— Закройте дверь, не видите, у нас разговор! — заорал Павел на мужчину, заглянувшего в кабинет с предвыборной листовкой.

— Кассета настоящая, ее записала я! — чтобы покончить с допросом, выпалила Лиза одним махом.

Павел выронил стакан с водой, который только что налил. На светлых брюках расплылось огромное пятно.

— Я тебе все объясню. Не нарочно. Видеокамеры приволок Никита… — Увидев, что Геннадий побледнел, Лиза заторопилась: — Не беспокойся, я уже почти все уладила.

— Уладила? — завопил Павел. — Что ты могла уладить? А толпа журналистов, которая нас караулит? Они не остановили тебя у входа? Как ты через нее прошла? Журналистов известили, что вечером в программе пустят отрывки из этого фильма. Что тебе вообще здесь нужно?

Лиза, видя, что сначала надо разобраться с Павлом, потому что тот заводил Геннадия, усадила его в кресло и, достав салфетку из сумочки, стала вытирать его брюки.

— Выпей рюмку водки и расслабься, — посоветовала она Павлу, и Геннадий тут же полез в шкаф за бутылкой.

— О, да ты настоящий мужчина, — нарочито дотрагиваясь пальцами до его чувственных мест, ласково проворковала девушка. Рюмка водки и эротический массаж возымели свое действие. Помощник постепенно утихомирился.

— Я обо всем договорилась с Лисом, — с рассудительным хладнокровием продолжила Лиза, — он пообещал снять лидера «Совести» с предвыборной гонки. Не спрашивай как — это его проблемы. И кассету я назад получу. Все!

— Кому ты ее отдала? — начиная вырываться из Лизиных «объятий», вновь завопил Павел.

— Украли ее у меня, понимаешь, ук-ра-ли!

Павел схватился за голову.

— Как она от нас выберется? Пусть катится ко всем чертям! Я больше ничего не хочу слышать! — он продолжал заводить друга. — Там, у подъезда, толпа журналистов…

— Возьми мои ключи, спустись на лифте в гараж и вывези ее отсюда, — принял решение Любомирский.

— Я же только что выпил! — не унимался Павел.

— Ну, с этой проблемой вы справитесь! — махнул рукой Геннадий.

Перспектива остаться наедине с Павлом не очень-то прельщала Лизоньку. Но она признала, что это самое разумное в ее теперешнем положении. Возможно, братец уже запустил ее фото в какую-нибудь желтую газетенку, и, если ее узнают журналисты, будет скандал. Такая реклама никому не нужна. Темные очки и косынка спасли ее при входе — наверное, приняли за активистку штаба.

— А ты не боишься, что я его по дороге соблазнять буду? — стараясь разрядить обстановку, на прощанье пошутила Лиза, показывая на метавшегося в поисках ключей от машины Павла. Но Геннадий, под впечатлением услышанного, на ее шутку не отозвался.

Вскочивший в машину Павел был все еще на взводе и, не успев среагировать на переключившийся красный свет, напоролся на автомобиль ГИБДД.

— Нарушаете, молодые люди, — козырнул лейтенант, заглядывая в салон, — прошу водителя к нам.

Павел нехотя вылез из машины.

— Не скупись, чтобы не вляпаться дальше, — пробурчала вслед Лиза.

Сняв очки, она установила зеркало заднего вида так, чтобы наблюдать за действом в патрульной машине. Минут пять там шел оживленный спор, потом все затихло. Посиделки в милицейской машине, как показалось Лизе, слишком затянулись, и, потеряв терпение, она двинулась на выручку.

— Мальчики, в чем проблема? — развязно перегнувшись через открытое стекло, Лиза буквально влезла в салон.

Разомлевшие от жары милиционеры в расстегнутой форме, вскинувшись на нее, замерли в изумлении. Лиза поздно вспомнила о своей оплошности — темные очки, забытые в машине, сейчас бы ей очень пригодились.

На экране маленького телевизора, вмонтированного в панель милицейского «Мерседеса», собственной персоной явилась она… Текст диктора оповещал об анонсе фильма, записанного с той злополучной кассеты.

— Она скоро подойдет. Конечно, можете приезжать… если хотите. — Василич повесил трубку и пробурчал: — Целый день звонит.

