Кто-то сильно ударил в дверь. Алина чуть ли не кувырком слетела вниз по лестнице и прислушалась. Удары доносились и от других дверей на этаже, и девушка поняла, что снова принялся за свои игры соседский ребенок — это дьявольское отродье.

Страх улетучился, и ей стало необыкновенно легко. Все-таки будем осуществлять оригинальный план! Алина поставила шампанское на прикроватную тумбочку, рядом с ней — банку икры, быстро сняла с себя все и залезла в постель Маттея.

Готово!

Глубоко вздохнув, она взглянула вверх на галерею и попыталась принять соблазнительную позу. Очень хорошо! Маттей мог бы уже и прийти. Но ни шума лифта, ни стука закрывающейся дверцы кабины — тишина. Алина откинулась назад: пока можно расслабиться и отдохнуть.

Время шло, а Маттей все не появлялся. Алина скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на тумбочку. Шампанское постепенно нагреется, и, когда Маттей начнет его открывать, пробка определенно вылетит из бутылки. Кроме того, она забыла о бокалах для шампанского. А еще икра! Ни тарелочек, ни ложечек, не говоря уж о хлебе!

Алина прислушалась: лифт не двигался. Вперед! Она выпрыгнула из постели и, не одеваясь — при внезапном возвращении Маттея не будет времени, чтобы раздеться, — помчалась вверх по лестнице на кухню.

Здесь повсюду лежал сахар. На полу, на стульях, на кухонном столе! И, хотя Рууд говорил ей, что Маттей случайно рассыпал сахар, создавалось впечатление, будто он специально его разбрасывал.

— Мог бы и убраться, мой милый, — пробормотала Алина, доставая из шкафа ведерко для шампанского, а из холодильника — лоток с кубиками льда, мужественно не обращая внимания на хруст и уколы кристалликов сахара под незащищенными ступнями. Она также позаботилась и о двух бокалах, тарелочке и ложечке. Затем Алина вернулась к кровати, не забыв по пути на лестнице стряхнуть прилипший к ее ногам сахар.

Шампанское поставлено в ведерко со льдом, икра — на кусочки льда, бокалы и тарелочка готовы. Только Маттей все не приходил.

Обнаженная Алина залезла в постель и стала думать, как скоротать время. Боже, одежда! В спешке она все просто побросала на пол. Снова спустившись с кровати, девушка аккуратно сложила свои вещи на банкетке и бросилась в постель, в очередной раз приняв еще более соблазнительную позу.

Лифт! Алина застыла в своей возбуждающей позе — соблазнительная улыбка на лице, грудь выставлена вперед, голова откинута — и уставилась вверх на дверь. Она лежала до тех пор, пока не услышала, как закрылась дверь квартиры соседей.

Алина сделала глубокий выдох и тут же почувствовала судорогу в правой ноге от напряженной позы. Она снова спрыгнула с кровати, прошлепала босыми ногами по ателье и поднялась по лестнице на галерею. Еще лежа в постели, девушка подумала, что было бы неплохо убрать этот проклятый сахар.

Отказавшись от купального халата — ведь при внезапном появлении Маттея нужно быть готовой, — Алина достала пылесос и вычистила им всю кухню. Затем убрала пылесос и, заметно раздосадованная, не спеша зашагала по лестнице вниз.

Смеркалось. Лед в ведерке для шампанского уже растаял. Баночка с икрой тоже плавала в воде. Алина с глубоким вздохом бросилась на кровать и натянула на себя одеяло. Может быть, Маттея несколько дней не будет дома? Или он решил пройтись по пивным, а возможно, зашел к кому-нибудь из знакомых…

Пристально глядя через стеклянную стену в небо, Алина заметила самолет, проследила за ним, пока тот не исчез в облаках, и ей показалось, что и ее как будто засасывает это облако… «Не спать!» — приказывал ей внутренний голос, но, увы, было слишком поздно. Теплое, мягкое облако окутало Алину, и, с удовлетворением вздохнув, она повернулась на бок…

Маттей сидел в кресле рядом с кроватью и был освещен светом неяркого ночника. Снаружи, за стеклянной стеной, висел черный бархатный занавес ночи. А Маттей, смакуя, запихивал ложечкой в рот икру и потягивал шампанское.

Алина уставилась на это видение, думая, что грезит, но все же обозлилась на этого парня…

— Пошел прочь и убери руки от шампанского, — пробормотала она. — Я принесла его для Маттея.

