– В Монтерее вы много купались? – спросила Диана.

– Да, почти все время проводили в воде – или купались, или ловили рыбу. А еще много лазили по горам.

– Так, значит, вы не ждете ребенка? – разочарованно протянула Диана.

– Да нет, думаю, пока рановато. А с чего ты взяла?..

– Даже и не знаю. Просто посмотрела на тебя и почему-то так подумала. А у вас был бы славный малыш, симпатичный такой карапуз!..

– Ди, я вижу, у тебя в голове одни карапузы, – смеясь, заметила Ферн.

– Да, я уже предупредила Джефа, что могу заполонить ими весь наш будущий дом, – хихикнула Диана.

Когда они вышли из кофейни, Ферн предложила подбросить Диану до дому.

– Росс, возможно, еще у вас, и мы с ним можем вернуться домой вместе, – прибавила она.

Однако Росс уже уехал от Эдвины. Ферн думала, что застанет его дома, и очень удивилась, когда не обнаружила его там. Она приготовила на обед сырную запеканку и с беспокойством ждала возвращения Росса, но он так и не появился к обеду, и Ферн выбросила холодную, нетронутую запеканку птицам.

Наконец она решила позвонить в особняк Кингдомов и спросить, не заехал ли Росс к ним снова.

– Нет, миссис Ферн, он не возвращался, – пробасила на том конце провода Делила. – Мистер Росс уехал часов в одиннадцать. Сразу после того, как к мисс Вине пришла миссис Глэдис Хэммонд рассказать, как она провела время в Майами. Мисс Вина еще удивилась, чего это он так быстро ушел, но я-то объяснила ей, что мистер Росс всегда недолюбливал эту старую сплетницу миссис Хэммонд, да она еще, как назло, поймала его во дворе и долго что-то тараторила ему, так что он, похоже, даже раскипятился.

Ферн недоумевала, пытаясь представить, что такого могла наговорить Россу Глэдис Хэммонд, что он «раскипятился» и даже забыл заглянуть домой. Она спросила у Делилы, не упоминал ли он об этом разговоре при тете.

– Насколько я знаю, нет. Он вообще по большей части молчал. Да и уехал рано, как я уже сказала.

– Понятно… – Ферн теребила телефонный шнур. – Значит, он встретил кого-нибудь из знакомых или что-нибудь в этом роде. Наверное, я напрасно волнуюсь…

– Вы, милая миссис Кингдом, видать, еще не привыкли к супружеской жизни, – со смехом заметила Делила. – А мистер Росс мог поехать в загородный клуб – покидать белых шариков в лунки. Уж таковы они, мужчины, милая! Мы их любим, а у них своя жизнь…

Ферн улыбнулась:

– Наверное, ты права насчет клуба, Делила, а я совсем забыла об этом.

– Ну? Правильно же я говорю, милая?

– Да, я действительно еще не привыкла к супружеской жизни, – согласилась Ферн и, положив трубку, подумала: «Да, собственно, супружеской жизни-то у меня было – всего последние две недели!»

Время тянулось медленно.

Пару раз Ферн порывалась позвонить в клуб и спросить, не приезжал ли туда Росс, но каждый раз отказывалась от этой затеи, понимая, что будет выглядеть как наседка, кудахтающая над своим драгоценным цыпленком. Все-таки Росс взрослый мужчина и вполне способен позаботиться о себе сам, поэтому Ферн решила терпеть и ждать. Она приготовилась, если понадобится, мужественно посмотреть правде в глаза. Затянувшееся отсутствие Росса, скорее всего, было как-то связано с серьезным разговором, о котором он упомянул сегодня перед уходом. Видимо, он собирался сообщить ей что-то очень неприятное, и Ферн утешала себя лишь тем, что Росс все же пока колеблется.

Вскоре после семи вдруг раздались требовательные телефонные звонки. Ферн примчалась с кухни и схватила трубку.

– Росс, это ты? – Ее голос был полон тревоги и подступающих к горлу слез.

– Да.

– Ты где? У тебя все в порядке?

– У меня все в порядке. – Голос был таким холодным, что Ферн с трудом узнала его. – Я звоню, только чтобы сказать, что не буду дома к ужину.

– Росс, но как же так?.. Я не понимаю…

– Все очень просто – я ужинаю у… друга.

Эта пауза, явно с намеком, навела Ферн на догадку, заставившую ее побелеть как полотно. У друга? У Ларейн! Он имел в виду Ларейн!