— Кто? — прокричала из комнаты Галина.

— По-видимому, еще один жених, — неодобрительно покачал головой милиционер.

— Какой еще жених? — заволновалась тетка. — Никиты в Москве нет.

— Вот и я думаю, кто бы это мог быть? — себе под нос пробурчал Василич и громче добавил: — Нахальный тип, Виктор Лобов, говорит, не знаешь такого?

— Нет, — покачала головой Галина.

Василич здесь, в доме Татьяны, был уже за своего. Когда сестра уходила на работу, он приезжал посидеть со все еще не оправившейся после травмы Галиной. Врачи пока не разрешали ей самостоятельно передвигаться. Он помогал ей во всем. Нежное отношение к тете Гале подкупало даже своенравную Лизоньку. Ответить на телефонный звонок, открыть дверь или вскипятить чайник, даже с такими нехитрыми обязанностями Галина пока не справлялась.

Открывая дверь новому Лизонькиному кавалеру, милиционер бубнил себе под нос:

— Ишь какой прыткий, через пять минут прискакал, под дверью, что ли, дежурил?

— Здрасьте, — плотный парень, бесцеремонно отодвигая Василича, прошел в комнату.

По разумению Василича, одет он был богато: брюки в елочку, кожаная куртка, в руках дорогое портмоне. Затылок высоко пострижен. Знавал таких Василич и не любил. Но ничего не поделаешь, со своим уставом в чужой монастырь не сунешься.

— Будете дожидаться? — стараясь быть гостеприимным, поинтересовался Василич.

Гость нахально оглядывал чужое жилище, словно искал пропажу.

Галина, в домашнем халате и тапочках уютно расположившись в кресле, разглядывала старый потертый альбом.

Видимая идиллия пожилых, проживших долгую жизнь супругов, нарушалась только видом Василича. Разодет он был так, словно собирался под венец.

Отправляясь проведать Галину, майор милиции небольшого подмосковного городка действительно выряжался, как жених. Привыкший всюду ходить в форме, сюда надевал гражданскую одежду. Услышав однажды по телефону, как Лиза, подзывая Галину, обозвала его «твой мент», он обзавелся приличным костюмом, которого у него отродясь не бывало. Еще при жене собирался справить, да руки все никак не доходили. А теперь денег хватало, тратить все равно было не на что.

Серега-напарник присоветовал ему заглянуть в самый модный магазин у них в городке. Там в витрине на широкоплечем манекене Василич увидел добротный шерстяной костюм-тройку. Пронзительный взгляд манекена манил. «Вроде бы неплохой», — приглядываясь через витрину, решил про себя Василич, хотя полной уверенности у него не было.

Хозяина новомодной лавки Серега знал лично. Тот, разъезжая на джипе «Чироки», предпочитал дружить с местной властью. Он объяснил напарнику, что костюм этот от известного кутюрье, потому и цена у него значительная. Серега, конечно, фамилии модельера не запомнил, а Василичу это ни к чему, за ценой обещал не постоять, главное, чтобы не барахло какое, а вещь стоящая была. А также наказал хозяину, чтобы Василича в магазине приняли поласковее и приглянувшуюся тройку для него с витрины сняли.

— Он теперь постоянным клиентом у вас будет, — пообещал напарник.

И действительно, Василич даже носки и выходные полуботинки на оставшиеся на сберкнижке деньги у них приобрел. Больно уж персонал обходительный в этом магазине оказался. Длинноногие девчонки с тоненькими талиями усадили Василича в мягкое кресло и аж в краску вогнали, собственноручно примеряя на него эти полуботинки.

Сегодня, посмеиваясь, Серега тоже снаряжал его в дорогу: одобрил «изысканный прикид» из светлого костюма в полосочку, домчал в Москву на милицейской «Волге» и обещал на обратном пути к вечеру захватить назад.

Бросив презрительный взгляд на простенькую обстановку комнаты, на фотографии, развешанные по стенам, малоприятный гость без церемоний заявил:

— Ваша дочь скрывается от меня. Придется ее наказать!

— Да ну? — прищурился Василич, расслабив туго завязанный Серегой галстук.

— Что ж она, преступница какая, чтобы скрываться от вас, молодой человек? — забеспокоилась Галина.