…Вода уже текла из-под двери ванной комнаты. Обнаружив, что сидит в ледяной луже, Настя наконец-то пришла в себя. Она вытерла слезы, пошмыгала носом и встала.

– Так, с этим надо что-то делать, – пробормотала она.

Мария кормила грудью младенца и одновременно рассматривала статью в журнале. Она три раза прочитала один и тот же абзац, но абсолютно ничего не поняла. Возможно, сейчас ей больше подошел бы журнал «Счастливые родители».

Мальчик, названный Стасиком, самозабвенно качал из ее груди молоко, как нефть из скважины. Стоило Марии шевельнуться, ребенок разлепил крошечные веки и настороженно посмотрел на источник питания – как бы не перекрыли краник.

– Ешь, моя радость, поправляйся, – просюсюкала Маша.

Она уныло вздохнула. Она опять – в который раз! – попала в золотую клетку. Теперь, куда бы ни забросила судьба, в назначенный час Маша всегда должна доставить грудь в эпицентр вселенной – туда, где ждет с разинутым от голода ротиком маленькое, но настырное существо. И подобное положение вещей сохранится как минимум год.

А как свободна она была прежде! Беззаботно гоняла по городу на раздолбанном «ниссане», проводила часы в любимых кофейнях, удобно устроившись за столиком с ноутбуком. И даже три старших ребенка, отправленные в детсад, летний лагерь или к бабушке, не особо обременяли Марию. Так ей теперь казалось…

Стасик, удачно уменьшив вес матери граммов на двести, в конце концов отвалился от груди. Маша положила карапуза в кроватку и, отдав дань материнскому инстинкту, несколько минут любовалась его чарующими формами. Эти пухлые щечки, толстые ручки, аппетитные ножки! Детеныш родился крупным и с каждым днем уверенно прибавлял в весе.

То же самое происходило и с Машей. Она, как и ребенок, уверенно обрастала жирком, хотя от нее этого и не требовалось – ведь Маша не была новорожденным младенцем. Но ей почему-то все время хотелось есть. Вот и сейчас она бодрой рысью помчалась на кухню.

Но тут в дверь позвонили.

На пороге стояла красивая, но очень мокрая девица. С ее одежды капало. Темные глаза, выразительно контрастировавшие с волосами цвета пшеницы, сияли мученическим светом.

– Здравствуйте, – вяло, без энтузиазма произнесла девушка. – Я ваша соседка. Зовут Анастасией. У меня в квартире прорвало трубу. Вы не знаете, что делать в таких случаях?

Надо отметить, Мария отрицательно относилась к блондинкам. А блондинок с именем Анастасия она и вовсе ненавидела. Несколько лет назад майор Здоровякин (тогда еще капитан) резко ушел влево с прямой и светлой дороги семейной жизни. И поводом для маневра явилась роскошная блондинка Настасья.

Объективно сопоставляя свои и Настасьины параметры, Мария понимала: у мужа был единственный шанс избежать адюльтера – временно впасть в кому. Он почему-то этого не сделал. И шрам на Машином сердце, оставленный предательством, болел до сих пор.

Поэтому она едва не захлопнула дверь перед носом нежданной гостьи. Но та вдруг распахнула заплаканные глаза и воскликнула:

– Мария! Машка! Ты?!!

Маша пригляделась.

– Настя Платонова? – изумилась она. – Вау! Вот это фокус! Ты откуда здесь?! Мы что, соседи?

Так, через двенадцать лет после окончания школы встретились одноклассницы.

Неудивительно, что они не сразу узнали друг друга. На выпускном балу Мария представляла собой субтильное создание весом в сорок три килограмма. А сейчас в ней было добрых восемьдесят.

Настя, напротив, из щенка с толстыми лапами превратилась в изящную красотку. Ее скудные жировые отложения дислоцировались строго в местах, отведенных для этого фитнесом. Более того, с годами Настя избавилась от прыщиков, которые в старших классах были ее постоянными спутниками, и изменила цвет волос. Пять лет под крылом Михаила Платонова и постоянная забота о внешности так явно украсили ее, что даже несколько дней страданий не нанесли значительного урона ее личику.

