Она выгнула бровь:

– Хорошо, давай попробуем снова. Ты будешь изображать радушного хозяина?

– Что?! Ждешь, когда я перенесу тебя через порог?

– Это меньшее, что ты можешь сделать. Я проехала двести миль на машине, а до этого час летела на самолете.

– Во-первых, я не радушный хозяин. Во-вторых, не люблю незваных гостей.

– Не дай бог, кто-нибудь увидит акт твоего рыцарства, да?

– Угадала.

Она улыбнулась:

– Ну, думаю, сделать самостоятельно еще четыре шага я смогу.

С этими словами она прошла мимо него и шагнула в роскошный шатер, где царили полумрак и прохлада.

Обернувшись, она увидела – Амджад стоит у закрытого входа, засунув большие пальцы рук в брючные петли для ремня.

Марам вздрогнула, но не от прохлады.

– Кстати, никакой тактики у меня нет. – Она не могла не оспорить одно из его предыдущих утверждений.

Выражение его лица осталось неизменным.

– Тактика у тебя есть. Она уникальная, поэтому опасная.

– А зачем мне тактика, если она не работает с тем, кто мне интересен? Она не действует на тебя.

В ответ на ее откровенность Амджад скривился:

– Ты мне совсем не интересна.

Она энергично кивнула:

– У тебя на то есть причина.

Он насмешливо поднял бровь:

– Ах как мило с твоей стороны! Ты сама все понимаешь! Так лучше, не правда ли? Но ты ведь не думаешь, что я буду держаться за свой «комплекс» и из-за преступления одной женщины винить весь женский пол, да?

Она шагнула в его сторону:

– Нет. Ты слишком… щепетильный, чтобы из-за вины одной женщины жестоко относиться ко всем женщинам в целом.

– Проблема в том, что я встречал только тех женщин, которые укрепили мое «жестокое отношение» к ним. Нельзя сказать, что они были хладнокровными преступницами. Но все были крайне корыстными и жаждали власти.

– Ты хочешь сказать, что помимо меня существуют женщины, которые отважились к тебе приблизиться?

– Да, некоторые, которым вскружили голову мой статус и мое богатство, все-таки отважились. Но они недолго были со мной рядом. Инстинкт самосохранения заставил их забыть об алчности.

– Но разве одно исключение из правил не говорит о том, что теория неверна?

Он грубо рассмеялся:

– Ты считаешь себя исключением из правил?

Марам улыбнулась, глядя ему в глаза, при этом оставаясь равнодушной к его насмешкам.

– Меня не интересует ни статус мужчины, ни его богатство.

– И это говорит женщина, которая сначала была замужем за наследным принцем, а потом – за наследником судоходной империи! Первого мужа она убила, а второго бросила – после того, как он разорился.

Ее улыбка дрогнула.

– Мы продолжаем друг друга оскорблять?

– Я констатирую факты.

Подняв брови, Марам ответила:

– Ты считаешь, твои обвинения справедливы? Считаешь, это я убила дядю Зияда и разорила Брэда? Ты прилетел с планеты Паранойя?

Он демонстративно положил руку на левое плечо и якобы с раскаянием произнес:

– Приношу свои извинения. Ты не имела ничего общего ни с убийством принца, ни с гибелью судоходной компании. Оба мужчины оказались настолько глупы, что женились на тебе и спровоцировали собственную погибель. Первый твой муж был старше твоего отца и старался угождать сексуальным потребностям невесты. Второй твой муж едва успел отвыкнуть от подгузников, когда погубил свое будущее. И это всего лишь для того, чтобы удовлетворить желания соблазнительницы, которая была на сто лет его старше.

Марам открыла рот, затем сомкнула губы, потом опять открыла рот и рассмеялась:

– О боже, ты неподражаем! Ты хотя бы задумываешься о том, что говоришь, или просто открываешь ротик и слова сами оттуда выскакивают?

Он наклонил голову:

– Спасибо за то, что не стала негодовать по поводу сказанной мной правды.

– Ты очень далек от истины. Но ты настолько остроумен, что заработал бы мировое признание, если бы писал сатирические пьесы. Ты забавляешь меня даже тогда, когда пытаешься меня оскорбить.

