— Тогда мы, разумеется, поступили бы так, как диктует здравый смысл. Беременность пришлось бы прервать.

— Аборт! — задохнулась Кандида, побледнев как полотно. — Ты потребуешь, чтобы я убила... нашего ребенка?

— Кандида, прекрати истерику! — раздраженно бросил Лоренс. — Когда придет время заводить детей, мы все обсудим спокойно, не торопясь, не теряя головы. А сейчас это было бы чистой воды безумием... Мы просто позволить себе не можем ничего подобного. Да ты посмотри на себя, — поддразнил он. — Ты же сама еще ребенок!

— Ты не считал меня ребенком, когда уговаривал переспать с тобой, — сухо возразила Кандида. — И женился ты не на ребенке, а на взрослой женщине. И речь идет о моем организме, а не о твоем. И знай, Лоренс: я никогда и ни за что не убью нашего ребенка. А если ты попытаешься меня принудить, я... я...

— Что — ты? — сердито спросил Лоренс.

Головная боль раскаленным сверлом ввинчивалась в мозг, и он стиснул зубы, борясь с желанием пожаловаться на невыносимую муку. Натянутые до предела нервы грозили лопнуть, точно струны.

— Я от тебя уйду! — объявила Кандида.

— Уйдешь? Да ради Бога, не глупи, бестолковый ты ребенок! — вознегодовал Лоренс. — Мы же еще и месяца не женаты! И ты вовсе не беременна, и...

— А если бы была? Ты бы и впрямь заставил меня прервать беременность? Да? — почти кричала молодая женщина.

— Я знаю одно: сейчас мы не можем позволить себе обзавестись ребенком, — обреченно вздохнул Лоренс.

— Ах, не можем? Почему же? Потому что ты детей не хочешь, правильно?

— Ты же знаешь, в каком я положении, — напомнил Лоренс. — Мне нужно думать о карьере, и...

— Ах, ну да, конечно, твоя драгоценная карьера... Как же я могла забыть? — Синие глаза Кандиды мгновенно наполнились слезами. — Перед карьерой все отступает на задний план, верно, Лоренс?

И тут он наконец-то догадался, в чем проблема. По крайней мере, так ему подумалось. Подобно ему самому, Кандида страшилась грядущей разлуки. И тотчас же сердце его смягчилось.

— Иди сюда, — позвал он, раскрывая объятия.

Но к его огорчению, вместо того чтобы броситься ему на грудь, Кандида отпрянула и смерила мужа негодующим взглядом.

— Секс — вот все, что тебе нужно! Ни о чем другом ты и помыслить не способен. Извини, но я сейчас не в настроении.

И она выбежала из комнаты, оставив его с открытым от изумления ртом. Лоренс проводил жену потрясенным взглядом, не зная, смеяться ему или плакать.

На его памяти Кандида никогда еще не закатывала подобных сцен, не вела себя, как вздорный, упрямый ребенок! Позже, в течение дня, Лоренс попытался уговорами и ласками привести жену в более благосклонное расположение духа. И снова не преуспел. В конце концов не на шутку раздраженный инфантильной капризностью жены и по-прежнему страдая от головной боли, он пожал плечами и сдался.

— На твоем месте, прежде чем заводить ребенка, я бы задался вопросом: а не противопоказано ли материнство вздорной истеричке? — язвительно осведомился он.

В ту ночь впервые со дня свадьбы они легли в постель, стараясь не коснуться друг друга. Несколько раз Лоренса одолевало искушение притянуть жену к себе и покончить с ссорой раз и навсегда, сказать Кандиде, как он ее любит и как мучается в преддверии разлуки. Но и ему упрямства было не занимать, не говоря уже о тщательно скрываемой неуверенности в себе. Подсознательно Лоренс хотел, чтобы жена первая сделала шаг к примирению, доказала, что он ей нужен, что значит для нее больше, нежели еще не существующий в природе ребенок, из-за которого она подняла весь скандал.

Но Кандида спала или притворялась, что спит. Не в силах больше терпеть головную боль, Лоренс прибег к помощи сильнодействующего болеутоляющего и в результате проспал до полудня.

Когда же действие лекарства прошло и Лоренс с трудом разлепил глаза, Кандиды рядом не было.

Она ушла... Ушла навсегда.

