Полный отчаяния крик был встречен новым взрывом гогота. Странный, судя по всему, накурившийся парень не вызывал никаких чувств, кроме смеха да желания поиздеваться, отпустив пару шуточек сомнительного качества.

Вилли, сообразив, что никто не торопится помочь ему, попытался отлепиться от стены, а когда ему это удалось, вдруг с поразительной быстротой рванулся вперед через улицу, не замечая выезжающего из-за угла грузовика-трайлера.

Он рассчитал, что если быстро перебежать улицу и нырнуть в подворотню, то, наверное, появится шанс оторваться от кошмарного НЕЧТО.

Когда он заметил надвигающиеся со страшной скоростью огни, было уже поздно.

Сэм с ужасом смотрел, как Вилли, попав между легковым «понтиаком» и грузовым «мерседесом», задергался, перебирая ногами на месте, словно пытаясь убежать, а затем закрыл глаза, вытянув вперед руки, будто мог остановить мчащиеся на него, визжащие тормозами автомобили. «Понтиак» занесло, и, скользя боком по мокрой после легкого дождя дороге, он, почти не сумев погасить скорость, на полном ходу подрубил Вилли капотом, словно рассекая его пополам. Грузовик замер в нескольких сантиметрах от легковой машины, но тело, перекатившись через капот и пролетев еще несколько метров по воздуху, мешком упало возле колес небольшого, стоящего в стороне седана. Все, находящиеся на улице, бросились к месту аварии, торопясь взглянуть на происшедшее поближе. Только Сэм Остался стоять там же, где и стоял, – на тротуаре, недалеко от опрокинутых мусорных баков.

Он прекрасно видел, как Вилли зашевелился и приподнял голову, удивленно оглядываясь вокруг.

Боли не было вовсе. И Вилли подумал, что каким-то чудом ему удалось избежать катастрофы. Но что там разглядывают эти люди впереди? Он увидел стоящий «понтиак» и, совсем рядом, трайлер. Водитель трайлера мрачно расхаживал по мостовой. Молодой, лет 35, мужчина объяснял что-то сгрудившимся возле «понтиака» людям.

Это тот самый урод, который чуть не задавил меня.

Но если он жив и цел, то почему ничего не слышит? Почему никто не обращает на него внимания? Не обернется к нему, не спросит как он себя чувствует, не обругает, в конце концов?

Он встал, тупо глядя вперед, на место аварии. И что это валяется там, на капоте «понтиака»?

Слух возвращался странными пульсирующими толчками. Кровь глухо стучала в ушах, и сквозь этот стук Вилли услышал, как кто-то возбужденно кричал:

– Да он бросился под колеса! Я стоял здесь, а он… -Звук снова поплыл, слившись в общий невнятный гул. Было ощущение, что он опускает голову в воду, а затем поднимает на поверхность. Наверху слышно все – четко и отчетливо. Внизу -только гул. – Этот парень мертв, точно…

О ком это? Наверное, эти ублюдки кроме него зацепили еще кого-то. Уроды.

Вилли сделал шаг вперед и из-за спин людей, встав на цыпочки, впился взглядом в лежащее на капоте «понтиака» тело.

Это был ОН. Вилли увидел знакомую куртку, фигуру, лицо…

Мертвые стеклянные глаза безразлично смотрели поверх крыш в темное, усыпанное звездами небо Бруклина. Кровь, тонкой струйкой просачиваясь сквозь спутанные волосы, прокладывала себе дорогу: по лбу, мимо уха, вниз по шее, на капот убившей его машины.

Страшный пресс, плоскости которого состояли из капотов «понтиака» и «мерседеса», смял его от груди до колен в мокрую кровавую жижу.

Вилли с ужасом смотрел на то, что несколько секунд назад было его телом. Искромсанное, выжатое, расплющенное.

– Ты мертвец, Вилли! – Донесся до него чей-то голос.

Вилли вздрогнул и, повернув голову, увидел… человека. Он сразу узнал парня, которого сам же убил. Тот стоял, засунув руки в карманы брюк, и смотрел на Вилли. На лице его застыло странное выражение. Смесь жалости с презрением. Но… он же мертв! Этот парень мертв!!! Он же убил его!

