Через несколько минут Грей вернулся, ведя за собой девочку. На ней была школьная форма: черная юбка и белая хлопковая кофточка. Глядя на нее, было нетрудно догадаться, что пройдет совсем немного времени, и эта девчушка превратится в привлекательную девушку. А пока в глаза бросались ее длинные худые руки и ноги, делавшие ее угловатой, лишавшие ее детского изящества.

Темно-каштановые волосы и синие глаза девочка унаследовала от отца. Это было очевидно.

— Тинкер, познакомься с мисс Костопулос, — сказал Грей.

Он повернулся к Еве.

— Ева, это моя дочь Сара, но все зовут ее Тинкер.

Девочка отступила назад и застенчиво опустила глаза.

— Рада познакомиться, — первой сказала Ева. — Можно и мне звать тебя Тинкер?

— Думаю… да, — ответила девочка без энтузиазма, не поднимая глаз.

— Хорошо, — сказала Ева, стараясь говорить дружелюбно. — Мое имя Евангелина, но все зовут меня просто Ева. Надеюсь, ты тоже будешь так меня звать.

Тинкер ничего не ответила, но, подняв голову, посмотрела на Еву. Глаза ее были полны… Страха? Негодования? Ева не могла понять.

— Вы будете моей учительницей? — сердито спросила девочка.

Этот вопрос застал Еву врасплох. Что же происходит? Грей только что сказал ей, что Тинкер ничего не знает о его планах по поводу ее летних занятий!

Она мельком взглянула на Грея, но, судя по всему, для него этот вопрос тоже оказался неожиданным. Он нахмурился, покачал головой и обнял дочь.

— Дорогая, мисс Костопулос… Ева… она действительно учительница. Но она учит третьеклассников в школе, расположенной на другом конце города. Кто тебе сказал, что она будет заниматься с тобой?

Тинкер посмотрела на отца.

— Мама. Она сказала, что ты найдешь учителя, который будет приходить к нам домой, и мне придется заниматься все лето. — Лицо девочки искривилось. В голосе послышались всхлипывания. — Пожалуйста, папочка, не заставляй меня заниматься летом. Я ведь стараюсь. Правда. Но учиться трудно. Я никогда не выучу все, что учат в школе.

Грей прижал к себе дочь. Бэмби! Не знай он эту женщину, он мог бы подумать, что она намеренно мешает ему.

К сожалению, все было не так просто. Бэмби не желала никому зла. Она лишь не понимала, что необходимо действовать очень осторожно. Иначе чувству собственного достоинства Тинкер будет нанесен непоправимый ущерб. Грею следовало бы рассказать Бэмби о своих планах только после того, как все было бы определено.

— Тинкер, — тихо сказал он, — боюсь, твоя мама не поняла. Я хотел сделать вот что: найти учительницу, которая приходила бы сюда на пару часов несколько дней в неделю и помогала тебе догнать твоих одноклассников. Она научит тебя всему тому, чему ты не научилась из-за дислексии. Когда осенью снова начнутся занятия, ты сможешь читать, писать и считать наравне с другими ребятами.

Тинкер посмотрела на Еву. В ее глазах был страх.

— Нет, я не хочу, чтобы она занималась со мной! — закричала девочка и обняла Грея.

С каждой минутой Еву охватывало все большее беспокойство. Тинкер не хотела заниматься, но, несомненно, девочка нуждалась в помощи учителя.

— Тинкер, тебе не следует меня бояться, — сказала Ева, опередив Грея. — Твой папа решил нас познакомить, потому что я могу помочь тебе. Но сделаю я это только в том случае, если ты сама захочешь. — Ева огляделась и взяла стакан с колой, приготовленный для Тинкер. — Вот, моя дорогая, — сказала она, протягивая стакан девочке. — Твой папа сказал, что это для тебя.

Тинкер стояла в нерешительности, потом подняла голову и посмотрела на Еву. Через мгновение она вырвалась из рук отца и направилась к Еве за стаканом.

— Почему бы тебе не сесть рядом со мной вот здесь, на диване? — пригласила ее Ева.

Тинкер промолчала, но села.

Ева намеренно перевела внимание на Грея, чтобы дать девочке возможность разглядеть ее.

— Грей, вы пьете кофе со сливками и сахаром?

— Черный, — ответил он, подходя за чашкой. Подвинув стул, он сел рядом с дочерью.

