Арне знакомым жестом взлохматил свои выгоревшие волосы.

— С вами надо быть поосторожнее, — пошутил он. — А то вызнаете все мои секреты.

Интересно, какие у него могут быть секреты. Жена? Куча внебрачных детей? И какое ей дело до его секретов?

Да такое. Он ей нравится. Ей нравится его простота в обращении и дружелюбие. Он никого не пытается поразить умом или образованностью, хотя в полной мере обладает и тем, и другим. Он честный и добрый. Совсем не такой, как ее задерганные сотрудники. Улла поежилась. Неужели она тоже такая — все время напряжена и на взводе, все хочет держать под контролем, все время чего-то боится, постоянно готова обороняться. Ей кажется, что ее в любой момент обидят, обделят, обманут. А этот плотник совсем не такой.

Улла посмотрела на Арне. Он с удовольствием поливал цветы из шланга, который обнаружил в ее старом полуразвалившемся гараже. Кстати, когда он закончит с комнатами Стуре, его можно будет попросить заняться гаражом. А потом кухней. Конечно же, ту давно следовало перестроить. Если Арне согласится переделать все, что нуждается в переделке в этом доме, он задержится здесь очень надолго… возможно, навсегда.

К Арне подошел коренастый рабочий в синем комбинезоне, протянул листок бумаги. Тот быстро расписался и повернулся к Улле.

— Они закончили, — сообщил он. — Это стоило чуть больше, чем я предполагал, но, в общем, неплохо.

Арне сунул счет в карман. Затем, завинтив кран, который, оказывается, имелся на заднем дворе, свернул шланг.

— Завтра я снова их полью, — сказал он, любовно оглядывая влажные свежие цветы.

— Спасибо, Арне. Сколько я вам должна?

— Ужин.

У Уллы перехватило дыхание. Вокруг благоухали цветы, вечернее солнце золотило волосы стоявшего рядом мужчины и делало его бронзовый загар совсем темным.

— Но за цветы и за…

— И за клумбы, я понимаю. Ужин.

Улле вдруг очень захотелось сказать, что она должна ему не только ужин, но и завтрак, но не хватило решимости.

— Почему бы и нет? — согласилась она вместо этого.

Арне улыбнулся, и Улла поняла, что счастлива. Она могла заявить, что он — не ее тип, что они почти не знакомы, что он всего лишь плотник. Но Арне был настолько хорош… Уллу влекло к нему так, как не влекло еще ни к одному мужчине. И ей нравилось не только его красивое сильное тело. У него была красивая душа.

— Будем ужинать дома или пойдем куда-нибудь? — спросила она с ответной улыбкой.

— Конечно, дома. Вы готовьте, а я пока проверю трубы и решу, что делать завтра.

Рука об руку они направились в дом. Солнце мягко светило им в спину, вокруг пахло свежевскопанной землей и цветами. Улла представила себя и Арне со стороны: она, в строгом деловом костюме, и он, в старой майке и потертых джинсах. Они были необычной парой… слишком необычной. Скорее всего, у них не было совместного будущего.

— Все было восхитительно. — Арне откинулся на спинку стула и хлопнул себя по животу.

— Спасибо. — Улла поднялась из-за стола. — Извините, что нет ничего на десерт.

Конечно, до Арне с его кулинарными изысками ей было далеко, но сварить картошку, порезать копченого угря и сделать салат из огурцов и помидоров она была в состоянии.

Взяв грязные тарелки, девушка отправилась на кухню. Прихватив салатник и пустые бокалы, Арне отправился вслед за ней. Стоя в дверях кухни и глядя, как Улла моет посуду, он подумал, что она — лучший десерт, какой он мог бы пожелать. Ее изящная женственная фигура, нежная белая кожа, к которой хотелось прикасаться и прикасаться, сводили его с ума.

— Да, у меня же есть мороженое, — спохватилась Улла.

— Мороженое хорошо есть с пирогом. — Слова давались ему с трудом, в мозгу вспыхивали и гасли образы, один эротичнее другого. — А вы хорошо печете?

— Ну да. — Улла беспечно кивнула. — А что?

— Это прекрасно, потому что я пеку ужасные пироги с клюквой и яблоками.

— Но у нас нет ни яблок, ни клюквы, — рассмеялась девушка. — У вас голодный бред, Арне. Наверное, я плохо вас накормила.

