И тут словно части головоломки собрались в единое целое — у меня появился план! Марленус в городе — это очевидно. Я долго думал над тем, как ему удалось, но теперь понял — одежда Страдальца. За городом есть Ямы, и в одной из них находиться подземный ход. Он, несомненно, давно подготовлен прозорливым убаром как тайное убежище. Я должен найти этот тайный ход и прорваться к Марленусу.

Но сначала я помчался к стенам Ара, оставив далеко позади медленно тянущуюся процессию. Всего минута потребовалась мне, чтобы достичь вершины внутренней стены над воротами. Солдаты в страхе разбежались передо мной, когда я снизился. В городе было тихо. Никто не остановил меня. Наверное, потому, что на мне была одежда убийцы и золотой значок посланника на шлеме.

Не слезая с тарна, я потребовал вызвать офицера. Это был старый воин с белыми, коротко остриженными волосами. Он не спеша подошел ко мне. Мало удовольствия подчиняться приказам врага Ара, в особенности носящему одежду ненавистной Касты Убийц.

— Па-Кур подходит, — сказал я. — Ар его.

Стража молчала. Офицер что-то сказал и на меня направились наконечники сотен копий.

— Вы сами пригласили его, — презрительно сказал я, — открыв ворота, но вы не убрали проволоку. Почему? Спустите ее, чтобы тарнсмены Па-Кура могли беспрепятственно влететь в город.

— Это не оговорено в соглашении — сказал офицер.

— Ар пал, — сказал я. — Подчиняйтесь воле Па-Кура.

— Хорошо, — сказал офицер и махнул подчиненным. — Опустите проволоку.

Его приказ разнесся по всей стене, как печальное эхо, от башни к башне. Огромные лебедки пришли в действие и страшная сеть противотарновой проволоки стала провисать. Достигнув земли, она разделялась и скатывалась. Естественно, что я сделал все это не для облегчения входа вражеских тарнсменов, которые даже не числились в составе гарнизона, но я хотел, чтобы город был открыт с неба для меня и для тех, кто сможет воспользоваться этим путем к свободе.

Я надменно спросил офицера:

— Па-Кур хочет знать, жив ли еще Марленус, бывший убар.

— Да.

— Где он?

— В Главном Цилиндре.

— Пленник?

— Все равно, что пленник.

— Смотрите, чтобы он не убежал.

— Он не уйдет. Его сторожат 50 человек.

— А крыша цилиндра, ведь провода спущены?

— Марленус не убежит, разве что он умеет летать.

— Вам может представиться случай проявить свой юмор на копье, — сказал я. Он с ненавистью посмотрел на меня, зная, какая судьба ждет офицеров.

— Где будет казнена дочь бывшего убара?

Офицер показал на один из цилиндров.

— В Цилиндре Правосудия. Казнь состоится сразу же, как будет получена преступница.

Цилиндр был белого цвета, который у горийцев часто ассоциируется со справедливостью. Вернее, это означало, что нет правосудия без Посвященных.

На Горе есть две системы судов — гражданские, подлежащие юрисдикции правителя или убара, и отправляемые Посвященными под руководством Высшего Совета Посвященных города, то есть духовный суд. Области действия этих судов определены не очень четко. Посвященные претендуют на все, ссылаясь на близость к Царствующим Жрецам, но гражданские юристы оспаривают это право. Сейчас в Аре никто, конечно, не посмеет противостоять Посвященным. Я с отвращением заметил, что на крыше цилиндра сверкает копье из полированного серебра, 50 фунтов длины, похожее с такого расстояния на иголку.

Я взлетел, добившись, чтобы проволока была спущена, узнав, что Марленус еще жив и удерживает часть Главного Цилиндра, а также где будет происходить казнь Талены.

Я сорвался со стены Ара и увидел, что процессия Па-Кура совсем рядом, я видел Убийцу, который скакал во главе ее и идущую за тарларионом фигурку девушки, которая, даже босиком и прикованная к седлу, держалась очень гордо. Интересно, что думает Па-Кур насчет тарнсмена, пролетевшего над его головой?