– Хочешь сказать, ты не обиделась? Должно быть, я теряю квалификацию. – Он вдруг подошел к ней, а она едва не упала на спину от неожиданности. – Меня забавляет, что ты называешь своего первого мужа «дядя Зияд».

Марам прерывисто выдохнула:

– Он был моим дядей, хотя и не по крови. Тебе об этом известно. Мы заключили политический брак.

Его взгляд стал более жестоким и расчетливым.

– Ты быстро разделалась со своим первым мужем, даже не моргнув глазом.

Она выпрямилась:

– Он умер через шесть лет после нашей свадьбы!

Амджад пожал плечами:

– Да, долго ты его терпела. Женившись, я, например, был здоровым как бык, а через шесть месяцев едва не умер. Но у тебя имеется оправдание. Во время первого замужества ты была очень молода и еще не обучилась хитростям роковой женщины. Но ты наверстываешь упущенное время.

– А ты вступал в брак, будучи доверчивым и слабохарактерным человеком, но потом стал женоненавистником. Но не отчаивайся. Твое состояние излечимо.

Он ответил ей крайне желчной улыбкой:

– Я понял. Для того чтобы снова стать доверчивым, мужчина должен до конца своей жизни стать рабом возлюбленной женщины.

Марам расхохоталась:

– Какой же ты сладкий! Такой сладкий, что у меня даже разыгрался аппетит. – Она подождала, пока хмурость исчезнет с его лица, затем спросила: – У тебя не найдется что-нибудь поесть?

Амджад уставился на хихикающую Марам, не понимая, что происходит.

Ее поведение было совершенно непредсказуемым. Хуже того, она втянула его в перебранку, которая ее лишь раззадорила, а теперь широко ему улыбается.

Приехав на скачки вместо отца, она спутала все планы Амджада.

Нужно что-то делать!

У Амджада сдавило живот. Он никогда не совершал ошибок – за исключением одной, которая едва не стоила ему жизни. Теперь судьба Зохейда висит на волоске.

Что ж, выбора у него не остается. Если принц Юсуф не появится, значит, придется похитить Марам.

Амджад размышлял, оглядывая гибкую фигуру Марам. Ее отец сказал, что приедет пораньше, после того как Амджад намекнул: он готов обсуждать условия сделки, которую тот так хотел заключить. Так как Юсуф согласился приехать, Амджад был уверен – он не имеет понятия о том, что братья аль-Шалаан знают о его ведущей роли в политическом заговоре и краже драгоценностей «Гордость Зохейда».

В соответствии с установленными правилами драгоценные камни были необходимы для клана аль-Шалаан, чтобы оставаться правителями Зохейда. По одной из легенд, предок Амджада – король Эззат бен Касем аль-Шалаан – объединил воинственные племена и основал государство Зохейд. Амджад был очень похож на своего предка, и многие называли Амджада реинкарнацией Эззата.

Двенадцать лет Эззат искал лучшие драгоценные камни на азиатском континенте. Привезенная им в Зохейд коллекция стала называться «Гордость Зохейда».

С тех пор прошло много времени, но для жителей Зохейда самым главным по-прежнему являлось сохранение кланом аль-Шалаан драгоценностей «Гордость Зохейда». Им было все равно, что короли аль-Шалаан сделали страну одной из самых процветающих в мире. Наиважнейшим ежегодным событием в королевстве была Королевская выставка, на которой демонстрировались драгоценности «Гордость Зохейда». Согласно легенде, эти драгоценности пропадут, если правитель страны окажется недостойным человеком.

Юсуф аль-Ваакед и его соратники использовали глубоко укоренившиеся в умах людей суеверия и ждали начала Королевской выставки, где должны были выставить подделку «Гордость Зохейда». Когда Юсуф предъявит настоящие драгоценности, никто из этого безмозглого стада не обвинит его в краже! Его провозгласят новым правителем Зохейда, которого «выбрали» драгоценности, так как он – самый достойный претендент на трон.

Амджад всегда считал идиотскими суеверия, зародившиеся в Средневековье. И еще ему не нравилось быть первым из наследников на королевский престол. Конечно, он исполнял возложенные на него обязанности и помогал отцу, которому требовалось все больше помощи, особенно после перенесенного недавно инфаркта. Сам титул наследного принца пока не давал Амджаду ничего, кроме большой вероятности покушений на него, заговоров и повышенного внимания людей.