Несколько минут все сидели молча, пока Грей не произнес:

— Тинкер, я забыл печенье. Пожалуйста, принеси его.

Глаза девочки загорелись.

— Шоколадное с арахисовым маслом?

Грей кивнул.

— Да, твое любимое.

— Хорошо! — весело крикнула Тинкер и вприпрыжку побежала на кухню.

— Что же нам теперь делать? — взволнованно спросил он, вздохнув.

— Ничего, — твердо сказала Ева. — Сейчас я не смогу заниматься с Тинкер. Судя по такому началу, она никогда не будет доверять мне. Не хотелось бы это говорить, но вам в первую очередь необходимо восстановить все то, что разрушила мать вашей дочери. А потом придется искать другого учителя.

— Да, я совершил ошибку, обсудив свои планы с Бэмби. — В его голосе прозвучали нотки сожаления.

— А вы сказали жене, что не хотите, чтобы Тинкер знала о ваших планах по поводу ее летних занятий?

— Бывшей жене, — поправил он Еву. — Конечно, сказал. Но разве это могло ее остановить? Она расстраивается, если я строю планы в отношении дочери без ее ведома. Но стоит мне поделиться с ней, как об этом тут же узнает весь город. Если ребята в школе узнают о дополнительных занятиях Тинкер, они начнут подтрунивать над ней, называть ее глупенькой. Дети бывают такими жестокими порой, сами того не понимая.

Ева хорошо это знала по собственному опыту. В детстве ребята смеялись над ней из-за ее греческой почти непроизносимой фамилии, а также из-за ее роста. И теперь, будучи учительницей, она сталкивалась с жестокостью своих учеников, постоянно пытавшихся самоутвердиться и старавшихся добиться своей цели любой ценой. Они часто цеплялись к тем, кто отличался от них, разносили грязные слухи о тех, кто был умнее.

— Да, я знаю, — прошептала Ева, желая помочь дочери Грея. Но как?

С кухни раздался голосок Тинкер:

— Папочка, я не могу найти банку с печеньем. Мне кажется, она на верхней полке, но мне туда никак не дотянуться.

Грей вскочил со стула.

— Я сейчас ее достану, — крикнул он, стремглав помчавшись на кухню. — Не лезь наверх, а то упадешь.

Спустя несколько секунд отец и дочь вернулись с тарелкой печенья. Тинкер взяла две печенюшки и стакан колы.

— Я пойду в кабинет смотреть телевизор, — громко заявила она и повернулась, чтобы уйти.

— Подождите, юная леди, — сказал Грей тоном, заставившим Тинкер остановиться. — А вы разве попросили разрешения? Что-то я не слышал.

— Пожалуйста, разрешите, — буркнула девочка, продолжая стоять спиной к отцу и Еве.

— Что за невежливый тон! — одернул ее Грей. Было совершенно очевидно, что делать замечание дочери в присутствии чужого человека не доставляло ему удовольствия.

— О, папочка, — сказала девочка с вызовом, но повернулась к отцу и вновь, на этот раз вежливо, попросила разрешения уйти.

Грей почувствовал облегчение.

— Пожалуйста, можешь уйти, — сухо ответил он.

Тинкер повернулась и направилась в другой конец дома.

Услышав, как хлопнула дверь, Грей вздохнул и опустился на диван рядом с Евой.

— Не знаю, что сказать, как извиниться за поведение дочери. — В его голосе было больше беспокойства, чем неловкости. — Вам будет трудно в это поверить, но обычно она скромна и послушна. Злится она очень редко.

Еве захотелось коснуться Грея и успокоить его. Но нет, с ее стороны это было бы большой ошибкой, одернула она себя. Ее влекло к этому мужчине, как, впрочем, и его к ней. Но ни она, ни он не хотели себе в этом признаться.

Подобного с Евой никогда прежде не было. Обычно мужчине требовалось время, чтобы привлечь к себе ее внимание, как правило, этим все и заканчивалось. Исключением был Дамиан, но Еве не хотелось сейчас о нем думать…

— Поведение Тинкер нисколько не удивило меня и не обидело. В бедняжке живет страх.

Грей изумленно посмотрел на Еву.

— Что вы хотите этим сказать?

— Она боится попробовать свои силы в чем-то для себя новом. Боится неудачи. Совершенно очевидно, что ее мать не сторонница летних занятий дочери, поэтому и сообщила ей о них. Да еще вы устроили эту неожиданную встречу со мной…