Миссис Гарднер глубоко вздохнула.
— Мсье Пуаро, я слушала вас с восторгом! — воскликнула она. Вы добиваетесь результатов таким оригинальным способом… Я слушала вас с таким же интересом, как если бы это была лекция в институте криминалистики… Подумать только, что моток моих красных ниток и ваш разговор о солнечных ваннах сыграли такую роль в этом деле! Нет, то, что я чувствую, нельзя передать словами, и я уверена, что мистер Гарднер разделяет мое мнение. Не правда ли, Оделл?
— Да, моя дорогая.
— Мистер Гарднер тоже оказался мне полезным, — сказал Пуаро. — Мне хотелось знать, что думает о миссис Маршалл разумный человек. Поэтому я и обратился к мистеру Гарднеру.
— Неужели? И что же вы ответил, Оделл?
— Боже мой, моя дорогая! — смущенно произнес мистер Гарднер. — Ты же знаешь, что я не думал о ней ничего хорошего…
— Мужья всегда говорят это своим женам, — заявила миссис Гарднер. — Сам мсье Пуаро относился к ней довольно снисходительно, он даже говорит, что ей, бедняжке, была уготована такая участь! Но надо все-таки не забывать, что она не была женщиной из хорошего круга, а так как мистера Маршалла здесь нет, то я добавлю, что я всегда считала ее глупой. Я не раз повторяла это мистеру Гарднеру. Не правда ли, Оделл?
— Да, моя дорогая, — ответствовал мистер Гарднер.
Линда Маршалл сидела рядом с Эркюлем Пуаро на Чайкиной горе.
— Конечно, я рада тому, что осталась в живых. Но, мсье Пуаро, раз я хотела убить ее, то получается, что я вроде это и сделала.
— Нет, это совершенно разные вещи, — запротестовал Пуаро. — Намерение — это одно, а действие — совсем другое! Если бы в вашей комнате оказалась не восковая фигурка, а ваша мачеха, связанная и беззащитная, и если бы у вас в руках была не булавка, а кинжал, неужели вы смогли бы вонзить его ей в сердце? Да никогда в жизни! Что-то в вас сказало бы: «Нет!» Так бывает со всеми людьми. Допустим, я зол на какого-нибудь глупца и говорю сам себе: «Я бы сейчас как двинул его ногой!» Но так как его рядом со мной нет, я ударяю ногой стол, и мысль моя следует вот каким путем: «Этот стол является тем самым глупцом, вот он получил по заслугам!» Если я не очень ушибся, мой жест приносит мне облегчение, а стол от этого хуже не становится. Но если бы этот глупец был здесь, я бы его ногой не ударил, Вылепить из воска маленькую фигурку и пронзить ей сердце — поступок неумный, ребяческий, но он может оказаться полезным. Вы были полны ненависти. Вы передали ее этой маленькой кукле, и булавкой вы пронзили не вашу мачеху, а ненависть, которую вы к ней испытывали. И вы почувствовали облегчение еще до того, как вы узнали о ее смерти… Разве я не прав? Не стало ли вам от этого сразу же легче?
— Да, но откуда вы это знаете?
— Я знаю, вот и все. И раз я правильно угадал, выбросите из вашей головы все эти мысли… Вам еще предстоит смириться с вашей новой мачехой!
— Девочка широко раскрыла глаза.
— Откуда вы знаете, что у меня будет новая мачеха?.. Вы имеете в виду Розамунду?… Что ж, тем лучше!
Она на несколько минут задумалась и потом сказала:
— Она, по крайней мере, разумная женщина!
Пуаро выбрал бы другой эпитет. Но в устах Линды это слово звучало, как большой комплимент.
— Признайтесь мне, Розамунда, — сказал Кеннет Маршалл, — уж не вообразили ли вы, что это я убил Арлену?
Розамунда Дарнли опустила голову.
— Я действительно имела глупость так думать!
— Так я и знал!
— Но вы сами в этом виноваты, Кен! Вы похожи на устрицу, которая не размыкает своих створок! Я не имела понятия, как вы на самом деле относитесь к Арлене. Я не знала, принимали ли вы ее такой, какой она была, только из-за корректного к ней отношения или же, наоборот, слепо доверяли ей. Вот я и решила, что если мое второе предложение правильно, узнав правду, вы могли потерять голову от бешенства! До меня доходили слухи, в какую ярость вы иногда приходите. У вас всегда был флегматичный характер, но случались и приступы полного бешенства.
