Они отступили назад от камешков и тихо переговаривались между собой, указывая на отдельные руны.

— Мировое древо было старо как мир. И все же, ты уничтожил его не задумываясь. Зачем ты это сделал? — повысив голос, спросил Макиавелли.

— Я сделал то, что было необходимо, — ледяным тоном ответил Ди. — И я всегда буду делать все, лишь бы вернуть старейшин в этот мир.

— Но ты не подумал о последствиях, — спокойно произнес Никколо Макиавелли. — У каждого действия есть результат. Иггдрасиль, который ты уничтожил в царстве Гекаты, тянулся в другие царства теней. Верхние ветви доставали до царства Асгард, а корни шли глубоко в Нифльхайм, мир тьмы. — Макиавелли заметил, как Ди напрягся. — Ты не только выпустил Нидхёгга, но и уничтожил как минимум три царства теней, вонзив Экскалибур в Мировое древо.

— Откуда ты узнал про Экскалибур?

— Ты нажил много врагов, — спокойно продолжил Макиавелли, пропуская его вопрос мимо ушей, — и очень опасных. Я слышал, старейшина Хель избежала разрушения своего царства. Как я понимаю, она теперь охотится за тобой.

— Она меня не пугает, — сердито ответил Ди, но голос его дрогнул.

— Не стоит так бравировать, — прошептал Макиавелли. — Она и меня пугает.

— Меня защитит мой господин, — уверенно заявил Ди.

— Наверняка это очень могущественный старейшина, если он сумеет защитить тебя от Хель. Еще никто не смог ей противостоять.

— Мой господин всемогущий, — не сдавался Ди.

— Жду не дождусь узнать, кто же этот загадочный старейшина.

— Когда все закончится, возможно, я представлю вас друг другу, — ответил Ди и кивнул в сторону переулка. — И это может случиться очень скоро.

Рунные камни на земле начали шипеть и потрескивать.

Это были неровные кусочки плоского черного камня с вырезанными на них ломаными линиями, квадратами и косыми черточками. Линии начали светиться красным, и в неподвижном предрассветном воздухе поднялся багровый дымок.

Одна из дизир при помощи меча придвинула три рунных камня друг к другу. Вторая стальным мыском сапога отшвырнула камешек в сторону и подтолкнула на его место другой. Третья нашла нужную руну с краю и переместила ее мечом в конец строки.

— Нидхёгг, — прошептала дизира, вызывая чудовище, имя которого было написано древними рунами.

— Нидхёгг, — очень тихо произнес Макиавелли.

Он посмотрел через плечо Ди на Дагона, который сидел, глядя перед собой и не слишком интересуясь тем, что происходит слева от него.

— Я знаю, что говорится в легендах, но скажи ты, Дагон, кто это такой?

— Мои люди называли его пожирателем мертвецов, — ответил водитель тягучим булькающим голосом. — Он существовал еще до тех времен, когда мой народ объявил моря своими владениями, а мы были одними из первых жителей на этой планете.

Ди повернулся на сиденье, чтобы видеть водителя.

— А ты сам из каких?

Дагон проигнорировал его вопрос.

— Нидхёгг был так опасен, что совет Древней расы создал жуткое царство теней — Нифльхайм, мир тьмы, — чтобы удерживать там чудовище, а потом они обмотали его прочнейшими корнями Иггдрасиля и приковали навеки.

Макиавелли, не отрываясь, наблюдал за красно-черным дымком, который исходил от рун. Ему показалось, что он увидел, как из дыма вырисовывается силуэт.

— Почему старейшины не убили его?

— Нидхёгг был оружием, — сказал Дагон.

— Для чего старейшинам понадобилось такое оружие? — спросил Макиавелли. — Их могущество было почти безграничным. У них не было врагов.

Дагон сидел, спокойно опустив руки на руль, но тут плечи его вздрогнули, и он повернул голову почти на сто восемьдесят градусов.

— Старейшины не были первыми на земле, — просто сказал он. — Были и… другие. — Он произнес это слово медленно и осторожно. — При помощи Нидхёгга и еще кое-каких изначальных существ старейшины сражались в Великой войне и уничтожили других.

Потрясенный Макиавелли взглянул на Ди, который был точно так же ошарашен услышанным.

