Они курили, как заправские приятели, и Ферн почему-то совсем не удивлялась тому, что так неожиданно оказалась в этом волшебном месте – месте мальчишеских игр Росса. Умиротворенность и безмятежность, царившие здесь, на время прогнали от них заботы.

Росс уселся на валун, которому сама природа и время придали схожесть с троном лесного царя.

– Да, это место было моим секретом, когда я приходил сюда один, – сказал он. – Но наведывался я сюда и с мальчишками, здесь мы любили играть в обитателей болот Флориды. – Росс усмехнулся. – Я тогда стащил у дяди Артура бритву, и мы с мальчишками побрили себе головы, как индейцы. Тетя Эдвина тогда сама почти что превратилась в индейца – чуть не содрала с меня скальп.

– Могу поклясться, что вы всегда были заводилой и лидером, – со смехом проговорила Ферн, словно воочию представив себе стайку отважных мальчишек.

– Это точно. А тех, кто не хотел признавать меня вожаком, я бил. – Росс украдкой взглянул на Ферн. Она стояла совсем близко; волосы ее были распущены по плечам, и легкий ветерок трепал белокурые локоны. Сегодня она, кажется, уже не сторонилась его, и Росс, отбросив сигарету, шагнул к ней. Он заглянул Ферн прямо в глаза – огромные, нежные, похожие на лавандовую дымку, в которой можно затеряться. Взяв у нее сигарету, он бросил ее в траву и затушил каблуком. Сердце Ферн дрогнуло – она поняла, что Росс собирается поцеловать ее, и тут же вспомнила предостережение Эдвины о том, что он не будет особенно щепетильным в выборе оружия для защиты от Ларейн.

– Не поехать ли нам домой? – сказала Ферн, отступив в сторону. Теперь ей уже хотелось поскорее покинуть это сказочное место, волшебные чары которого могли оказаться разрушенными.

Они направились обратно к машине.

– Моя тетя говорит с вами обо мне? – спросил Росс, легонько обхватив пальцами ее запястье, и, когда Ферн споткнулась, пальцы его сжались крепче, чтобы поддержать ее. – Вы не зря споткнулись – значит, говорит. Она говорит вам, что я – страшный серый волк. Так? И что мое любимое лакомство – это такие вот очаровательные маленькие создания в белой медицинской форме. И что стоит вам подпустить меня к себе поближе, я отъем от вас пару кусочков, а потом припрячу вас где-нибудь в уголочке или под матрасом и… забуду о вас напрочь. Так?

Неожиданно для себя Ферн рассмеялась:

– А вот и нет. Ваша тетя, Росс, не говорит ничего подобного. – И эти слова были правдой. Эдвина, разумеется, вовсе не имела в виду, что ее племянник – любитель пофлиртовать. Напротив, она, похоже, не сомневалась, что он по-прежнему любит Ларейн.

– Тогда спасибо хоть на том, что называете меня по имени. – Они подошли к машине, и Росс помог ей забраться в нее. – Не судите меня строго, Ферн, за то, что я чуть не потерял голову там, в лесу. Вы такая милая и в вас столько сочувствия! Знаете ли, мужчины иногда нуждаются в женском сочувствии.

Сама не зная почему, Ферн вдруг посмотрела на его изуродованный шрамом висок, сердце ее дрогнуло и сжалось, и это ей совсем не понравилось.

Загородный клуб Кэп-Фламинго оказался белокаменным зданием, расположенным на скале, откуда открывался вид на голубые просторы Тихого океана. Имелся здесь и свой пляж, к которому можно было спуститься по выдолбленной в скале лестнице, и теннисные корты, и лужайки для гольфа, и длинная, огибающая все здание терраса с точеными столбиками перил, где в уединенных нишах были устроены каменные скамьи. А воздух был напитан ароматом цветущих кустарников.

Дженифер выбрала клуб местом для вечеринки, с тем чтобы избавить тетю от суеты и волнений, связанных с приготовлениями, и конечно же от шумных гостей. В клубе имелось все – хороший оркестр, прекрасные повара и просторный танцзал.