А Маша никогда не отличалась особой красотой. Ее несомненным козырем всегда оставалась стройность. Майор Здоровякин таял от восторга, проводя ладонью по ее острым позвонкам и сдавливая ладонью хрупкое плечо – на фоне его монументальных габаритов жена выглядела невесомым бестелесным созданием.

Но последняя беременность прибавила Маше тридцать килограммов. Вернее, она сама их себе организовала, поглощая в гигантских количествах торты, шоколад и печенье. (Стоит отметить, что майор Здоровякин опять же был рад. Теперь он наслаждался атласно-белой полновесностью супруги и с явным удовольствием хватал ее за мягкие места. Ах, шалун!)

Контраст между стройной Машей, знакомой Насте со школы, и жирной тушей, появившейся в дверях, был разителен. Мария пала так низко, что Настя на мгновение забыла о своем горе. Она беззвучно открывала рот, не в силах произнести ни слова. В ее груди разлилось удовлетворение. Нет, она никогда не радовалась чужому горю. Но как иначе реагировать женской психике на очевидную неудачу подруги? Ровесница в роли мамонта – подобное зрелище вылечит самую глубокую рану. Хотя бы на пару минут.

Но через пару минут Насте стало стыдно. А через десять – она вновь нырнула в пучину собственного несчастья.

– Как я рада тебя видеть, – грустно улыбнулась она Марии. – Ты слегка изменилась, но все такая же милая. Машечка-ромашечка!

– И мы теперь живем на одной площадке?

– Я в десятой квартире! Потрясающе, да?

– Ну, заходи скорей! Почему у тебя красные глаза? Ты плакала?

– Угу, – всхлипнула Настя. – Маша, если бы ты знала, как мне плохо!

– Давай-ка на кухню. Ой, подожди, Стасюша квакает…

Мария побежала в детскую. А когда вернулась, обнаружила за кухонным столом рыдающую подругу.

Услышав детское вяканье, увидев в коридоре коляску и груду разнокалиберной обуви, заметив на стене семейную фотографию Здоровякиных (четверо мужчин забирают Машу и младенца из роддома), Настя вновь осознала, какой немыслимый ущерб нанес ей Платонов. Пять лет она потратила на мужчину, мечтая, что когда-нибудь у них будет настоящая семья. И осталась одна!

– Настя, Настя, – принялась тормошить подругу Мария. – Ну-ка прекрати. У тебя кто-то умер?

– Я сама умерла! – вырвалось у Насти.

– Тогда ты превосходно сохранилась. Розовенькая и гладкая, никаких признаков разложения. Слушай, ты говорила про какую-то трубу.

– Про трубу? Ах да! У меня там вовсю фонтанирует!

– Ты же соседей зальешь!

– А что делать?

– Для начала хотя бы перекрыть воду. Пойдем!

И школьные подруги, нашедшие друг друга после долгих лет разлуки, отправились в десятую квартиру перекрывать воду.

Анастасии невероятно повезло. Она прекрасно обходилась без Марии целых двенадцать лет, но в трудную минуту именно разговоры с Машей заставили ее очнуться и прийти в себя. Неизвестно, до чего додумалась бы Настя, сидя в ненавистной квартире и оплакивая судьбу.

А теперь она сидела в основном у Здоровякиных, и добрая, отзывчивая Маша исполняла роль психотерапевта. Как это важно, когда есть кому излить душу.

Учитывая занятость врача, сеансы психоанализа проходили одновременно с приготовлением пищи или во время кормления Стасика. Маша с маниакальным упорством кормила младенца грудью. Настя считала, что она слишком часто наполняет молоком эту канистрочку.

– Но он ведь хочет! – оправдывалась Маша. – Пусть ест человек. Ладно, рассказывай дальше…

Их разговоры уже длились целую вечность. Но тема себя не исчерпала. Как и обида Анастасии. Она не могла смириться с мыслью, что от нее избавились, словно от устаревшей модели сотового телефона.

– Да, Платонов большой оригинал! – согласилась Мария. – Я еще ни разу не слышала о таком способе разрыва с женой. Бывает, конечно, что муж, съев ужин, молча берет из шкафа приготовленный чемодан и говорит внезапное ариведерчи. Это тоже отвратительно и болезненно. Но чтобы взять и выселить из дома жену!

– Да. Сказал, что мне, видите ли, никогда не нравилась наша квартира. Но это неправда! Она мне нравилась!