— Спасибо.

Полковник Уэстон старательно прочистил горло.

— Вы можете быть уверены, мистер Редферн, что изо всей этой истории мы возьмем на заметку лишь то, что непосредственно касается нашего расследования. Если чувства, которые вы питали к миссис Маршалл, не играют в нашем деле никакой роли, мы оставим их в стороне и не будем заводить о них разговор. К сожалению, вы, кажется, не отдаете себе отчет в том, что… интимность ваших отношений с миссис Маршалл, видимо, оказала непосредственное влияние на ее судьбу. Может быть, в ней-то и кроется причина преступления.

— Причина?

— Ну да, мистер Редферн, причина. Вы утверждаете, что капитан Маршалл ничего не знал. А вообразите себе, что он знал?

— Не хотите же вы сказать, что узнав о моих отношениях с его женой, он ее убил?

— Это предположение не пришло вам в голову? — строгим голосом спросил Уэстон.

Редферн опустил голову.

— Нет, — ответил он. — Это не пришло мне в голову. Маршалл такой необычайно спокойный человек, что… Нет, мне это кажется невозможным!

Уэстон задал следующий вопрос:

— Какую позицию занимала миссис Маршалл по отношению к своему мужу? Опасалась ли она, что он узнает о вашей связи? Или это было ей безразлично?

— Она делала все, чтобы он ничего не знал.

— Боялась ли она его?

— Боялась?.. Я уверен, что нет!

Пуаро вмешался в разговор.

— Простите меня, мистер Редферн, если я задам вам нескромный вопрос, но он может оказаться нам полезен. Вы никогда не думали о разводе?

— Никогда. Я вам уже сказал, что я люблю Кристину. Что касается Арлены, то эта мысль, я уверен, никогда не приходила ей в голову. Ее брак давал ей преимущества от которых она никогда бы не отказалась. Ведь Маршалл… как бы выразиться… не просто кто-нибудь. Он благородный и богатый человек.

По его лицу скользнула горькая усмешка.

— Я же был для нее только развлечением, стоящим отнюдь не на первом месте… способом приятно провести время, не больше! Я понял это с самого начала, но, как ни странно, это ничего не изменило в моих чувствах…

Он умолк и задумался.

— Мистер Редферн, было ли у вас сегодня утром назначено свидание с миссис Маршалл? — вернул его к действительности Уэстон.

— Нет, — ответил он, овладев собой. — Обычно мы встречались на пляже во время купания.

— Вы удивились, не увидев ее?

— Да, очень. Я не понимал, где она могла быть.

— Как вы объяснили себе ее отсутствие?

— Я не знал, что думать. Вот я и остался на пляже, надеясь, что она появится с минуты на минуту.

— Если у нее была назначена встреча с кем-то, вы можете представить себе, с кем?

Он отрицательно покачал головой.

— Где вы встречались с миссис Маршалл, когда у вас были свидания?

— Чаще всего у Чайкиной скалы. Это спокойный уголок, и после обеда там тень.

— И больше нигде? Например, в бухте Гномов?

— Нет. Пляж бухты Гномов очень открытое место, с лодки его видно, как на ладони. Мы же не хотели привлекать к себе внимание. По утрам мы никогда не встречались. После обеда — это другое дело: люди отдыхают, разбредаются кто куда, никто не знает, что делают остальные и где они. После ужина, если выдавался хороший вечер, мы ходили гулять по разным уголкам острова…

— Я знаю, — почти невольно вырвалось у Пуаро.

— Одним словом, — заключил Уэстон, — вы ничего не можете сказать нам о том, что привело миссис Маршалл в бухту Гномов.

— Я не имею об этом ни малейшего представления. Столь ранее появление так на нее не похоже!

— Были ли у нее знакомые поблизости?

— Насколько мне известно, нет. Я даже уверен, что нет.

— А теперь, мистер Редферн, я попрошу вас напрячь память. Вы встречались с миссис Маршалл в Лондоне, значит, вы видели кое-каких ее знакомых. Был ли кто-нибудь из них ею обижен? Кто-нибудь, кого вы, например, вытеснили из ее сердца?

Патрик немного подумал.

— Честно говоря, я никого не помню.

Пальцы полковника постукивали по столу.

