Отправлен в лагерь военнопленных под Вязьму, где опознан и выдан одним из сотрудников штаба армии. На допросах сообщил устаревшие сведения [189], после чего этапирован в Офлаг под Смоленском. В январе 1942 г. переведен в лагерь Фюрстенберг на Одере. С апреля — па курсах пропагандистов в Вульгайде. В июле назначен преподавателем и помощником по руководству занятиями начальника курсов барона Г. фон де Роппа. В декабре встретился с капитаном В.К. Штрик-Штрнкфельдом. При его содействии переведен в Берлин в Отдел пропаганды ОКВ, где познакомился с генерал-лейтенантом А.А. Власовым и стал одним из главных участников Власовского движения. 24 января 1943 г. в Особом опросном лагере в Летцене дал показания советнику германского МИД Г. Хильгеру о планах Сталина а отношении Германии на 1941 г. [190]С марта участвовал в редактировании газеты «Заря». Руководил 1-й антибольшевистской конференцией бывших бойцов и командиров РККА в Дабендорфе. В июле посетил Париж. Встречался с представителями белой военной эмиграции, в частности с профессором, генерал-лейтенантом Н.Н. Головиным. 24 июля с большим успехом выступил в зале Ваграм перед многочисленной русской аудиторией с речью, носившей ярко выраженный независимый и национальный характер [191]. После выступления короткое время содержался под арестом в Гестапо. С марта 1944 г. руководил пропагандной группой, посещавшей русские батальоны РОА на южном побережье Франции. С ноября 1944 г. — член Президиума КОНР, начальник Главного организационного управления. Возглавлял всю работу по организации практической деятельности управлений и отделов КОНР. 6 февраля 1945 г. вместе с управлением эвакуировался из Берлина в Карлсбад. В апреле получил задание и полномочия от генерал-лейтенанта Власова вступить в контакт с американским командованием для переговоров о предоставлении чинам ВС КОНР политического убежища. 29 апреля при посредничестве секретаря Главного организационного управления КОНР Д.А. Левицкого и офицера по особым поручениям Управления безопасности КОНР капитана ВС КОНР В.А. Ларионова вступил в переговоры с начальником отдела армейской разведки штаба 7-й американской армии полковником Снайдером. 4 мая отправлен в лагерь Аугсбург. 9 мая американцами объявлен интернированным. Содержался вместе с генерал-лейтенантом ВС КОНР Г.Н. Жиленковым, капитаном ВС КОНР Н.Ф. Лапиным, капитаном В.К. Штрик-Штрикфельдом и другими власовцами. 1 августа переведен в лагерь Секкенхейм, где содержалась большая группа офицеров ВС КОНР. 2 октября переведен в составе группы в лагерь УСС США Оберрусель под Франкфуртом-на-Майне. По предложению сотрудника УСС, выступившего под псевдонимом Сандерс, написал докладную записку о подготовке командного состава в РККА и работе АГШ. 25 марта 1946 г. в наручниках передан в советскую оккупационную зону. В Москве допрашивался начальником отделения следственного отдела ГУКР «СМЕРШ» подполковником Соколовым и майором Коваленко [192]. 18 апреля получил обвинение, с которым полностью согласился. По приговору ВКВС СССР в ночь на 1 августа повешен во дворе Бутырской тюрьмы. МАЛЬЦЕВ Виктор Иванович Полковник ВВС РККА Генерал-майор ВВС КОНР Родился 25 апреля 1895 г. в Гусь-Хрустальном под Иваново. Русский. Из семьи крестьянина. Участник Гражданской войны. Член КП с 1919 по 1921, с 1925 по март 1938 и с июля 1940 по ноябрь 1941 г. В РККА с 1918 г. В 1919 г. окончил Егорьевскую школу военных летчиков. 22 апреля 1925 г. назначен начальником Центрального аэродрома под Москвой. С 21 февраля 1927 г. — помощник начальника Управления ВВС СибВО. С 8 апреля 1931 г. — начальник ВВС СибВО, затем в резерве РККА. Приказом НКО СССР № 1916 от 26 ноября 1936 г. присвоено воинское звание полковник. В 1937 г. назначен начальником Туркменского управления Гражданского воздушного флота СССР. За умелое руководство Управлением в начале 1938 г. представлен к ордену Ленина. Награжден не был, так как 11 марта арестован органами НКВД в качестве участника «антисоветского военного заговора». 27 марта приказом НКО СССР № 0082 уволен из рядов РККА. Содержался в ашхабадском УНКВД, подвергался истязаниям, включая «конвейер», однако виновным себя не признал и протоколов допросов не подписал. 5 сентября 1939 г. освобожден, реабилитирован. 1 декабря назначен начальником санатория Аэрофлота в Ялте.  Полковник ВВС РККА В.