Ее первой машиной стала раздолбанная, видавшая виды Авдотья. В смысле, тачка «Ауди». Саша купила ее по сходной цене, не заморачиваясь на такие понятия, как пробег и износ.

Некоторое время ей даже удалось побыть счастливой и гордой, а потом удачное приобретение начало сыпаться. Но до этого Саша успела нарыть на задницу (своего авто) приключений.

Начинающий водитель Александра Семенова на парковке не справилась с управлением, а проще говоря, не рассчитала силенок и вмазалась задом Авдотьи в чужой новенький Крюгер («Ленд Крузер»). Главное, все так быстро произошло, – одно неверное движение, и бумс – куча проблем.

«Фу», – вздохнула Саша и не выдохнула, потому что у нее имелось предубеждение против граждан, передвигающихся на Крюгерах.

Ах, Санькина несчастливая судьба! Нет бы вписаться в какую-нибудь Моську (старый добрый «Москвич»), а еще лучше «зверожопец» (и чтобы из него вылез приветливый дедушка и совсем не зло поцокал языком: «Что ж ты, доча, творишь?» А Саша ему: «Все оплачу, дедушка, не сомневайся!» И оплатила бы, какой разговор…).

А с Крюгером иная ситуация… Но делать нечего – надо ответ держать. Вышла Саша из своей тачки на полусогнутых, готовая к суду Линча. Из Крюгера тоже хозяин появился, с видом многообещающим. Крепенький такой брюнет, примерно Сашиного возраста, хмурый и взъерошенный. И обложил ее, как из пулемета. Непечатно, естественно.

Она ответила жалобно, а может, и жалко:

– Ну зачем так, мужчина. Все-таки перед вами девушка!

Тут пулемет замолчал. Крепыш посмотрел на нее и задержался взглядом чуть дольше приличного. Видимо, внутренне согласился с тем, что да, девушка…

– И что мне с тебя, красивая девушка, взять?

А Саша улыбается, как дура, и молчит.

Позднее он долго смеялся над ее средством передвижения и почему-то назвал его «лохматым». Саша даже обиделась, мол, что вы смеетесь, мужчина? На свою прическу посмотрите. Он захохотал и объяснил, что «лохматой» называют очень старую машину, потому что местами она прогнила настолько, что ржавый металл торчит лохмотьями.

– Неужели? – усомнилась Саша. – Зачем вы на нас с Дуней наговариваете?

– Не торчит, так скоро будет! – уверил крепыш и издевательски ухмыльнулся.

Саша его возненавидела. Экий сноб из Крюгера!

– Скажите, сколько я вам должна, а насмехаться не надо!

– Меня зовут Игорь, – неожиданно произнес он. – А тебя?

Они продолжили выяснять отношения в ближайшем кафе. Игорь из Крюгера оказался симпатичным и жаждал не Сашиной крови или денег, а общения.

А ей, как девушке в свободном полете или разводе, общения тоже хотелось. Так из одной аварии и двух одиночеств получился роман длиною в четыре года.

Вот как бывает – одно неосторожное движение на парковке, и ты попала на четыре года. Сейчас Саша думала, что лучше бы она тогда ограничилась материальным возмещением убытков. Расплатилась бы с Игорем, и теперь не пришлось бы лить слезы.

Хотя следует признать, что их отношения, особенно в первые два года, ее полностью устраивали. Они не без приятности проводили время, не строя глобальных планов насчет друг друга, Игорь дорожил ею, был внимательным и чутким, и Саше этого хватало если не для счастья, то для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Но в последний год что-то стало меняться…

Игорь все чаще замыкался и смотрел мимо Саши в пространство.

Однажды в каком-то отеле она обратила внимание на пару, обедавшую за соседним столом: красивая холеная дама лет сорока и ее седовласый спутник чуть старше. Видимо, муж и жена со стажем. Они жевали в полном молчании, не видя друг друга, каждый сам по себе…

Саша тогда подумала: «Жуть какая, не хочу так…»

И вот сегодня в ресторане они с любовником, очевидно, напоминали ту пару. Подтверждая полный кризис отношений.