– Ты – труп! – Крикнул ему парень. Словно из ватной пелены до Вилли донесся чей-то голос:

– Да точно говорю. Ой даже не дышит. Какой-то человек бубнил одно и то же, словно автомат:

– Я стою здесь, а он прямо под колеса, под колеса… Голоса снова стали отдаляться, словно заползая под глухое стеганое одеяло.

Значит, он… умер? Этого не может быть, вот же он стоит, живой и невредимый! Надо сказать этим уродам, что он жив. Крикнуть: пусть перестают ломать здесь комедию. Он же не умер! Он живой!! Живой!!!

И вдруг он услышал странный звук. Это была жуткая нечеловеческая вибрация, поднимающаяся от асфальта. Она становилась громче и громче, пока не превратилась в мощное горловое рычание. Это рычание стало ог лушительным, заполнив собой все: щели в стенах домов, трещины в асфальте. Все. В нем звучало торжество. Дикое адское торжество. Казалось, нечто выходящее из земли, поднимается вверх, обретая форму и плоть. В этом жутком вое слилось воедино стон и рев. Стон многих и многих людей. Рев тысяч и тысяч злых сил.

Тень, отбрасываемая опрокинутыми мусорными баками, вздрогнула и сжалась в маленькое темное пятно. То же случилось и с тенями домов, машин, фонарных столбов. В этих, ставших почти осязаемыми, сгустках зарождалась некая жизнь, распространяя вокруг волны черной дикой ненависти и злобы. Пятна стали тянуться вверх к небу, принимая очертания фигур, затянутых в монашеские балахоны. Под надвинутыми на головы ка пюшонами невозможно было рассмотреть лиц, лишь горели красные, светящиеся рубиновым блеском, глаза. Фигуры повисли в воздухе, чуть колеблясь от дуновений ветра. Полы балахонов висели в нескольких дюймах над землей, заканчиваясь странными мутными пятнами. Утробное рычание доносилось из-под колпаков.

Сэм с чувством страха, смешанного с омерзением, глядел, как фигуры вдруг резко кинулись к призраку Вилли. На Сэма они не обратили ни малейшего внимания, словно знали, что этот дух им неподвластен.

Вилли расширившимися от дикого немого ужаса глазами смотрел на надвигающиеся на него существа. Рот его открылся и, судорожно втянув воздух в легкие, Вилли завопил:

– На помощь! На помощь!! Помогите!!! Люди не слышали его. Не могли слышать. Они занимались делами живых и им не дано было проникнуть в мир мертвых.

Черные чудовища облепили орущего благим матом Вилли и закружились вокруг него в страшном дьявольском хороводе. Их рев долетал до слуха Сэма, ввинчиваясь в его уши, сводя с ума.

Фигуры подхватили Лопеса и потащили его к какой-то нужной им точке. Он еще отбивался, пытаясь вырваться из их лап, но безрезультатно. Утробное довольное рычание жарким дыханием обдавало его перекошенное гримасой лицо. Тени проскользили к решетке водостока, втягивая за собой призрак Вилли Лопеса.

И мгновенно наступила тишина. Сэм огляделся. Тени лежали тамже, где им и положено быть. Спокойно и безучастно. Люди суетились вокруг автомобилей, пытаясь освободить мертвое тело Лопеса.

Все было как и две минуты назад, за исключением одного: не было Вилли.

Карл оказался на месте происшествия через несколько секунд после того, как все произошло. Он увидел из-за спин размазанного по капоту приятеля и замер. Одна проблема отпала сама собой. Зато тут же появилась вторая: негритянка. Ее придется убирать самому. Ну да черт с ней. Все равно к утру он унесет ноги из этого чертова города, а если повезет, то и из страны. Ну, а если очень повезет, то и с деньгами в кармане. Так. Сейчас он вернется в квартиру этой суки и поищет чек там. Ну, а если не найдет? Тогда остается вариант. с Молли. Наверняка, Сэм замешан в этой истории с чеком, а раз так, он ни за что не допустит, чтобы с Молли что-нибудь случилось.

Карл взглянул на часы:

22:04.

Время еще есть. Он вполне успеет вернуться к одиннадцати.

От Сэма не ускользнул этот мимолетный жест. Он знал, о чем думает Карл, и понял: времени у него в обрез. Он влетел в подъезд и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Оттоми с подругами, притихшие и молчаливые, сидели на шатком диванчике, ожидая, когда раздастся стук в дверь и…

«Оттоми?» – послышался голос.