— В таком случае, зачем Сьюзан пистолет? — осведомилась Карли.

— По данным полиции, они блефовали. Сэм любил твою маму и ни за что не причинил бы вреда тебе или Дженне. Он делал все, чтобы удержать Сьюзан от опрометчивых поступков. Я нанял для Сэма адвоката. По-твоему, я сошел с ума, коль скажу, что не желаю отправить Уотермана в тюрьму?

Карли нежно обняла отца.

— По-моему, тебе не за что винить себя, но, полагаю, мама была бы рада.

— Сейчас меня больше занимает не что сказала бы твоя мама, а то, что сказал бы Холт, — промолвил Калвин. — Полагаю, тебе следует поговорить с ним. Успокоить его.

Девушка отодвинулась и пристально посмотрела на отца.

— И когда ты б хотел, чтоб состоялась наша беседа?

Калвин взглянул на часы.

— Сейчас он у себя дома. Отправился туда после посещения тюрьмы.

Карли посмотрела отцу в глаза.

— Ты с самого начала стоял за всем, не так ли?

— Я не понимаю, что ты…

— Мне следовало догадаться, когда я просматривала личное дело Ланса. Билл Кэвенах, глава брокерской фирмы, — твой старинный приятель. Я так старалась найти связь между Лансом и Сэмом Уотерманом, что упустила данное обстоятельство из виду. Это ты помог Лансу получить работу в Нью-Йорке. Потом ты устроил так, что он якобы случайно повстречался с Дженной, ты убедил ее выйти за Холта, чтобы она бросила его ради другого. Таким образом ты вовлек меня в сотканную тобой паутину из лжи и обмана.

— Ну, постой, девочка. Твоей матушке не понравилось бы, что ты так разговариваешь со мной.

— Моя мама поддержала бы меня! — промолвила старшая дочь Карпентера, круто повернувшись на каблуках и широким шагом идя к выходу.

— Куда ты? — требовательно осведомился Калвин.

— Только не к Холту. Я приду к нему, когда в аду повиснут сосульки.

Холод такой, что, верно, ад скоро превратится в обледеневшую пустыню, думала Карли, расплатившись с таксистом и погрузившись по щиколотки в студеную воду. Прыгнув на бордюр, она постаралась не обращать внимания на похлюпывание в ботинках. Дважды в одну воду не войдешь. В прошлый раз, когда она предложила руку и сердце, Холт собирался ответить согласием. И все же девушка, завернув за угол и оказавшись перед входом в дом Холта, не могла избавиться от чувства, будто история повторяется.

Однако ей необходимо повидаться с ним наедине. Они должны поговорить. Только сегодняшний визит имел одно отличие от прежнего. У нее не было плана. Она заявится к Холту без всякой подготовки.

В последнюю секунду Карли отдернула руку от дверной ручки. О чем она думает? Дело в том, что у нее нет никаких мыслей.

Обернувшись, она бросила взгляд через дорогу, пытаясь увидеть водную гладь Гудзона. Бездонная тьма — вот все, что ей удалось рассмотреть. Неужто таково ее будущее?

Ей не следовало приходить. Разумнее всего было подождать, дать ему время на раздумья. Однако она ненавидела ожидание.

Повернувшись, Карли отворила дверь и нажала на кнопку. После жужжания зуммера она миновала вторую дверь и направилась к лифту.

Дверь в квартиру Холта была распахнута. Ботинки по-прежнему хлюпали. Карли быстро миновала коридор, боясь по пути растерять храбрость. Он, как и в то первое утро, стоял возле окна.

Желание смешалось со страхом, когда девушка торопливо направилась к нему. Ей надо успеть высказаться, пока у нее не трясутся поджилки.

— Мне известно: ты не желаешь жениться. Я знаю: ты не намерен обзаводиться семьей. — Холт попытался было ответить ей, но она, подняв руку, призвала его к молчанию. — Прошу, позволь мне договорить. Не беспокойся. Я не собираюсь вторично предлагать жениться на себе. По крайней мере, сейчас. Я подожду, пока ты не передумаешь на сей счет. Я подожду, ведь я люблю тебя. Забудь о моем первом предложении. Я сделала его, не подумав. — Вдруг она замолкла. Его губы подергиваются. — Ты смеешься надо мной!

— Нет, — промолвил Холт. Она развернулась, но он тут же осторожно обнял ее за плечи. — Я смеюсь над нами. Особенно над собой. Видишь ли, я не могу ждать. Потому и составил план. Дженна даже отправилась в салон за свадебным платьем для тебя. Однако мне следовало знать, что ты все испортишь.

Только сейчас Карли заметила свечи. Они стояли везде: на письменном столе, каминной полке, даже на коврике перед камином. Ей бросился в глаза небольшой, накрытый скатертью столик, которого прежде здесь не было. Свет свечей отражался от серебряной и хрустальной посуды. И от кофеварки.

Карли медленно подошла к ней.

— Ты приобрел кофеварку?

Холт проследовал за ней к столику.

— Я купил ее, так как ты любишь кофе со сливками.

Девушка повернулась к нему, и он увидел в ее глазах слезы.

Внезапно решимость оставила ее. Протянув ладонь, он коснулся слезинки, что бежала по ее щеке.

— Иди сюда. — Холт неуверенно взял ее за руку и подвел к меховой шкуре перед камином. — Садись. — В следующее мгновение он опустился перед ней на колени. — Бог знает, почему я так делаю. Вероятно, это входит в обязанности главы компании.

— Прости, — промолвила Карли. — Как все прекрасно! Я не ожидала…

— Тсс. Я намерен исполнить весь ритуал. — Он достал из кармана карточку вместе с коробочкой. — Я составил список причин, почему тебе следует выйти за меня. Однако мы можем и не играть еще одну свадьбу в пятницу. Если хочешь, подождем.

Карли не произнесла ни слова. Трясущимися руками она приподняла крышку коробочки. При свете свечей блеснул бриллиант — ярче, чем звезды. А затем она увидела на карточке три слова.

Карли опустилась на колени и осыпала его лицо поцелуями.

— Скажи, произнеси эти слова, — настаивала она.

Дрожащими руками он сжал ее личико. В ее весело поблескивающем взоре светилась любовь. И он увидел собственное будущее.

— Я люблю тебя, Карли. — Эти слова, произнесенные вслух, переполнили его счастьем и отбросили все страхи прочь. — Обожаю. Я хотел обречь себя на одинокую жизнь. Тебе удалось и это испортить. Я не могу без тебя. Выйдешь за меня?

В ее глазах по-прежнему блестели слезы, но Карли еле сдерживала смех. Она опрокинула его на меховую шкуру.

— Вот ты и попался, Холт Кэссиди! И отныне ты мой навечно. С пятницы.

— Мне не дождаться, — проговорил Холт, целуя ее в губы.