Рыдая, сморкаясь в платок, Саша валялась на диване, поверженная очевидной несправедливостью и жестокостью мира, а мир над нею посмеивался и глумился, дескать, что, не ожидала? Не ожидала! Ударили внезапно. Без предупреждения.

Тут зазвенел злобный комар Сашиного подсознания:

«Чего внезапного? Не знала разве, что твой Игорь – сто восемьдесят сантиметров на восемьдесят килограммов инфантилизма. Безответственности. Слабохарактерности. Ничтожества, черт побери! И поняла ты это не сейчас, а давно, но продолжала с ним отношения! А почему? Потому что сама на сто семьдесят сантиметров шестьдесят килограммов инфантильна. И слабохарактерна. Закрывала глаза на недостатки Игоря, потому что тебе были удобны эти отношения! Не так ли? На что-то серьезное у тебя не было ни времени, ни сил, потому что у тебя всегда – работа, работа, и на десерт она же!»

«Ну, допустим, – всхлипнула Саша, – моя вина есть. Не отрицаю. Но неужели это все?!»

«А чего тебе еще? Или ты от него хотела кошелек, шпагу, сердце и бессмертную душу в пользование на веки вечные?»

«Да, хотела!»

«Этого тебе, между прочим, никто не обещал!»

В общем, да, не обещал.

Внутренний чертик захихикал: «А чего тогда возмущаешься? Предъявы миру адресуешь?»

Саша оборвала нудящего комара – чертика – грозного обвинителя (она, кстати, давно заметила, что в ней будто сидит народный судья, который часто ее совестит, иногда совсем не к месту!) и возопила со всем пылом искренности:

«Я женщина! Человек! И, как любой человек, хочу теплоты. Нежности. Чтобы иногда меня кто-нибудь просто приласкал. По голове погладил. Что тут непонятного?»

Чертик упал под стол и стал там кататься от смеха.

«Ну, вот и погладил!»

Саша пнула его, чтобы он заткнулся, и снова погрузилась в невеселые размышления.

Конечно, если мыслить системно, то вполне можно додуматься до мыслей в стиле: «Если Игорь не прошел проверку на вшивость теперь, то, может, и к лучшему? Потому что дальше нам обоим было бы только хуже!» Но не всегда можно позволить себе такую роскошь, как системное мышление, иногда захлестывают эмоции, и нечто такое, сугубо женское, и…

Сейчас именно тот случай.

Однако хватит ли у нее запаса прочности?

А может, Саша сама во всем виновата? Например, ее подруга Света утверждает, что в отношениях мужчины и женщины Саша априори выбирает проигрышную позицию.

«Ты, Саня, невозможная дура! Потому что искренность – не та основа, на которой строятся успешные отношения».

Услышав сей житейский постулат, Саша удивилась и возразила, мол, как же так, нас учили, что именно искренность, забота о мужчине, самоотверженность и преданность красят женщину.

А Света захихикала: «Выплюнь и забудь эти сто раз пережеванные истины. Посмотри на меня!»

Саша посмотрела. Внимательно. Видимо, в Светиной теории эгоизма, как залога успешной семейной и прочей жизни, здравый смысл есть. Потому что Светин муж, Витя, жену обожает и даже, кажется, робеет. Смешно, такой большой, толстый Витя, уважаемый депутат от правильной фракции, а побаивается собственную жену.

Светино правило номер один: надо быть стервой.

Светино правило номер два: если не получается с номером первым, надо хотя бы казаться стервой. Притворяться.

Стервой же определяется особь женского пола, которая не привыкла заморачиваться на предмет всяких там морально-нравственных принципов. Она помнит, что мужчины – вчерашние обезьяны, позавчерашние питекантропы, то есть существа исключительно примитивные и жалости не достойные. Церемониться с ними нечего! Их надо использовать и позволять им любить тебя – все равно больше ни на что не пригодны.

«А ты, Александра, не стерва! И что хуже всего – не пытаешься ею казаться!»

Но у Саши и не получится. Что она, актриса больших и малых драматических театров? Она всегда спотыкается о свою искренность, как о ненужный хлам.

А может, причина Сашиных неудач на личном фронте в чем-то ином?