В общем, получается, что из хоть сколько-то серьезного имущества у нее в активе лишь машина. Год назад она купила себе красную иномарку. К своей Масяне, Маське, Матрешке, как ласково называют машины этой марки их владельцы, Саша относится, как к домашнему животному. Любимому. Ей кажется, будто Масяня живая. Она не железяка на колесиках, а подружка, девочка.

Сашино любимое времяпровождение – ездить по ночным улицам. Включаешь любимую музыку, и вперед… Ни дорожных пробок, ни суеты, только ночь, стрелы проспектов, величие площадей и этот прекрасный, таинственный город…

Есть какой-то кайф в том, чтобы увидеть город таким, каким он открылся тебе, вернуться домой глубоко за полночь приятно усталой…

Из всего вышесказанного ясно: даже в самой сложной житейской ситуации, когда деньги очень нужны, Масяню Саша не продаст.

Неделя, отпущенная Кареном, подошла к концу. На поиски приличного жилья больше не было времени, и пришлось остановиться на самом бюджетном варианте – однушка на окраине. У Саши даже не было времени ее посмотреть. Риелтор уверяла, что «все в порядке, квартира вам понравится, есть все необходимое», и прельстила ценой «дешево и сердито».

Саша решила остановиться на этом варианте, а уже потом искать что-нибудь более подходящее. Собирая вещички, она не могла удержаться от смеха вместе с рыданиями. Видели вы бомжиху, которая пакует брендовые шмотки в понтовый, с ярлычками, чемоданчик? Подумалось, – ведь если она в своем жлобском пальто сядет у метро с шапкой «Москино» попрошайничать, никто не подаст. Сочтут цинизмом и будут правы…

Меняем апартаменты… Квартира Карена – просторная двушка с хорошим ремонтом и дорогой кухней в сравнении с ее новым жильем выглядела номером в отеле «Ритц». Добро пожаловать в попу мира! Однушка в Южном Бутово.

Мебель – привет из восьмидесятых: потолок с потеками (видимо, топили, и не один раз); родовая ванна системы «здесь мылся еще мой прадедушка, уходя на Русско-японскую войну»; унитаз с оригинальным принципом смыва – залезть рукой и дернуть за хитрую пумпочку; паркет, такой жуткий, будто на нем стадо грязных свиней танцевало танго. Короче, всюду мрак и мерзость запустения.

Где она? За какие грехи и провинности ее сюда сослали? Саша села на продавленный диван и разревелась. С чувством. Потом подумала: ну ладно, не место красит человека. Так ведь? Надо как-то обустраиваться, налаживать жизнь. Вон Робинзон, оказавшись на необитаемом острове, что сделал? Вбил в землю столб и «начал все сначала». Так что давай, родная, начинай…

И начала – мыть, скрести, оттирать.

Потрудиться пришлось изрядно, зато в результате в квартиру теперь можно было зайти без риска подхватить какую-нибудь бубонную чуму или иную прелесть. И стало не так противно.

Весь следующий день Саша распаковывала вещички, уговаривая себя, что в Южном Бутове живут множество замечательных, достойных людей. В общем, как говорил Марк Аврелий: «Всюду, где можно жить, можно жить хорошо».

А комната в Южном Бутове тоже может показаться номером в отеле «Ритц». При определенных обстоятельствах.

Итак, Саша сутки отмывала этот свинарник, вторые уговаривала себя, что здесь вполне можно жить, а на третьи…

Вечером, после дня беготни по разным конторам в поисках работы, она по-пластунски доползла до своей окраины и опрокинулась даже не в сон, а в глубокий обморок, из которого ее вдруг извлекли самым неприятным образом. На Сашину территорию вторглись непонятные существа. Просто фильм «Чужие».

Она проснулась и ойкнула: над нею склонились две пьяные рожи. Одна рожа открыла рот и, икнув, спросила вторую:

– Толян, хто это?

– Баба! – ответила вторая рожа.

– Откуда взялась? Может, у нас белая горячка? – взволновалась первая.

– Вроде нет, – засомневалась вторая.

Саше и на белую горячку кивнуть не удалось – трезвая, как стеклышко, однако же вот очевидно: на ее территории два чужих парня. В дыню пьяных.

