Наверное, это самый честный вид рекламы – мы не держим потребителя за идиота. Не пытаемся навязать ему известную марку водки, демонстрируя ее в пятнадцати ракурсах восемьсот раз в течение одной серии фильма. И самый честный вид журналистики – уж лучше нахваливать кефир и ряженку предпринимателя Пустобрыева, чем выдавать в эфир сюжеты об успешной реализации реформ и улучшении жизни народа. Слезы льются градом, когда видишь в новостях старушку, выигравшую от монетизации льгот. Это где ж такую откопали? Наверное, журналистам Первого канала пришлось сильно постараться, чтобы раздобыть для съемок сей редкий экземпляр. Да, эти ребята настоящие профессионалы: вроде бы ни о чем другом, кроме убийств, взрывов, авиакатастроф, они говорить не в состоянии. А получили задание разъяснить народу необходимость реформ – и пожалуйста, на экране масса положительных, жизнеутверждающих сюжетов.

– Юля, держи. – Шеф протянул мне серебряный прямоугольник визитки. – Наш новый заказчик. Аслан Кумраев. Мебельные салоны «Таунхаус». Знаешь?

– Знаю. Очень красивая мебель. И по демократичным ценам. Например, если я начну голодать прямо сейчас, то к пятидесяти годам вполне успею накопить на диванчик.

– Не обольщайся. Не успеешь.

– Почему же! – От обиды перехватило дыхание. – Вы хотите сказать, что до пятидесяти мне осталось совсем немного?

– Да нет, я просто помню о твоем кредите. На диван тебе никак не выкроить.

– Ах да.

– Но ты поработай с Кумраевым. Повосхищайся им. Возможно, он подарит тебе что-нибудь из салона. Тот же диванчик.

– Вот еще! Не нуждаюсь в буржуйских подачках!

– Да ладно, не выпендривайся. Все мы этим кормимся. Аслан, кстати, забил четыре страницы.

– Четыре страницы! – задохнулась я. – Нонсенс! Даже такие неординарные мужчины, как Шрёдер, Лужков или Брэд Питт, не сумели бы исторгнуть из меня более чем полстраницы комплиментов. Куда уж какому-то Аслану Кумраеву!

– Каждый или в совокупности членов?

– Что? Я не об этом.

– Не о чем? – озадачился Степушка.

– Ну, не о членах, – чуть слышно прошептала я, вновь покрываясь румянцем.

– Вроде бы разговор шел об Аслане Кумраеве, – с подозрением посмотрел на меня шеф.

– Изначально – да. Но вы почему-то уклонились в сторону физиологических нюансов.

– Каких? – упавшим тоном спросил Степан Данилыч.

– Ну, этих самых… Как же… Мммм… – замялась я.

Перезревшая мадам с четырнадцатилетним сексуальным опытом вообще-то могла бы свободно оперировать различными понятиями. Раз уж мы заговорили об этом приятном предмете. Но у меня разнузданное воображение и острая нехватка сексуального общения. Поэтому я покрылась краской сразу же, едва босс упомянул мужское достоинство Аслана Кумраева… Странно, а почему Степан вообще вспомнил об этом аксессуаре господина Кумраева? Однозначно, там что-то экстраординарное. Заметное невооруженным глазом. Восточный ведь мужчина, судя по имени. Откуда-нибудь из Дагестана, Бангладеша, или как там это все называется…

Нет, мужчины меня удивляют! Любую, самую интеллектуальную беседу они способны вывести на укатанную колею: а) футбол; б) секс.

– Степан Данилыч! – взмолилась я. – Отстаньте же. Я уже забыла, о чем мы говорили!

– Я – о четырех страницах, – напомнил босс. – Ты – о членах.

Ну вот, опять!

– Я?! Я? Да вы первый начали!

– Ладно, ладно, не нервничай. Ну, значит, четыре страницы. Но это – с фотоматериалом. Тимофей нащелкает. И пожалуйста, не затягивай. Поставим прямо в номер. Кстати, Брэд Питт – это актер? Я прав? Точно, я вспомнил. Его же избрали губернатором Калифорнии.

– У вас потрясающая эрудиция, Степан Данилыч!

Боссу около сорока. Не настолько он старше, чтобы называть меня «деткой». Но у Степана рост и борода. Поэтому он на всех смотрит покровительственно. Но мягок, заботлив и немного болтлив. Любит поразглагольствовать. Особенно в компании подчиненных – ведь подчиненным не следует перебивать шефа. Ко мне вот прицепился с половыми органами, словно маньяк какой-то. Дались они ему!