— Ну что ж! — сказал он. — По всей видимости, у нас есть три возможных варианта. Во-первых, неизвестный убийца, какой-нибудь маньяк, находившийся неподалеку… Конечно, это довольно маловероятное предположение…

— И тем не менее, — тотчас же откликнулся Редферн, — это самое правдоподобное объяснение!

— Я тоже не верю в убийство с целью ограбления. Место это труднодоступное. Преступнику пришлось бы перейти дамбу, пройти перед отелем, пересечь остров и спуститься на пляж по лестнице. Правда, он мог добраться туда и на лодке, но в обоих случаях он оказался там не случайно. Он сделал это преднамеренно.

— Вы говорили о трех возможностях, — напомнил Редферн.

— Гм… да. На острове ведь есть два человека, у которых могло быть основание убить Арлену Маршалл. Первый — это ее муж. А второй — ваша жена…

Патрик подскочил на стуле.

— Моя жена? Уж не хотите ли вы сказать, что моя жена замешана в этом деле?

Он встал и от волнения стал заикаться.

— Это… это безумие!.. Чтобы Кристина… Да это немыслимо! Невообразимо! Вернее, это просто смешно!

— Тем не менее, ревность может явиться серьезным поводом для такого поступка. Ревнивые женщины теряют над собой контроль…

Редферн горячо встал на защиту жены.

— Другие, может быть, но не Кристина! Какой бы несчастной она себя ни чувствовала, она не из тех, кто… Да она просто неспособна на насилие!

Эркюль Пуаро с удовольствием отметил про себя, что слово «насилие», недавно непроизвольно сорвавшееся с уст Линды в разговоре о Кристине, было на этот раз произнесено Редферном. И он опять подумал, что оно было удачно выбрано.

— Нет-нет, — продолжал Патрик свою пламенную речь, — это предположение абсурдно. Арлена была вдвое сильнее Кристины. Я не уверен, что у Кристины хватит сил, чтобы задушить котенка, и я совершенно убежден, что она никогда не одолела бы такую сильную и энергичную женщину, как Арлена! К тому же, Кристине ни за что не удалось бы спуститься по лестнице, ведущей в бухту. У нее со второго пролета закружилась бы голова. Нет, об этом и речи быть не может!

Полковник Уэстон машинально дергал себя за мочку.

— Если рассматривать вещи под таким углом, то я согласен с вами: эта гипотеза наталкивается на серьезные препятствия. Но ведь первое, что мы должны принимать во внимание, это повод…

Он встал, чтобы проводить Редферна к двери, и добавил:

— Повод и материальную возможность…

Когда Редферн вышел, Уэстон улыбнулся и сказал:

— Я не счел нужным сообщить ему, что у его жены есть алиби. Я хотел увидеть его реакцию. Его всего затрясло, а?

— Выставленные им аргументы кажутся мне более убедительными, чем самое надежное алиби, — откликнулся Пуаро.

— Я и так не верю в виновность его жены! Она не могла убить Арлену Маршалл. Физически не могла, как вы выразились. Маршалл мог бы быть виновным, но, по всей видимости, это и не его рук дело.

Инспектор Колгейт кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

— Я думал над его алиби, — сказала он. — А не мог ли он, решив убить свою жену, заготовить письма заранее?

— Неплохая мысль, — согласился Уэстон. — Надо будет этим заняться…

Он внезапно умолк: в комнату вошла Кристина Редферн.

Она выглядела, как всегда, очень спокойной, но держалась с легким налетом аффектации. На ней были белая теннисная юбка и голубой пиджак, подчеркивающий ее бледный, присущий блондинкам цвет лица. Она казалась очень хрупкой, но ее черты выражали решительность, храбрость и здравый смысл.

«Какая милая женщина, — подумал полковник. — Может быть, немного блеклая, но, во всяком случае, слишком снисходительная к своему ловеласу-мужу. Впрочем, он еще молод и успеет исправиться. Можно же один раз в жизни свалять дурака!»

Он предложил миссис Редферн сесть и сказал:

— Миссис Редферн, мы вынуждены соблюдать заведенный порядок и, согласно требованиям расследования, спрашиваем у каждого, что он делал сегодня утром. Прошу меня извинить…