– Росс, что случилось? Почему ты за целый день не заехал домой? – Две слезинки скатились по щекам Ферн.

– Возможно, мне просто не хотелось ехать домой, Ферн.

– Милый, быть может, у тебя на душе есть что-то, чего ты не можешь сказать мне? – тревожно спросила Ферн.

– Ферн, не надо этих ласковых обращений, – резко оборвал ее Росс. – И у меня действительно есть о чем поговорить с тобой. Но только не сейчас. Меня не жди. Возможно, я вернусь поздно.

И он положил трубку, даже не положил, а бросил. Дрожащей рукой Ферн тоже положила трубку и долго стояла в сгущающихся сумерках, одинокая и испуганная.

Поведению Росса она могла найти только одно объяснение – он каким-то образом узнал о ее поездке в Марина-Бич и, оскорбленный тем, что был обманут, в сердцах поехал к Ларейн!

Ферн медленно побрела в спальню и там без сил упала на кровать. Уткнувшись лицом в покрывало, она хотела выплакаться, дать выход нависшему тяжестью отчаянию, но слезы превратились в камни, застыв в ее глазах.

«Ошибки не всегда можно исправить, – помнится, предостерегал ее Кен. – А сожаление – не лучший попутчик в жизни».

Накопившаяся тревога и отчаяние взяли свое, и Ферн неожиданно для себя погрузилась в сон. Она спала, лежа поперек кровати, подложив под голову руки и свесив с постели загорелые ноги.

Проснулась Ферн – так же внезапно – несколько часов спустя. На ночном столике горела лампа, и, подняв голову, Ферн увидела стоящего у окна Росса. Его пристальный взгляд был устремлен на нее, во рту дымилась сигара. Лицо его было суровым и чужим, черты его, казалось, обрели твердость мрамора.

Ферн села на постели. Росс продолжал смотреть на нее – на растрепавшиеся во сне волосы, на встревоженные лавандовые глаза…

– Ты лгунья, Ферн! – сказал он жестко, чеканя каждое слово.

Ферн вздрогнула, а он продолжал:

– Ты сказала, что ночевала здесь, в бунгало, одна в ту ночь, когда я был у Брунхиллов во Фриско. Ты выставила все так, будто перенервничала из-за грозы, и я чувствовал себя чуть ли не садистом оттого, что оставил тебя одну… – Золотистые огоньки в его глазах превратились в пляшущие языки пламени. – Это ж надо было так посмеяться надо мной! Ведь ты была не здесь, и далеко не одна! Ты была в Марина-Бич с Кеном Маквикаром!

Ферн буквально трясло от отчаяния, тем более что она не могла отрицать этих обвинений.

– И с твоей стороны, дорогая моя, было куда как неблагоразумно остановиться в одном отеле с этой сплетницей Глэдис Хэммонд, – продолжал Росс. – Сегодня утром на крыльце у тети Вины она буквально захлебывалась слюной, пока рассказывала мне, что я женился на изменнице и лгунье.

– Росс! – Его имя прозвучало как крик сердца. – Дай мне объяснить…

– Объяснить? Что? Что ты провела ночь в объятиях Кена Маквикара, пока я был самым удобным образом устранен с вашего пути? – Выдохнув клуб дыма, Росс смерил ее презрительным взглядом, прилившая к виску кровь четче обозначила края шрама. – Или ты скажешь, что в последнюю минуту передумала и пошла на попятную? Неужели у тебя не хватило смелости довести до конца свое маленькое приключение?

Болезненный румянец залил лицо Ферн.

– Как ты жесток, Росс! – в отчаянии воскликнула она. – Жесток и совершенно не прав!

– Тогда зачем ты лгала мне? Зачем дала понять, будто была здесь одна, когда на самом деле проводила время в Марина-Бич с мужчиной, за которого в свое время чуть не вышла замуж? А не кажется тебе, что в моем положении проще всего прийти к очевидному выводу, что ваша встреча была запланирована заранее и должна была остаться тайной для меня?

– Она не была запланирована, и я хотела рассказать тебе о ней, но решила, что ты обязательно подумаешь то, что подумал сейчас.

– Какая ты умная!

– Росс, перестань!

Она стояла на коленях на постели, словно первозданное существо, взывающее к милости бога, которого оно разгневало, и Росс даже в гневе невольно восхищался ее красотой – изящными загорелыми руками, нежной шеей и подернутыми пеленой слез лавандовыми глазами.