Дагон изобразил нечто похожее на улыбку, показав острые зубы.

— Вам бы следовало знать, что, когда в последний раз группа дизир вызывала Нидхёгга, они потеряли над ним контроль. И он съел их всех. Понадобилось три дня, чтобы снова схватить Нидхёгга и привязать корнями Иггдрасиля, и за это время он полностью уничтожил народ анасази, который жил на территории современного Нью-Мексико. Говорят, что Нидхёгг сожрал десять тысяч человек и ему было мало.

— Эти дизиры могут его контролировать? — спросил Ди.

Дагон пожал плечами.

— Тринадцать лучших воительниц дизир не смогли совладать с ним в Нью-Мексико.

— Может быть, мы… — начал Ди.

Макиавелли внезапно окаменел.

— Слишком поздно, — прошептал он. — Он здесь.

— Я иду спать. — Софи Ньюман остановилась у двери в кухню, держа в руках стакан воды, и оглянулась на Джоша, который все еще сидел за столом. — Утром Франсис научит меня особым огненным заклинаниям. Он обещал показать, как делать фейерверки.

— Здорово! Больше не придется покупать петарды на День независимости.

Софи устало улыбнулась.

— Не засиживайся слишком долго, уже почти рассвет.

Джош сунул в рот еще один кусок тоста.

— Я до сих пор живу по американскому времени, — ответил он с набитым ртом. — Пойду спать через пару минут. Скетти завтра опять будет меня тренировать, жду не дождусь.

— Врунишка.

Джош хмыкнул.

— Ну, тебя хоть магия защитит. А у меня только каменный меч.

В его голосе звучала неприкрытая горечь, и Софи еле удержалась от комментариев. Она начинала уставать от постоянного нытья брата. Она ведь не просила, чтобы ее силы пробудили, не хотела обучаться магии воздуха и огня. Но это случилось, и ей теперь придется с этим жить, а Джош должен смириться.

— Спокойной ночи.

Она закрыла за собой дверь и оставила Джоша одного в кухне.

Доев тост, он убрал тарелку и стакан в раковину. Прополоскал тарелку в горячей воде и поставил на сушилку рядом с глубокой керамической раковиной. Налил в стакан фильтрованной воды из кувшина, подошел к двери, распахнул ее и вышел в маленький сад. Хотя был почти рассвет, он совсем не чувствовал себя усталым. Неудивительно, они же проспали почти целый день. За высокой стеной не было видно почти ничего, кроме оранжевого света фонарей. Джош поднял глаза к небу, но не увидел звезд. Сев на ступеньку, он вздохнул полной грудью. Воздух был прохладным и свежим, совсем как в Сан-Франциско, хотя не хватало солоноватого ветерка, который Джош так любил, зато вокруг витали незнакомые запахи, и не все они были приятными. У него вдруг зачесалось в носу, и он смачно чихнул, аж слезы брызнули из глаз. Воняло переполненными мусорными баками и гнилыми фруктами, и еще он почувствовал какой-то более гадкий запах, который показался ему смутно знакомым. Закрыв рот, Джош глубоко вдохнул через нос, пытаясь определить, чем это пахнет. Нечто подобное он уже чувствовал совсем недавно…

Змея!

Джош вскочил на ноги. В Париже не должно быть никаких змей! Сердце сильнее заколотилось в груди. Джош жутко боялся змей, и этот страх, от которого кровь стыла в жилах, не покидал мальчика с десяти лет. Тогда они с отцом устроили лагерь в Национальном парке «Вупатки» в Аризоне. Джош сбился с пути и скатился по холму прямо в змеиное гнездо. Когда пыль рассеялась, он понял, что лежит рядом с двухметровой змеей. Ползучий гад поднял свою треугольную голову и уставился на мальчика угольно-черными глазами. Этот взгляд длился не дольше секунды, но для Джоша она показалась вечностью, пока он не выкарабкался из гнезда, боясь не то что кричать — даже дышать. Он так и не понял, почему змея не напала на него, хотя отец убеждал его, что гремучие змеи на самом деле пугливые и что змея наверняка только что поела. Джошу еще не одну неделю снились кошмары, и однажды он даже проснулся с запахом змеи в ноздрях.