И. Мальцев после реабилитации в 1941 г. Осенью 1941 г. из Ялты эвакуироваться не стал. 8 ноября явился в немецкую комендатуру и предложил сформировать антисталинское соединение под своим командованием. Несколько дней содержался в лагере военнопленных, затем освобожден и поселился в Ялте. В конце года немцы предложили заняться выявлением советского и партийного актива в Ялте. От предложения отказался, сославшись на плохое знание местного населения. В начале декабря начал писать книгу «Конвейер ГПУ», в которой описал свои арест. В июне передал законченную рукопись в отдел пропаганды штаба 11-й армии Вермахта в Симферополе [193]. С марта 1942 г. — бургомистр Ялты. 9 марта принял дела городской управы, организовывал городское самоуправление, налаживал быт в оккупированном городе и распределение продуктов. 7 мая снят с должности военным комендантом Кумпом, так как до войны состоял в ВКП(б). С октября — мировой судья Ялты. В декабре вызван в Симферополь в штаб Восточных частей при 11-й армии и получил предложение возглавить формирование нескольких антисоветских подразделений из крымских татар [194]и другого местного населения. До июня 1943 г. в Евпатории формировал 6 небольших подразделений, а с конца месяца участвовал в создании восточного батальона [195]из карачаевцев, крымских татар, азербайджанцев и русских. 20 августа прибыл в Летценский особый опросной лагерь, добившись перевода в распоряжение генерал-лейтенанта А.А. Власова. В середине сентября познакомился с подполковником Люфтваффе Г. Холтерсом, формировавшим русскую восточную эскадрилью. В конце сентября прибыл в Морицфельд для набора добровольцев в группу Холтерса из числа пленных летчиков [196]. В октябре занялся подбором личного состава и формированием Русской восточной авиационной группы (Восточной эскадрильи), командиром которой стал сын участника Белого движения капитан М.В. Тарновский. В начале января 1944 г. выступал с воззванием к советским летчикам в радиоэфире, позже использовавшимся в радиопропаганде [197]. В первой половине января вместе с эскадрильей убыл в Двинск. Принимал участие в боевых вылетах против партизанских подразделений и отрядов Армии Людовой. 20–22 февраля в Берлине познакомился с А.А. Власовым. По возвращении в Морицфельд до лета формировал группы из летчиков-добровольцев для перегона самолетов с заводов на полевые аэродромы [198], вербовал пленных летчиков в лагерях Зюдауэн-Зюд (Польша) и Гросс-Мариенгоф (Германия) [199], выступал по радио с пропагандистскими речами. В конце сентября передислоцировался с авиагруппой на аэродром в Эгере (Чехия) и приступил к формированию 1-го авиационного полка ВВС КОНР. В октябре выезжал в Берлин, встречался с Власовым и инспектором иностранных кадров Люфтваффе «Восток» генерал-лейтенантом X. Ашенбреннером. 2 февраля вместе с Власовым встречался с рейхсмаршалом Г. Герингом в Каринхалле, после чего ВВС КОНР получили независимый от Люфтваффе статус. В тот же день приказом Власова произведен в чин генерал-майора ВВС КОНР и назначен командующим ВВС КОНР. В начале февраля встречался с первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей Анастасием (Грибановским) и по поручению Власова просил способствовать установлению политических контактов между КОНР и англо-американским союзным командованием. 11 марта вместе с Власовым участвовал в торжествах по случаю первого и последнего выпуска 20 курсантов власовской разведшколы в Мариенбаде. вернуться Из протокола допроса М. 24 января 1943 г. Г. Хильгсром: «Банкет в Кремле 5 мая 1941 г. был устроен в честь выпускников курсов по усовершенствованию штабных офицеров при московской ВАФ. На банкете было ок. 2000 человек. Я присутствовал в качестве преподавателя АГШ. Основные моменты речи Сталина записал, при этом Сталин был абсолютно трезв. Один из участников предложил тост за советское правительство и успешное продолжение его мирной политики. Сталин тут же возразил: «Утверждение, что советское правительство успешно осуществляло мирную политику, является правильным, однако сейчас несвоевременно подчеркивать мирную политику советского правительства. Это значит неправильно ориентировать народ и направлять его мышление по такому пути, который более не соответствует современному этапу развития. Пришло время объяснить народу, что период мирной политики миновал. Нужно подготовить народ к мысли о необходимости войны, причем наступательной войны. Дальнейшие