Страх исчез.

Какая глупость! Сагон отпустил ее разом. И невозможно было поверить, что еще несколько секунд назад она была так близка к безумию.

Божий мир. Ильгет постояла немного, улыбаясь и повторила вслух.

— Божий мир...

Каким-то образом Ильгет знала, что сегодня сагон уже не тронет ее.

Он испугался...

— Боль, говоришь, — прошептала Ильгет, — страх... да нет больше никакой боли, и страха нет. Меня ведь еще не поймали. И не боюсь я, — зародыш прежнего страха шевельнулся в душе, но Ильгет успешно подавила его, — ничего не боюсь, так и знай. Ну что же ты теперь не приходишь, сагон? Ты видишь, что здесь сила, с которой тебе не справиться, да? Нашел чем пугать... Мой Господь, Он знает, что такое боль, и Он удержит меня.

«Городской час» выходил в эфир дважды в неделю. Ильгет смотрела эту передачу всегда.

И не только для того, чтобы еще раз увидеть Нелу. Ей и в самом деле было интересно. Не только как разведчику. Нела умудрялась увлекательно подать любой материал, от установки новых дорожных знаков до криминальной хроники. Она сама говорила обо всем так, будто это волновало ее лично, и насколько Ильгет знала подругу — видимо, в самом деле волновало.

Нела была искренней — и это придавало необыкновенную убедительность и энергию ее передаче.

Впрочем, и полезных сведений здесь было немало. Пусть относящихся только к самой Томе. Буквально все новости, все, что случалось в городе, находило отражение в передаче Нелы. А новости в основном заключались в росте Системы — все больше людей входило в нее, все больше строилось, переделывалось, менялось. Вся городская полиция надела черную форму Системы. Большинство детей, начиная от грудного возраста,уже воспитывались и обучались в интернатах Системы, на пятидневке. Это было следствием информационного давления — людей убеждали, что именно так и надо, именно это и хорошо.

Интернаты и действительно казались неплохими, отличное оборудование, все новенькое, с иголочки — куда лучше старых детских учреждений.

Иногда в передаче начинались рассуждения и о международном терроризме — ну как же без него? Нела брала интервью у высоких чинов полиции, СБ, антитеррористического отдела Системы. Тома практически не пострадала во время прошлой акции (знаменитое «16 декабря»), здесь еще и построено тогда ничего не было. Но сейчас город был надежно защищен от террористов... так казалось, по крайней мере...

В теплом, но все-таки ярнийском спортивном костюме и куртке, с тяжеленным рюкзаком за плечами Ильгет стояла в десять часов вечера на углу улицы Новой Жизни и проспекта Реформ. Она предпочла бы бикр, он с терморегуляцией и свободно выдерживает наружную температуру космического пространства. Тем более, никакой разницы нет — если ее сейчас остановит какой-нибудь патруль... полиция в черной форме Системы — ей все равно каюк: рюкзак битком набит элементами взрывателей.

Ильгет переминалась с ноги на ногу. Черт, как холодно все-таки... Хорошо еще, унты нашлись, хоть ноги не так мерзнут. Вполне возможно, придется еще сегодня полночи в кустах лежать. Бежевая «Пантера» мигнула издалека фарами, подъехала, остановилась. Ильгет подбежала к машине. Забыла и про холод, и про страх. Арнис выскочил ей навстречу. Открыл багажник.

— Давай... скидывай.

Ильгет села рядом с ним. Поздоровалась с Ниро, расположившейся на заднем сиденье. Арнис завел мотор, машина мягко тронулась с места. Ильгет не отрываясь смотрела в лицо друга. Надо же, она почти забыла его... Какое счастье, что он жив. Как хорошо встретить его снова.

Машина благополучно миновала посты дорожной охраны, выехала на лесную дорогу. Ильгет заволновалась... нет, она, конечно, помнит намеченные места, очень хорошо. Но сейчас темно. Сориентируется ли она в темноте? Не дай Бог ошибиться, если ударная волна пойдет неточно, разрушения будут меньше, может, и все хранилище взорвать не удастся, а это ужасно, если какие-то дэггеры уцелеют, это же страшнейшее оружие.

Найду, сказала себе Ильгет. Найду, конечно. Чего раньше времени дергаться? Просто как-то непривычно, ведь еще ни разу так не было, чтобы я одна отвечала за такое вот важное дело. И все-таки как многому я научилась на Квирине за эти несколько месяцев. Кто бы мог подумать, что я вот так смогу...

