Заключалось пари, утонет ли упавший в Темзу человек или же выплывет. При этом злобно кричали с моста на спасателей в лодке: «Не трогайте его, мы заключили пари!»

Иностранец по имени Карачиоли в Лондоне отправился на верховую прогулку, и лошадь понесла его. Отчаянно дергая уздечку, он вдруг услышал, что вслед за ним скачут несколько английских джентльменов, которые кричали на ходу:

– Сломает шею!

– Не сломает!

– Спорим на что угодно!

– Пятьдесят гиней!

– Согласен!

Взбесившийся конь мчался все быстрее. Перепуганный всадник уже и сам был готов поспорить, что сломает себе шею. Вдруг – луч надежды: перед ним появился шлагбаум. Возле него – таможенные чиновники, которые наверняка задержат, остановят коня. Напрасная надежда: из адского эскорта уже издали прокричали: «Пари! Пропустите его!» И его, конечно, пропустили, он оказался за шлагбаумом, свалился с коня, потерял сознание, но шею не сломал.

Если вы думаете, что спор – удел обычных людей, то вы заблуждаетесь. Многие знаменитые люди имели такую слабость. Как заметил Бернард Шоу: «Каждый человек ежедневно в течение пяти минут бывает полным дураком. Разница между умными и глупыми людьми заключается в том, что первые стараются не превышать свой лимит». Видимо, свои споры великие люди начинают как раз в ту самую, отмеченную Шоу, пятиминутку…

Английский писатель Джонатан Свифт, как известно, не принадлежал к числу неблагоразумных джентльменов, которых в Англии называют «Спорим на что угодно». Однако он был неутомимым зачинщиком многих забавных пари.

Однажды он ехал в карете вместе с членом парламента лордом Оксфордским. Неизвестно каким образом, но Свифт уговорил этого серьезного политика держать с ним совершенно несерьезное пари: кому из них удастся быстрее насчитать тридцать куриц, клюющих корм вдоль дороги. Каждый из них считал кур только с той стороны, где сидел. Было оговорено еще одно условие: кошка или старуха сразу стоили тридцать кур. По дороге их нагнал еще один известный политик лорд Болингброк, пересел к ним в карету и начал объяснять Оксфорду один очень важный и сложный политический вопрос. Тот слушал с внимательным выражением лица, кивал, но вдруг резко переменился в лице и закричал: «Свифт! Кошка с правой стороны! Я выиграл!!!»

Пожалуй, один из самых разумных споров (его можно рассматривать как редкое исключение из общего правила) произошел однажды между двумя английскими драматургами. На одном из литературных вечеров в числе приглашенных оказались сразу две знаменитости: Бернард Шоу и Оскар Уайльд. Сразу после знакомства между ними завязалась непринужденная беседа, которая очень скоро переросла в принципиальный спор.

Автор «Пигмалиона» утверждал, что у драматургов-реалистов, то есть у него, словарный запас значительно богаче, нежели у драматургов-романтиков, то есть у Уайльда. Автор «Идеального мужа» оспорил это мнение и предложил в качестве доказательства придумать и написать на бумаге синонимы к какому-нибудь устойчивому словосочетанию. Например, «красивая женщина». Писатели ударили по рукам и принялись за работу.

Через четверть часа судьи – ими стали несколько журналистов, присутствовавших на вечере, – изучив бумаги каждого из драматургов, объявили решение: победа романтика за явным преимуществом. Если Шоу сумел придумать только 35 синонимичных фраз, то Уайльд – 59!

Шоу, не поверив, схватил уайльдовский лист и, пробежав глазами текст, медленно поднял погасший взгляд на дружелюбно улыбавшегося Уайльда. Шоу шумно вздохнул, затем опустился на одно колено и, театрально приложив руку к сердцу, воскликнул: «С восхищением преклоняю голову перед вашим гением, дорогой Уайльд! Честно говоря, я был абсолютно уверен, что в нашей литературе существует лишь один гений. Но, как только что выяснилось, нас, оказывается, двое».