«Убьют! В лучшем случае – изнасилуют», – пронеслось где-то на задворках Сашиного сознания.

– Ты откуда взялась? – спросил обладатель одной из рож, прыщавый парень в трениках.

Саша пролепетала что-то про аренду на ближайший месяц, хозяйку Нину и сволочь риелторшу.

– Нинка, сука, жиличку привела! – озарило прыщавого.

– А ты че, согласен? – поинтересовался второй парень, коренастый и богато татуированный.

Прыщавый изрядно озадачился вопросом и вдруг взревел:

– А меня не спросили!

Саша сползла с кровати и выдала очередную порцию жалкого лепета, мол, я здесь ни при чем, сама жертва обстоятельств.

– Нинка – это его сестра, – пояснил татуированный. – Квартира им обоим принадлежит, а эта сука, вишь, распоряжается его собственностью, не спросившись!

Прыщавый рубанул в воздухе рукой.

– Да! В натуре! Не спросившись!

«Если выживу, убью эту Нинку и сволочь риелторшу», – подумала Саша. А вслух сказала, что ей очень жаль, что все так вышло, но злого умысла с ее стороны не было, и ни на чью жилплощадь я не покушаюсь.

– Сколько с тебя Нинка взяла? – полюбопытствовал обладатель квартиры.

Полученный ответ вызвал у него новый приступ гнева. Он разразился нецензурными проклятиями в адрес подлой Нинки.

– А тебе че, жить негде? – сочувственно спросил Сашу татуированный друг.

Она кивнула, едва не плача.

– Ну, так оставайся! – великодушно разрешил хозяин. – Я вижу, ты тут прибралась. И девчонка такая симпатичная, ладненькая, беленькая! Можешь вообще так жить, без всяких денег!

И смотрят оба на нее так… приветливо, по-доброму, как на хороший шашлык. Только что слюни не пускают. Подмигивают, мол, договоримся!

Ей не хотелось с ними договариваться. В голове крутилась одна мысль: да фиг с деньгами, заплаченными за этот месяц, надо поскорее сваливать.

– Выпьем на брудершафт? – подмигнул татуированный и достал из кармана треников бутылку водки.

Саша пообещала, что выпьет, но в другой раз. Дескать, ей сейчас надо срочно отъехать по важным государственным делам, а когда вернется (это она поспешно ввернула, увидев их вытянувшиеся, сердитые физиономии), то непременно выпьет.

– Я еще водки привезу. Ящик!

Парни успокоились и оказали любезность, спустив вниз ее чемоданы.

Вот так среди ночи Саша оказалась на улице, подтверждая собственным примером правило, что даже когда совсем плохо и кажется, будто падать уже некуда, «куда» и «ниже» обязательно найдется. Особенно обидно было то, что она отмыла этот хлев. Для алкашей старалась, ха-ха, какая она смешная женщина. А впереди, между прочим, ночь, не ночевать же в машине?! Впрочем, иных вариантов не было.

Спешить некуда, можно покататься по ночному городу, как в старые добрые времена, только не хочется… Саша остановилась на набережной и разревелась. Большой город Москва, и людей в нем много, но в этом огромном городе нет никого, кто бы ее сейчас погладил по голове, успокоил или хотя бы пригласил переночевать.

На всем свете есть только один человек, которому она могла бы позвонить и честно сказать: «Мне так плохо, что просто край, спаси меня!» И он бы спас. Проблема в том, что Сашиного друга Арсения сейчас нет в Москве. Он уже месяц путешествует по Индии. Уехал за впечатлениями. И возвращаться, похоже, не собирается. А кроме Сени, у Саши никого нет…

Наверное, она неправильно живет, если в экстремальной ситуации ей не к кому обратиться за помощью. Не к кому? Поколебавшись, она набрала номер подруги Светы.

Света ответила оживленно. Слышались веселые вопли и улюлюканья. Саша начала издалека – небанальным вопросом про «как дела?». Света удивилась, даже обиделась.

– Ну, здрасьте?! Ты что, забыла?

Саша заволновалась, а что такое?

Света совсем обиделась. Строго сказала, что они отмечают день рождения руководителя Витиной депутатской фракции. Депутаты, фракции, вот как все серьезно.

– Я, между прочим, тебя еще неделю назад предупреждала, что в субботу занята!