…Значит, у меня новое задание. Мебельные салоны «Таунхаус». Сегодня же разыщу Аслана Кумраева, повешусь на восточного гиганта талисманом и буду ездить по салонам, пока не составлю четкого представления о предмете статьи.

Интересно, а про диванчик босс пошутил или сказал всерьез? Ну да, несомненно, обзавестись диваном из престижного салона мебели – удачное дополнение к гонорару. И это практикуется. После выхода имиджевых статей заказчики иногда благодарят автора. Правда, я всегда чувствую себя при этом неловко. Но наши клиенты невероятно настойчивы.

Одна бизнес-леди, собственница косметологического салона, презентовала мне купон на элитную процедуру «Орхидея». Уникальная омолаживающая процедура по цене автомобиля. Клиентками салона являются первые дамы области, и они, надо полагать, с готовностью выкладывают сумасшедшие деньги за манипуляции с их дряблыми физиономиями. И вот я, свежая, юная, случайно затесалась в этот паноптикум. Необыкновенно повезло! По словам окружающих, я выгляжу на двадцать один (в реале – двадцать девять. Увы!). Лазерно-ретиноловая мощь «Орхидеи» скостила бы еще лет пять, и я превратилась бы в десятиклассницу. Чудо! Сказка!

К несчастью, выяснилось, что у меня аллергия на препарат, используемый во время сеанса. «Таких случаев – один на миллион!» – вопила испуганная дама-косметолог. Я опухла, как жертва паротита. И две недели хрипела, словно агонизирующий кабанчик. Зато омолодилась совершенно бесплатно! Ни копейки не потратила!

А вот еще случай. Владелец восславленного мной супермаркета прислал корзину фруктов и сыра. Фрукты – экзотические, сыр – изысканный, с плесенью. Владелец супермаркета, очевидно, очень хотел произвести на меня впечатление. Да, произвел. Еще какое. Потому что и к экзотическим фруктам, и к плесневелому сыру нужно долго и трудно привыкать. Мы с подругой Ириной – неискушенные крестьянки! – были не подготовлены к утонченному наслаждению. Что с нами потом приключилось! Вспоминаю с содроганием. Я подозреваю, именно так страдают носители холерного вибриона. Если бы владелец супермаркета видел наши мучения, он сразу же повесился бы. Потому что порядочный человек не имеет права жить с таким клеймом на совести…

Мы с Иришей стоим под вывеской кофейни «Бисквит». Дрожим от холода и плотно прижимаемся друг к другу, как сиамские близнецы, сросшиеся в плечевом суставе. Носы покраснели, в ледяных пальцах – сигареты. Несмотря на мороз, мы твердо намерены выкурить их до конца.

В «Бисквите» – зона для некурящих. Модная тема. Однако что делать нам, грешницам? Ириша курит эпизодически – вспоминая молодость и за компанию со мной. А я курю, потому что являюсь человеком творческой профессии. Как же иначе объяснить собственное безволие? Да, у меня солидная оправдательная база. Если не курить во время работы на компьютере, то придется что-то жевать или пить – в виде допинга. Обязательно необходимо себя занять, пока в голове жирной гусеницей шевелится очередной литературный пассаж. Но к печенью, пирожным и колбасе я равнодушна. Можно пить вино. Жорж Сименон, например, пил. В начале карьеры он писал приключенческие романы – по роману в неделю. Или в два дня, не помню. И хлестал вино литрами. Но он мужчина. А я – нежная девица. В кого я превращусь на алкогольном допинге?

Остаются сигареты и кофе…

– Все, это последняя, – сказала Ириша. – Больше – никогда.

– Угу, – с энтузиазмом кивнула я. – Завязываем. Денег уходит уйма, зубы желтеют. Мы же не двухсотлетние крокодилы, чтобы щеголять желтым оскалом.

– У тебя отличные зубы.

– Ты серьезно?

– Да. Как в Голливуде, только натуральные.

– Это все мои бельгийские леденцы. Отбеливают и дезодорируют. Угощайся.

– Спасибо. Ты, Юля, вообще прекрасно выглядишь.

– Честно?

– Ну конечно!

Вот поэтому я уже несколько лет не расстаюсь с Иришей. Она чрезвычайно благожелательно настроена по отношению к подруге. И всегда готова сделать комплимент. Она смотрит на меня восхищенно. Именно такого взгляда я безрезультатно добиваюсь от мамы многие-многие годы. «Почему ты не приходишь в гости?» – время от времени интересуется Марго. А зачем? Чтобы подставить самолюбие под камнепад упреков и отравленные стрелы ее сарказма?