Я так увлеклась, что, услышав голоса, вначале даже не сообразила, что они доносятся из коридора. Затем я подумала, что, наверное, явилась парочка разгневанных привидений (честное слово, во время своих вылазок мне приходилось сталкиваться с призраками, а однажды – с весьма нелюбезным домовым), и только потом сообразила, что все гораздо хуже – в доме, кроме меня, кто-то есть! От неожиданности я выпустила из руки особую стамеску, изготовленную по моим чертежам одним гениальным пропойцей из штата Висконсин, но, слава богу, звук от ее падения заглушил толстый ковер.
Я нырнула под стол и прислушалась, мельком подумав: не зря дом пытался предупредить меня, а я проигнорировала его знаки...
У меня имелось с собой оружие, отличный «смит энд вессон» тридцать восьмого калибра, но за всю свою преступную карьеру я еще не использовала его, хотя меня неоднократно заставали на месте преступления – четыре раза хозяева, три раза любовницы хозяина, два раза любовники хозяйки и по одному разу любовник хозяина, старательная горничная и китайская болонка. Но тогда мне сказочно везло, и я улепетывала до того, как мне успевали продырявить череп или схватить, чтобы затем сдать на руки полиции. Так кто сказал, что сегодня все должно быть иначе? Только бы в кабинет не зашла наглая собаченция, иначе поднимет такой лай, что проблем не оберешься, с людьми все же как-то проще.
Затаившись под столом, я попыталась разобрать, кто и о чем говорит. Два голоса, мужские. Неужели повторится то, что произошло со мной в доме одного сенатора, известного своими архиконсервативными взглядами, когда на меня наткнулся его любовник? Занятно, что о попытке ограбления сенатор в полицию не сообщил. Еще бы, иначе бы ему пришлось объяснять, что он делал в своем загородном доме с чертовски привлекательным и, кажется, несовершеннолетним брюнетом в то время, как пожилая супруга сенатора, родившая ему семерых или восьмерых детей, считала, что ее муж находится на благотворительном вечере.
Хорош, оказывается, и мистер Филипп Карлайл! Даром что женат в пятый раз и пристает к официанткам во время приема в собственном особняке! Что ж, седина в бороду, бес в ребро...
Однако, прислушавшись, я пришла к выводу, что ни один из голосов не принадлежит знаменитому журналисту. Неужели полиция, увидев открытое окно, решила проверить, все ли в порядке? Чушь, его с земли ночью не видно. Да и до появления полицейского патруля еще по крайней мере двадцать минут.
Тогда кто? Вывод был малоутешительный – я столкнулась с коллегами по цеху. Проще говоря, с такими же, как и я сама, грабителями. О подобном мне приходилось только слышать. Ведь как велика вероятность того, что на один и тот же дом захотят совершить нападение в одну и ту же ночь не подозревающие друг о друге бандиты? Гм, если пораскинуть мозгами и учесть, что особняков, где можно отхватить большой куш, не так уж много, а число любителей легкой наживы в Америке растет не по дням, а по часам, то не такое это уж и невероятное явление – встреча с коллегами. Весь вопрос только в том, как мы разойдемся. Приличные люди, обнаружив, что явились вторыми, согласились бы уйти восвояси, малоприличные потребовали бы половину добычи, а вот те, что относятся к разряду «шибанутых», могут пристрелить на месте. Да уж, перспектива не из блестящих. Как бы узнать, с кем я имею дело?
На всякий случай прижав к груди «смит энд вессон», я стала чутко вслушиваться, стараясь понять, что же происходит в коридоре. Странное дело, но в кабинет незваные гости пока заглядывать не собирались. Или они влезли в особняк наобум, не зная точно, где что хранится? В таком случае – плохи мои дела, ведь тогда высока вероятность того, что я и правда столкнулась с «шибанутыми» или, что еще хуже, с наркоманами. Такие могут и родную бабушку пришить, не моргнув глазом, не то что меня!