— Отличное шампанское! — ответило видение, и Алина рывком приподнялась, отчего одеяло сползло до талии.

— Ты… ты… ты… это действительно ты! — вне себя крикнула она. — Как же ты смеешь пить шампанское? И есть икру?

— Потому что они здесь стояли, — спокойно заявил Маттей и стряхнул икринку с губы. — Не мог удержаться, все выглядело так аппетитно.

— Но… все должно было быть не так! — Алина мельком оглядела себя. — Я, собственно, хотела тебя ждать обнаженной, приняв соблазнительную позу…

Маттей равнодушно пожал плечами.

— Ты спала. Ведь я не знал, что должен разбудить тебя, чтобы ты смогла принять очаровательно-соблазнительную позу. Не хотелось тебя беспокоить.

— Ах, какой ты деликатный! — фыркнула девушка. — Тебе не хотелось меня беспокоить, поэтому ты в одиночку пил шампанское и ел икру!

Он кивнул.

— Да, и очень всем доволен. Ты, конечно, можешь еще ниже опустить одеяло, но, собственно, я мог бы сейчас отказаться от тебя. Ведь я и так получил достаточно наслаждений.

Одеяло птицей взмыло в воздух, но Алина при этом вовсе не думала о своей соблазнительной позе.

— Что ты себе позволяешь, ты, напыщенный, высокомерный дурак?! — завопила она, стоя на кровати и воинственно подбоченясь. — Тебе недостаточно, что ты не смог оценить мой талант художника, ты к тому же слишком глуп, чтобы понять мои истинные чувства к тебе!

Его глаза бесцеремонно блуждали по ее дрожащей от ярости груди.

— Что это за чувства? — спросил Маттей, насмешливо улыбаясь и иронически подняв бровь.

— Мою любовь к тебе, ты, идиот! — закричала Алина. — Ты испытываешь такой страх, что кто-то мог бы использовать твою выдающуюся славу карикатуриста и создателя комиксов, что и любовь никогда не узнаешь, даже если она свалится на тебя, как цветочный горшок на голову!

— Сегодня я видел в редакции твои рисунки, купленные издательством, — спокойно произнес Маттей.

— Ты вышвырнул меня из своей квартиры! — Алина больше не могла сдержать свой гнев и кричала, не слыша его слова: — Со своим автоответчиком ты сделал меня всеобщим посмешищем! А когда я стояла перед твоей дверью, ты отшил меня, утверждая, что я для тебя только выпускница Академии художеств, обманом пытавшаяся заручиться твоей протекцией!

— Но ведь ты действительно выпускница Академии художеств и на самом деле хотела получить мою протекцию.

— Не возражай мне! — Она снова была готова взорваться от ярости, сделала на кровати шаг к нему, чуть было не потеряв равновесие на мягком матрасе, и взмахнула руками, чтобы удержаться и не упасть. — Я знаю, кто я, но ты-то не знаешь, что я тебя люблю и уже давно не думаю ни о моих рисунках, ни о карьере.

— Рисунки на самом деле прекрасны.

— Остановись, Маттей, твои отговорки сейчас не помогут! — Алина подняла в обвинительном жесте руку. — Разве я мало делала для тебя: убирала ванную, кухню… впрочем, с разбросанным сахаром она снова стала похожа на свинарник! Терпела во время работы твой раздевающий взгляд, хотя…

— Да, насчет сахара я сожалею, — сумел вклиниться в ее монолог Маттей. — И о недоразумении по поводу твоей карьеры тоже. Я очень хвалил тебя в издательстве.

— Не уходи от разговора! Я… — Алина остановилась. — Что ты сейчас сказал?

Он разлил остатки шампанского в два бокала и выскреб оставшуюся икру из банки на тарелку.

— Я сказал, что ошибся, не признавая твою любовь. Что я тоже тебя люблю, что я тебя лучше узнал по рисункам в издательстве и признаю — ты талантлива. Что я давно простил тебе твое коварство, когда ты вначале появилась здесь в качестве псевдоуборщицы, а затем заманила меня в свои сети, как мнимая машинистка. И еще я сказал, что хотел бы в будущем вместе с тобой рисовать карикатуры и комиксы, чтобы мы таким образом профессионально сработались. И что ты должна переехать ко мне, чтобы мы жили вместе. А сейчас ты можешь снова улечься. — Он стянул с себя рубашку и расстегнул брюки. — Примешь ли ты соблазнительную позу или нет, я все равно буду тебя… любить, ведь я уже разделся.