Поначалу Лоренс решил, что жена отправилась за покупками. Но вот настало время обеда, затем — вечернего чая, и в голову его впервые закралась страшная мысль: что, если Кандида не вернется?

Лоренс прочесал весь город, побывал в университете, хотя занятия еще не начались, — но все было бесполезно. В конце концов, в припадке отчаяния, он заглянул в пансион, где Кандида жила до того, как познакомилась с ним. Но хозяйка дома укатила в отпуск вместе с мужем, а ее кузина о Кандиде и слыхом не слыхивала.

В ту ночь Лоренс так и не сомкнул глаз. В следующую — тоже. Он напряженно вслушивался в тишину, тщетно надеясь, что Кандида вернется... вот-вот вернется! Но когда же, когда?

Прошел день, затем неделя... А от Кандиды по-прежнему не было ни слуху ни духу. Неужели произошло невероятное: она действительно бросила его, и все из-за какой-то дурацкой ссоры? — недоумевал Лоренс.

Ей только восемнадцать, она еще ребенок, твердил он себе. Ее реакцию можно понять и извинить. Кандида непременно вернется, как только перестанет дуться. Ведь их взаимная любовь слишком сильна...

Десять дней спустя, накануне отъезда в Индию, Лоренс по-прежнему не мог смириться с мыслью, что жена и в самом деле ушла от него. А вовсе не играет в нелепую и жестокую игру, чтобы заставить его помучиться хорошенько... До самой последней минуты, до того момента, как объявили посадку на рейс, Лоренс продолжал надеяться, что Кандида появится, подбежит к нему и скажет, что жестоко ошиблась, что любит его всем сердцем...

Он даже попросил агентов по продаже недвижимости и своих арендаторов известить его, если Кандида вдруг объявится. Но молодая женщина как сквозь землю провалилась. И в конце концов Лоренсу пришлось признать: жена и впрямь его бросила — надо думать, потому, что сочла их брак ошибкой и пожалела о своей опрометчивости.

Под Рождество Лоренс не возвратился на родину. Зачем? Ради кого? День своего рождения он отпраздновал в гордом одиночестве — как и все последующие. Равно как и некоторые памятные для него даты: день, когда он впервые повстречал Кандиду, день, когда они стали любовниками, и годовщину их свадьбы.

Годы шли, острая боль утраты постепенно угасла. Осталось лишь раздраженное недоумение: с какой стати Кандида ушла не объяснившись? Но и с этой загадкой Лоренс постепенно примирился.

И уж менее всего он ждал, что в один прекрасный день беглянка вот так запросто снова появится на пороге его дома... окажется в его постели, ничего не объяснив, даже не попытавшись оправдаться! И что поведет она себя в высшей степени странно и необъяснимо!

Лоренс скрипнул зубами от досады. Душу его терзали обида и уязвленное самолюбие, знакомые любому мужчине, полюбившему женщину сильнее, чем она его. В далеком прошлом, когда они предавались любви, он был наставником, а Кандида — ученицей. Но сегодня все было по-другому. Сколько же любовников переменила Кандида в его отсутствие, если судить по ее заметно возросшему опыту!

И что за чепуху она городила насчет судьбы и предначертанных путей! Не ждет же коварная изменница, что он ей поверит! Тогда почему он промолчал, почему не остановил ее... не остановился сам? Да потому, что он мужчина, и с этим ничего не поделаешь! Эта женщина ровным счетом ничего для него не значит. И как только. Кандида проснется, он первым делом потребует объяснений.

Да, именно так он и поступит. А вторым номером в списке неотложных дел значился развод.

Тревожно вздрогнув, Кандида проснулась, быстро обвела взглядом спальню — и облегченно улыбнулась, разглядев у окна высокую, знакомую фигуру.

— Так это не сон, — счастливо вздохнула она.

Брови Лоренса изумленно поползли вверх. Что за чертову игру она затеяла? Ну что ж, он на такие потехи тоже мастак!

— Конечно, не сон, — вкрадчиво произнес он. — В качестве доказательства могу предъявить царапины. Не хочешь ли взглянуть?

Кандида зарумянилась, стыдливо опустила ресницы. Какая прекрасная актриса! Даже он, Лоренс, зная правду, все равно с трудом сдерживается, чтобы не подойти ближе, не заключить ее в объятия. А сердце то и дело сбивается с ритма...