Наконец дверь кабинета распахнулась, я вцепилась в рукоятку пистолета, как будто она была волшебной палочкой, а я – Гарри Поттером, оказавшимся один на один с лордом Вольдемортом. Ах, если бы все было так просто, как в фильме! Раз-два – выскочить из засады, три-четыре – пальнуть для острастки, пять-шесть – обратить наглецов в бегство, семь-восемь – забрать добычу, девять-десять – смотать удочки. «Ан нет, не получится, родная моя! Как же мне тебя жаль, девочка!» – думала я о себе почему-то в третьем лице. Все, если выберусь из переделки живой и невредимой – уйду на пенсию. Хотя какая может быть пенсия в двадцать восемь лет? Ну ничего, на черный день у меня кое-что скоплено, и если жить скромно (даже и не очень скромно), то хватит на долгие-долгие годы... Нет, все же затея с пенсией – блажь: ведь я не по своей воле воровкой заделалась...
Более всего меня волновали инструменты, разложенные на столе мистера Карлайла. Мои конкуренты свет не включали – вероятно, как и я, опасались привлечь внимание полиции. Однако это вовсе не значит, что они не заметят посторонних предметов на столешнице, отошедшего в сторону портрета, сейфа, почти уже вскрытого...
Странное дело, но те, кто проник в особняк Филиппа Карлайла, всех перечисленных странностей так и не видели. Раздался приглушенный мужской голос:
– Где это может быть? В сейфе?
Я похолодела. Ну вот, моя песенка спета. Сейчас они подойдут к сейфу, обнаружат, что кто-то пытался его вскрыть, наткнутся на меня. Придется стрелять!
– Нет, при чем тут сейф! – ответил второй уже даже не шепотом, а нормальным голосом.
Отлично, они не подозревают, что я нахожусь в кабинете.
– Он должен был получить его вчера или, самое позднее, сегодня. Ни Карлайла, ни его жены в доме нет, значит, никто еще ничего не видел. Только вот куда же запропастился-то?
Меня раздирало любопытство: что же незнакомцы ищут? Я-то думала, самое ценное из того, что имеется в особняке, спрятано в сейфе, но, оказывается, ошибалась. Наверное, ребята пришли сюда не за побрякушками, а за картинами, ведь мистер Карлайл большой любитель французских экспрессионистов. Или за каким-нибудь комодом или гобеленом времен Луи Пятнадцатого. И работают они не на себя, а по заказу какого-нибудь коллекционера. Ну что же, значит, публика приличная, если что – договоримся. Парни возьмут свой комодик, я же – цацки. И разойдемся с миром.
Я осторожно глянула в щель под столом – две пары ног в черных ботинках. В случае экстренной необходимости можно стрелять в лодыжку. И пусть их берет полиция, ребятки ни за что не докажут, что сейф пытались вскрыть не они.
– Вот, вот она! – раздался возбужденный голос первого: он перешел с шепота на крик.
Другой заметил с удовлетворением:
– Я же тебе сказал, что прислуга относит почту ему в кабинет. Куда же еще!
Шелест. Наконец снова голос:
– Точно, его! Да, его обратный адрес.
– Приведи все в порядок, и уходим. Больше нам здесь делать нечего.
Я чуть было не вздохнула от облегчения, услышав последние слова. И вдруг кабинет залил призрачный свет, который быстро пропал, а вслед за тем раздался знакомый стук – хлопнула дверца автомобиля. А сияние, как я сообразила, было светом фар.
– Кто это? – спросил внезапно осипшим голосом один из типов.
Да, чтобы узнать ответ на тот же вопрос, я бы не пожалела и пяти сотен! Твердил ведь мне дом – нечего сегодня лезть, а я не послушалась, поперлась... И что теперь, кого еще нелегкая принесла?
Судя по тому, что человек приехал на автомобиле, совершенно не таясь, ответ мог быть один – хозяин, мистер Филипп Карлайл. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, вспомнила я не совсем кстати еще одну поговорку с моей бывшей родины.
Мои коллеги по проникновению в чужое жилище несколько раз выругались, затем ретировались в смежную комнату – там, если не ошибаюсь, находилась библиотека. Я, воспользовавшись суматохой, стянула со стола свои инструменты и толкнула портрет, который с тихим щелчком встал на место, закрыв сейф. Об этом деле будут слагать легенды! Только интересно, суждено ли мне их услышать, а то ведь может статься, что меня сейчас изрешетят пулями. Возможен и иной вариант: легенды будут, и я их даже услышу, но отбывая пожизненное заключение в федеральной тюрьме. М-да, тоже не самый заманчивый вариант...