Мне казалось, что прошел целый час, но на самом деле лишь две или три минуты понадобилось мне, чтобы перелететь лагерь Па-Кура и найти Ямы Страдальцев, которые добровольно заключили себя в них в обмен на кормежку, но уже не могли выйти оттуда. Их было несколько, они были хорошо видны сверху — круглые черные колодцы, уходящие глубоко в землю. Я перелетел от одного к другому снижая тарна. Лишь одна яма была пуста. В остальных кишели желтые вши — страдальцы. Я храбро, не боясь заразиться, опустил тарна в пустую яму.

Он опустился на скалистое дно, и я оглядел искусно отполированные стены ямы, простиравшиеся на тысячу футов надо мной. Несмотря на глубину ямы, на дне ее было холодно, и, взглянув вверх, я испугался, увидев мерцающие огоньки, которые с наступление темноты станут звездами. В центре ямы была вырезана ванна, наполовину заполненная холодной, но гнилой водой. Насколько я мог видеть, из этой ямы можно было выбраться лишь на спине тарна. Я знал, что иногда обитатели ямы, нарушив свое обещание, вырезают ступеньки в стене и убегают, но работа, занимающая несколько лет, влечет за собой, будучи обнаруженной, смертную казнь, да и сам риск восхождения делает такие попытки редкими. Если в этой яме и был секретный ход в город, то я его не видел, а времени у меня практически не оставалось.

Оглядевшись, я увидел в стене ямы пещеры, служившие убежищем ее обитателям. В спешке я обследовал несколько пещер: они были не глубокими, всего лишь углубления в стене, но некоторые содержали по две-три комнаты. В нескольких пещерах лежали истертые циновки из грубого тростника и изъеденные ржавчиной инструменты — кайла и ломы, но большинство были пустыми.

Выйдя из одной из пещер, я был удивлен поведением тарна: он, казалось был чем-то озадачен. Тарн наклонил голову набок, вытянул клюв, коснувшись явно глухой стены и отдернул его. Он проделал это несколько раз, потом стал ходить из стороны в сторону, нетерпеливо хлопая крыльями. Я перебежал через яму и принялся изучать стену. Внимательно осмотрев каждый дюйм вертикальной поверхности, я ничего не нашел, но в воздухе пахло чужим тарном. Несколько минут я потратил на изучение этой стены, уверенный, что именно она хранит секрет входа в город. Затем я в отчаянии попятился, ища хоть какой-нибудь намек на рукоять или замок, открывающий ход, но ничего не нашел.

Казалось, стены были монолитны. Нигде не могло быть ключа. Вдруг, обругав себя за глупость, я бросился к цистерне в центре ямы и упал на живот у ее края. Я шарил по дну, отыскивая ключ. Рука нащупала вентиль, и я повернул его до отказа. В тот же миг раздался протяжный звук, как будто сработало какое-то огромное гидравлическое устройство. В стене появилось гигантское отверстие. Огромная плита, площадью около 50 квадратных футов, скользнула вверх и внутрь, открыв тускло освещенный туннель, достаточно большой для летящего тарна. За дверью находился второй вентиль, связанный с первым. Повернув его, я закрыл гигантскую дверь, считая, что эта тайна должна быть сохранена как можно дольше.

Внутри тоннеля было темно, но не совсем. Его освещали полукруглые лампочки, расположенные скоплениями через каждые сто футов. Эти лампочки, изобретенные около ста лет назад Кастой Строителей, давали мягкий свет и могли светиться годами без замены. Без особого успеха я попытался объяснить все это птице. Скорее всего я говорил это для своего спокойствия. Сначала, когда я потянул за первый повод, птица не послушалась меня, потом она поднялась в воздух, сразу стукнувшись о потолок. Меня спас шлем. Затем тарн спустился ниже и понесся с такой скоростью, что лампочки по бокам слились в одну сверкающую цепь.

Наконец, туннель расширился и кончился в огромном зале, освещенным сотнями ламп. В нем не было людей, но стояла огромная клетка, в которой на шестах сидели двадцать полуголодных тарнов. Едва они увидели нас, как принялись орать. Пол клетки был покрыт костями примерно полдюжины их собратьев. Я решил, что это тарны людей Марленуса, которых они оставили, войдя в город, когда путь обратно был отрезан. Брошенным тарнам ничего не оставалось делать, как использовать в виде пропитания своих менее сильных собратьев. Теперь они обезумели от голода и превратились в неуправляемых хищников.