— Значит, вы подумали, что я мог схватить ее за горло и задушить?
— Честно говоря, да. К тому же, ваше алиби не казалось мне очень надежным. Поэтому я решила вам помочь и придумала эту глупую историю, что я, якобы, видела вас за машинкой в вашем номере. Ну, а когда вы заявили, что вы меня тоже видели, я решила, что я была права! Тем более, что Линда вела себя так странно…
Кеннет вздохнул.
— А вы представляете, что я в свою очередь придумал, будто видел вас в зеркале, чтобы придать вес вашим словам? Я ведь тоже думал, что вы нуждаетесь в этом…
Она изумленно посмотрела на него.
— Вы что же, считали, что я убила вашу жену?
Он смутился.
— Разве вы забыли, Розамунда, как вы чуть не убили одного мальчишку из-за того, что он обидел вашу собаку? Вы схватили его за горло, и его пришлось буквально вырывать из ваших рук?
— Это было так давно!
— Я знаю.
— И зачем бы я стал убивать Арлену?
Он пробормотал что-то неразборчивое.
— До чего же у вас большое самомнение! Значит, вы подумали, что я убила ее по доброте душевной, чтобы избавить вас от необходимости это сделать? Или потому, что я хотела выйти за вас замуж?
— Никогда в жизни! — энергично запротестовал он. — Но вы должны помнить то, что вы мне однажды сказали насчет Линды… и всего остального. Мне тогда показалось, что моя судьба не оставляет вас равнодушной…
— Я и не утверждаю обратного.
— Я знаю, — серьезно произнес он.
— Видите ли, Розамунда, — продолжил он после короткого молчания, — я не оратор и не умею красиво говорить, но мне бы хотелось, чтобы вы уяснили себе некоторые вещи. Я полагаю, что вначале я действительно любил Арлену, но потом я ее разлюбил. Совместная жизнь с ней была тяжелым испытанием для моих нервов. Можно сказать, что это был сущий ад! Винить ее в этом нельзя. Она была глупым созданием, увлекающимся то одним мужчиной, то другим — с этим она ничего не могла поделать, — и большинство из них просто смеялись над ней и причиняли ей горе. Я не считал себя вправе нанести ей последний удар. Раз я женился на ней, я был обязан окружить ее максимумом заботы и хорошего отношения. Мне кажется, что она отдавала себе в этом отчет и испытывала ко мне благодарность за это. В ее жизни было что-то патетическое…
Он замолчал.
— Спасибо, — мягко произнесла молодая женщина. — Теперь я все поняла.
Не глядя на нее, он сказал вполголоса:
— Вы всегда умели все понимать!
Она улыбнулась с легкой иронией.
— Вы сразу же предложите мне выйти за вас замуж или выждете полгода?
Трубка выпала у него изо рта, упала с обрыва на камни и разбилась.
— Черт побери! — воскликнул он. — Я уже потерял здесь одну свою трубку, а третьей я с собой не взял!.. Как вы догадались, что я решил выждать полгода?
— Потому что это — требуемый приличиями срок. Но мне бы хотелось, чтобы мы сейчас же приняли решение, а то за эти полгода вы можете встретить еще какую-нибудь преследуемую особу и опять взять на себя роль Дон Кихота!
Он рассмеялся.
— На этот раз «преследуемой особой» будете вы, Розамунда! Вы оставите ваш дом моделей, и мы уедем жить в деревню!
— А вы знаете, что мой дом моделей приносит мне каждый год весьма приличный доход? К тому же, не забывайте, что я создала его своими собственными руками и очень горжусь им!.. А вы мне самоуверенно заявляете: «Моя дорогая, вы должны бросить им заниматься!»
— Да, я это вам заявляю.
— И вы думаете, что из-за вас я все брошу?
— Ни на что другое я не соглашусь.
— Мой дорогой, — тихо ответила она, — всю свою жизнь я мечтала жить с вами в деревне. И теперь моя мечта наконец сбудется!..