Уайльд, засмеявшись, подал руку второму гению…

В России также находились любители поспорить. Лев Толстой как-то выиграл на спор бобровую шапку у Владимира Черткова, своего литературного агента и друга. Чертков, хорошенько не подумав, выразил некоторое сомнение в крепости здоровья Толстого, к тому времени уже разменявшего седьмой десяток. Толстой, разозлившись, предложил пари. А затем взял да и присел «пистолетиком» (то есть на одной ноге) 30 раз подряд!

Большим любителем пари был известный русский писатель Александр Куприн. О его жизни в Одессе слагали легенды. Одна из них рассказывает о том, как Куприн ходил по припортовым трактирам и расспрашивал у их владельцев о самом неприятном или самом скупом посетителе. Когда ему указывали на такого, Куприн подходил к нему и, немного пообщавшись и угостив собеседника рюмкой дармовой выпивки, предлагал сыграть в «новомодную» игру: за какую-то мелкую монету съесть, к примеру, блоху. Мол, съешь блоху – я тебе копейку, не съешь – ты мне.

В те времена и копейка была, что называется, деньги. Поэтому прижимистый лавочник или какой-нибудь падкий до легких денег матрос, не замечая подвоха, как правило, быстро соглашались на такую игру. А суть подвоха была проста, как в известной поговорке: «Давай дружить, друг к другу в гости ходить: то я к тебе, то ты меня к себе».

Когда блоха успешно поедалась, игра на этом не заканчивалась. После блохи шло предложение съесть паука. Вслед за пауком предлагалось отведать муху… Затем – таракана… Затем – червяка… Соответственно повышалась и награда: пять копеек, десять копеек, пятнадцать копеек… К моменту, когда в качестве приза выставлялся рубль, следовало шоковое предложение: съесть ложку собачьих фекалий!

Русского человека трудно испугать трудностями, а уж такого рода – и подавно. Особенно если впереди маячит целый рубль – солидная сумма для завсегдатая трактира. Когда жертва розыгрыша проходила и это тяжелое испытание, далее наступал кульминационный момент всей игры, можно сказать, ее финальный аккорд: за два целковых предлагалось съесть ложку человеческих фекалий! Все с той же лукавой оговоркой: «Съешь ложку г…на – я тебе два целковых, не съешь – ты мне».

Говорят, находились такие, кто, «продезинфицировав» себя очередной порцией водки, проглатывал-таки сей «десерт». «Твоя взяла!» – притворно огорчаясь, говорил тогда Куприн, протягивая небрезгливому скупердяю два рубля. Однако радость победителя была недолгой. Под всеобщий гул и крики «фу-у!» его с двумя призовыми рублями в кармане при помощи палок и пинков изгоняли из трактира.

И все же подобные случаи происходили редко. Чаще Куприну попадались те, кто, не в силах превозмочь отвращение, безропотно отдавал Куприну два рубля. А потом, чуть погодя и протрезвев, громко восклицал: «Что ж это я наделал, люди добрые? Съел кучу всякого дерьма да еще за это два целковых отдал?!» И, кидаясь от столика к столику, принимался искать своего обидчика. А Куприна к тому времени, как говорится, уже и след простыл.

С одной стороны, все эти истории, конечно, забавны, а с другой, согласитесь, их вряд ли можно назвать умными. Видимо, прав Бернард Шоу: даже если ты знаменитость, не стоит превышать свой лимит глупости.

Есть такая пословица: «Дискуссия – это обмен знаниями, а спор – это обмен невежеством». Каждый дипломат знает, что цель любых переговоров – соглашение, а не победа любой ценой. Опытный переговорщик английский политик Бенджамин Дизраэли давал такой совет: «Если вы хотите завоевать человека, позвольте ему победить себя в споре». Но еще лучший совет – не ввязывайтесь ни в какие споры. А чтобы этого не случилось, перестаньте противоречить тому, что говорят другие. Не забывайте: каждый человек по-своему прав.

Если мы согласимся с тем, что правда всегда чья-то, то, следовательно, выражаясь словами известного американского мыслителя и изобретателя Бенджамина Франклина, «любое категорическое утверждение ложно в силу своей категоричности». Как признается в своей автобиографии Франклин, в молодости он был большим любителем поспорить. Но однажды кто-то из друзей отца беспощадно отругал его, объяснив бессмысленность и недальновидность такого поведения. С того момента поведение Франклина изменилось на 180 градусов.