Дженифер с Россом уехали из дома рано – чтобы встречать в клубе прибывающих гостей – и теперь стояли на пороге зала, пожимая руки входящим, – красивая пара, чье внешнее сходство сегодня вечером особенно бросалось в глаза. На Дженифер было бледно-салатовое платье из органзы и ожерелье из идеально подобранных изумрудов, нанизанных на серебряную нить. Росс, в белом вечернем смокинге и черных брюках, показался Ферн еще выше ростом. Она прибыла на вечер вместе с Дианой, чей отделанный оборками наряд оттенка цветущего миндаля только подчеркивал классическую простоту гиацинтово-синего платья Ферн.

Росс написал свое имя в танцевальных карточках обеих девушек, и, заглянув в свою, Ферн обнаружила, что он записался у нее на четыре танца, в том числе и на заключительный вальс. Ферн закусила губу, недоумевая оттого, что он избрал на последний танец ее, а не Ларейн, которая сегодня выглядела просто обворожительно в переливающемся перламутровом платье. В ушах ее красовались жемчужины, обрамленные рубинами, а ее смоляные, как вороново крыло, волосы были убраны в стиле Клеопатры.

Очень скоро зал наполнился оживленной болтовней, на столе появилась огромная серебряная чаша с пуншем, полированные стенки которой отражали сверкание драгоценных украшений, многочисленные складки и оборки платьев всех расцветок и коралловые улыбки. Оркестр играл безукоризненно, и, кружась в танце с кинопродюсером, приятелем Дженифер, Ферн увидела, как в зал не спеша вошел Кертис Уэйни. «Боже мой!» – мысленно воскликнула Ферн и по тому, как он встал в дверях, внимательно скользя взглядом по лицам присутствующих, поняла, что он ищет ее. Наконец, увидев ее, Кертис заулыбался и, когда танец закончился, в два счета оказался рядом с нею.

– Извини, старик, это моя девушка, – бесцеремонно заявил он продюсеру и, прежде чем Ферн успела запротестовать, увлек ее на террасу. На террасе Кертис оглядел ее всю и рассмеялся. – Ах ты, маленькая бестия! Я тогда целых полчаса искал этот ключ зажигания! Зачем ты это сделала? Или мы живем в Викторианскую эпоху и парень должен быть знаком с девушкой не меньше двух месяцев, чтобы поцеловать ее не то что в губы, а хотя бы в левую бровку?

В его тоне звучала какая-то мальчишеская смесь обаяния и раскаяния, так что Ферн не могла удержаться от улыбки.

– Ну а ты конечно же думал, что все девушки уже после двух часов знакомства хотят, чтобы их поцеловали? – Ферн повернулась, чтобы возвратиться в зал, но Кертис преградил ей путь.

– Пожалуйста, Ферн, дружи со мной, и я буду вести себя хорошо, – сказал он. – Понимаешь, у меня есть деньги, а такие парни, как я, привыкают к тому, что девушкам нужны от них только подарки да возможность весело провести время. Вот парни и считают, что девушек больше интересует их банковский счет, а не они сами. Но, честное слово, я совсем не хотел напугать тебя! Когда я немного поостыл, я искал тебя и очень беспокоился, а потом догадался, что кто-то подвез тебя до дому. – Улыбаясь, он заглянул ей в глаза. – Ты получила мои цветы и записку с извинениями?

Она кивнула, внезапно почувствовав к нему жалость: и вправду, человек «не отягощенный» деньгами хотя бы знает, что девушек интересует только он сам. Поэтому Ферн не стала возражать, когда Кертис снял у нее с запястья танцевальную карточку и записал свое имя напротив единственного оставшегося свободным танца. Это был не парный танец, а ча-ча-ча, и Кертис состроил жалобную гримасу.

– Я хотел приехать пораньше и записаться к тебе не на один танец, но, к сожалению, застрял в «пробке». – Вдруг он заметил имя Росса напротив заключительного вальса, и брови его хмуро сдвинулись. – Ах вот оно что! Значит, наш блудный братец воспользовался положением и заграбастал себе последний вальс с самой хорошенькой девушкой! – сердито воскликнул он.

Кертис наблюдал за Ферн, пока та прикрепляла карточку обратно к запястью, потом спросил:

– Тебе он нравится, Ферн?

– Мне нравятся все Кингдомы, – ответила она. – Это замечательная семья.

– Но тебе, наверное, известно, что Росс когда-то был помолвлен с Ларейн?

– Конечно.

– У нас народ все гадает, женится он на ней или нет. А ты что скажешь? Все-таки ты живешь у Кингдомов, так, может, тебе известно, куда ветер дует?