— Глупости, я сыт, как никогда. А вот что касается клюквы, доверьтесь мне. Готовьте тесто, а я скоро вернусь.

— Неужели в лес за клюквой?

— Смейтесь, смейтесь. — Он быстро вышел из кухни.

На улице уже совсем стемнело, с озера дул прохладный ветерок. Арне вдохнул свежий воздух полной грудью. Ему необходимо было успокоиться. Невозможно часами находиться рядом с женщиной, которая тебе нравится, — и лишь сажать вместе цветы или печь пироги.

Арне прижался щекой к холодному металлическому боку своего пикапа. Главное — взять себя в руки. Столько всего случилось за последние недели. Он вдруг перестал понимать себя, свои желания. Его постоянно тянуло в этот старый деревянный дом, к этой женщине, такой жесткой и холодной с виду, и такой мягкой и теплой на самом деле.

Открыв дверцу, Арне достал с заднего сиденья большой бумажный пакет с яблоками и целлофановый поменьше — с клюквой. Все это он купил сегодня днем на рыночке в центре города, тогда же, когда покупал цветочную рассаду. Цветы. Что на него нашло? Он в жизни ничем подобным не занимался. Он никогда не хотел постоянных привязанностей, любви, обязательств. Но теперь… Арне и сам не знал, чего он хочет.

Захлопнув дверцу, он направился обратно к дому. Он сам предложил печь пирог, так что отступать теперь некуда. Ладно, пусть будет пирог, а потом надо бежать отсюда, пока не стало слишком поздно. Пока он не увяз всеми четырьмя лапами. Он здесь для того, чтобы провести реконструкцию. Вот он ее и проведет. Но не более того.

Улла радостно подняла голову навстречу его шагам.

— Что так долго? — спросила она с улыбкой. — Искали клюкву поразвесистее?

Он протянул ей пакеты, и она, ахнув, подхватила их обеими руками.

— Да вы просто волшебник!

Она высыпала клюкву в миску, а яблоки в раковину и, протянув Арне кухонный нож, продолжила месить тесто.

Он счищал кожуру с яблок и резал их на дольки, стараясь не смотреть на ее белые локотки. А когда пирог засунули в духовку, сел за стол как можно дальше от девушки.

Она поставила вариться кофе.

— Так что же вы намерены делать завтра?

— Стены в ванной. Потом установлю краны. — Он был рад отвлечься от созерцания стройной фигурки и поговорить о деле.

— Я по-прежнему считаю, что помощь вам не помешает, — сообщила Улла, поворачиваясь к нему лицом.

Арне с подозрением уставился на нее, уже понимая, что она затеяла этот разговор неспроста.

— Я прекрасно справляюсь, — ответил он осторожно. — Как только будут установлены краны, работа пойдет еще быстрее. Я же сказал, что мне лучше работать в одиночку. Что вы задумали? Признавайтесь.

Она передернула плечами и покрутила на плите кофейник.

— Я же вижу, что у вас что-то на уме, Улла. — У нее всегда было что-то на уме. Именно это его и пугало. — Послушайте, неужели вы наняли еще кого-то?

— Нет, это помощь бесплатная. Я подумала…

Арне вскочил с места.

— Умоляю вас, перестаньте думать. Думайте у себя на работе. А здесь позвольте думать мне. Бесплатная помощь — не помощь. Если мне так уж понадобится помощник, я сам что-нибудь придумаю.

Он давно не выводил ее из себя. Но сейчас, кажется, ему удалось это вполне. Сжав кулачки, она уставилась на него с такой яростью, что Арне невольно сделал шаг назад.

— Вы собираетесь думать за меня в моем доме? — Она наступала на него. — Нет уж, извините, господин Свенсон. Если я решила, что у вас будет помощник, значит, он будет.

— Улли, прошу вас…

— Не надо меня просить!

Арне вдруг подумал, что она сейчас ужасно похожа на рассерженную кошку: спина выгнута дугой, шерсть дыбом, зеленые глаза сверкают, когти выпущены — вот-вот страшно зашипит. Ему стало смешно.

— Не смейте смеяться надо мной!

— Я не над вами, я вместе с вами. — Арне мягко положил ей руки на плечи.

— Но я вовсе не смеюсь. — Глаза девушки в одно мгновение наполнились слезами.