Арнис остановил машину у кромки леса. Вылезли, переоделись — натянули поверх одежды белые маскировочные комбинезоны, с системой отопления, почти бикр, только совсем тоненький. В этих комбинезонах, в плотно натянутых на голову белых капюшонах диверсанты казались ходячими снеговиками. Арнис раздал оружие, Ильгет достался небольшой лучевик, который она закрепила на широком поясе. На всякий случай. Терять-то нечего. На плечи вскинули рюкзаки со взрывными устройствами.

— Ниро, — сказал Арнис негромко, — ты берешь на себя охрану и наблюдение. Ясно? Ильгет, идешь со мной. Карту готовь.

Все трое двинулись в лес, в направлении зоны. Снег был еще неглубоким, ноги не проваливались. Шли довольно долго, Ильгет отлично изучила эти места, до хранилища было около трех километров. Ближе подъезжать — опасно. К хранилищу надо подкрасться совершенно незаметно. Тут никакая легенда не поможет, если поймают.

С северной стороны еще ничего. Здесь выбранное Ильгет место скрывали плотные еловые посадки. Ниро вскарабкалась на близлежащую скалку, и, вооружившись следящей станцией, обозревала небо и окрестности. На предмет появления дэггера или иных нежелательных объектов. Ильгет привела Арниса к небольшой выбоине, где и планировалось установить первую мину.

— Распаковывай, — коротко сказал Арнис. Сам он достал ручной контактный аннигилятор, и через пару минут основательная дыра в земле, с очень ровными краями, была готова. Бойцы принялись за сборку взрывателя. Работали молча, быстро, то и дело поглядывая на мутное беззвездное небо за черными лапами ветвей.

— Иль, стойку! Спасибо.

— Арнис, подкрути вот здесь.. я не могу.

— Давай возьмемся, вместе, вот так. И переставим. Раз-два!

— Иль, все. Теперь маскируем.

Мину засыпали землей, снегом, заложили ветками.

— Хорошо бы еще снежок прошел.

— Небо вроде хмурится... может, и пойдет.

— Все, пойдем на вторую точку.

И снова однообразный марш через снежные рощи и перелески, впереди покачивается широкая спина Арниса. Молчание. Темнота. Ильгет украдкой взглянула на часы — уже за полночь. Повалил мелкой крупкой снежок, ветром выдуваемый прямо в лицо.

До утра бы вернуться... Это еще повезло, пока дэггеров нет.

— Вторая точка в поле, — виновато прошептала Ильгет, указывая намеченный участок. Арнис всмотрелся в снежную круговерть.

— Ничего. Иначе и невозможно. Все хорошо, Иль. Ниро?

— Да.

— Тебе придется вести наблюдение от края поля.

— Хорошо.

— Идем.

Ильгет пошла впереди — она должна была указать точку. Не ошибиться бы... да нет, как ошибиться, это единственный овраг на поле. Небольшой такой. И камень, его-то она должна увидеть.

Раньше, конечно, ошиблась бы. Но на Квирине она много занималась на местности.

Все, вроде бы, хорошо идет. Заложили одну мину, сейчас сделаем вторую. Ильгет осмелела и шагала, как на прогулке.

— Ложись! — просвистело в ушах. Ильгет повалилась на землю. Ниро предупредила вовремя.

Ильгет лежала, не замечая холода. Сердце бешено колотилось. Спокойно, спокойно... дэггеры могут заметить скорее, если ты в стрессе. Господи! Расстреляют сверху... сразу... Господи, только не это! А что, лучше, если они спустятся и возьмут нас живьем? Нам не справиться с дэггером, даже и с одним. И вряд ли там один. Нет, живьем, конечно, хуже, намного хуже, но... Ильгет остро ощущала полную свою беззащитность, казалось, спина — как нарисованная в тире мишень, вот сейчас пальнут, и сейчас страшнее этого ожидания не было ничего. Ильгет принялась молиться. Господи, спаси нас, помоги нам, вытащи нас отсюда, только бы выжить, Господи, я так боюсь, я не могу, я же не герой, спаси нас, пожалуйста, Господи! Может быть, дэггеры не патрулируют, а просто так куда-нибудь полетели. Нас сверху не видно на снегу, но они ж тепловое излучение ловят. Господи, только бы они нас не заметили...