давно защитила кандидатскую диссертацию и работает сейчас над докторской...

Еще бы, мелькнуло в голове у Марины, ведь перед ней расстилают красную ковровую дорожку, и никто не отчисляет ее из аспирантуры под надуманным предлогом.

– А мой сын, Кирилл, – в голосе Гелло зазвучали задушевные нотки, – отлично владеет английским, немецким и шведским. Я очень горжусь своими детьми, и вы сами видите, что надо хорошо учиться, дабы стать настоящим коммунистом!

Секунду или две Марина боролась с собой – что, если прямо сейчас во всеуслышанье заявить о том, что сын Гелло преступник, насильник и убийца? И что сам Дмитрий Евсеевич его покрывает, обманывая закон и общественность? Только к чему это приведет – все равно у нее нет ни единого доказательства!

Поэтому Марина сдержала порыв, а высокие гости тем временем покинули класс. За ними отхлынули и журналисты. Ну вот, все осталось позади. Только на душе было муторно. Как будто она предала Вику, Надю и Мишу во второй раз.

Появилась запыхавшаяся завуч.

– Марина, гости хотят тебя видеть! Ну, живее, живее! Они не могут ждать!

Марина последовала за завучем. Они оказались в школьной столовой, причем в специальном, не для обычных смертных, помещении, в котором устраивали свои сабантуи учителя по большим праздникам. Там был накрыт шикарный стол – белоснежные накрахмаленные скатерти, сверкающее серебро, старинный фарфор (и откуда только что взялось?). И яства, какие там были яства! Ни ученики, ни учителя такого давно и не видели даже. Наверняка директриса задействовала все свои связи, чтобы угодить высоким гостям.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.