цели Советского Союза могут быть достигнуты только применением оружия». Сталин предложил тост за этот новый этап развития Советского Союза и расширения его границ. Германию в качестве «объекта» Сталин не назвал». По мнению М., наступление должно было последовать тотчас после уборки урожая осенью 1941 г. На вопрос, откуда должно было произойти наступление, М. не ответил, в то время как другие высшие советские офицеры с уверенностью заявляли, что через Румынию. Сообщение М. с показаниями о банкете полностью совпадает с показаниями генерал-майора Наумова, причем М. даже не знает, что Наумов находится в плену, в то время знает его как слушателя Военной академии. М. производит впечатление интеллигентного человека выше среднего уровня, он говорит продуманно и уверенно. Его ненависть к большевизму, учитывая пережитое им, производит глубокое и честное впечатление». (Там же. Т. 8. Л. 58–62). вернуться Из письма начальника канцелярии РОВС полковника С.А. Мацылева — полковнику А.С. Шторху от 4 августа 1943 г.: «Впечатление от этой речи в русских кругах большое и в основных положениях с ней нельзя не согласиться. Особенно мне поправился ее тон, независимый, без всякого «припадания» к стонам, наоборот, были указаны совершенные ошибки. Как мне известно из верных источников, речь эта не весьма понравилась здешним власть предержащим» (БАКУ. Из коллекции РОВС. Коробка № 31. Переписка 1944 г.). Из речи генерал-майора РОА В.Ф. Малышкина: «…Царский строй возвел нашу страну, старую Россию на такое положение в Европе, что этот бывший царский строй занимает в истории развития нашего народа определенное место. Но нам также хорошо известно и понятно, что этот строй оказался несостоятельным в борьбе против темных сил в 1917–1918 гг., он себя скомпрометировал и поэтому возврата к нему но может быть (…) Самой главной, первой задачей нашего Освободительного движения является уничтожение большевизма и власти Сталина. Вторая задача — заключение почетного мира с Германией. Мы говорим именно о почетном мире, так как прекрасно себе представляем, что иного положения не может быть; никакое другое положение не сможет привести русский народ к успокоению. Мы стоим за заключение мира, но мира почетного для нашего русского народа. (…) Мы стоим за то, что в новой России должна быть восстановлена частная собственность на землю… должна быть ликвидирована эксплуатация как рабочих, так и крестьян… Частные предприниматели должны быть допущены и в торговле, и в ремеслах… однако не закрываем глаза на то, что эта промышленность будет представлять собой народную собственность. Что касается остальных вопросов строительства России, то мы пока не имеем возможности говорить о них по многим причинам…» (Цит. по: Речь генерал-майора В.Ф. Малышкина в Париже 24 июля 1943 г. «Новая национальная Россия будет жить» и «Голос Крыма» № 102. 27 августа 1943 г.). вернуться Из протокола допроса В.Ф. Малышкина от 2 апреля 1946 г.: «Я рассчитывал, что, оставшись у американцев, смогу продолжать ранее начатую борьбу против Советского правительства. На протяжении ряда лет я относился враждебно к Советской власти, считая, что Советское правительство проводит чуждую интересам народов политику, в результате чего крестьяне и рабочие лишены всяких прав и живут в нужде. В связи с этим я боролся за то, чтобы свергнуть в СССР Советскую власть, заменив ее буржуазно-государственной системой» (ЦА ФСБ РФ. Т. 2. Л. 63). вернуться Книга издана в 1943 г. тиражом 50 000 экземпляров, распространялась на оккупированных территориях и пользовалась определенной популярностью. Один экземпляр сохранился и находится в Публичной библиотеке Нью-Йорка. М. получил за нее гонорар 500 марок (ЦА ФСБ РФ. Н-18766. Т. 3. Л. 83–86). вернуться К марту 1942 г. в Вермахте служило 10 000 крымских татар, в том числе 6000 добровольцев набирались в различных населенных пунктах Крыма, а 4000 прибыли из лагерей военнопленных. К ноябрю из них сформировали 8 добровольческих батальонов, первоначально для несения охранной службы, а позднее интегрированных в Вермахт [93, 44, 47]. вернуться По некоторым сведениям — 55-й добровольческий батальон вспомогательной полиции. вернуться В тот момент а нем находились 15 летчиков-добровольцев. вернуться Им были сформированы две группы по 10 летчиков и одна — из 8 (ЦА ФСБ РФ. Т. 3. Л. 83-112). вернуться Лично завербовал 23 летчика (Там же). |
