— Как ты выглядишь! — закричала она, взглянув на измятую одежду девушки. — Ну да, я всегда говорила сестре, твоей несчастной матери, что такая глупая девица, как ты, погибнет от порока в таком большом городе, как Брюссель. Но она не хотела меня слушать. Ну, вот и результат!

Во время монолога тетки Алина мысленно оценивала ситуацию и думала, может, лучше прямо сейчас, на этом месте, убить свою родственницу? Но сидя в тюрьме она вряд ли сможет вернуть Маттея. По этой причине девушка отказалась от убийства и удовлетворилась тем, что, игнорируя тетку, прошла в свою комнату, с силой захлопнув дверь, зная, что ее любимая родственница терпеть этого не может.

Прошел час. Алина несколько ожила после продолжительного душа, но от макияжа ей пришлось отказаться, когда, пытаясь трясущимися пальцами подкрасить брови, она изобразила волнистую линию поперек лба.

Критически взглянув на себя в зеркало, Алина убедилась в правильности совета Рууда — общаться сегодня с Маттеем только по телефону.

— Маттей, прошу тебя, не бросай трубку, — торопливо произнесла Алина, услышав его голос. — Я хотела бы все тебе объяснить.

— Я не знаю ничего, что нужно было бы объяснять, — отвратительно недовольным тоном ответил Маттей. — Ты использовала меня для своей карьеры. Ты обманным путем протиснула свои рисунки в мое издательство, и оно купило эти рисунки. Поздравляю.

— Маттей, все было не так! — умоляюще закричала Алина. — Я…

— Все было именно так, — отрезал он и положил трубку.

Она снова набрала его номер и ждала, пока он не поднял трубку.

— Маттей, я вначале думала только о карьере, но теперь…

— А теперь ты больше не хочешь делать карьеру? — с едкой иронией спросил он.

— Нет, но…

— Ну все! — бросил он и прервал разговор.

Алина снова попыталась дозвониться, но у Маттея были слышны только сигналы «занято». Вероятно, он снял трубку.

Наконец после многократных попыток прошел сигнал вызова. Алина услышала щелчок, затем голос Маттея.

— Алло, Маттей, пожалуйста… — скороговоркой проговорила Алина и тут же замолчала, когда до нее дошли слова: «Автоответчик Маттея Делагриве. После сигнала оставьте, пожалуйста, вашу фамилию и номер телефона, и я позвоню вам, если вы не Алина Верниквет. Если вы Алина Верниквет, то сразу же положите трубку».

Раздался сигнал, и Алина бросила трубку. Сейчас ей было безразлично, как она выглядит. Пусть даже страшнее, чем невеста Франкенштейна, но она выскажет этому типу все, что думает о нем.

Автобус тащился мучительно медленно, а на знакомой улице с односторонним движением, как всегда, остановился. Перед плотной стеной автомобилей столкнулись две машины, слегка помяв бамперы.

— Позвольте мне выйти! — попросила Алина водителя.

Он поднял на нее недовольный взгляд и буркнул: «Здесь нет остановки…», но, увидев глаза Алины, тут же нажал на кнопку, и автоматическая дверь открылась.

Короткий инцидент с водителем и последующая прогулка по городу укрепили в Алине неукротимую решимость не оставить Маттею никаких шансов для отступления или пустых отговорок. Он должен был встретиться с ней, поговорить и выслушать ее объяснения, и тогда, видит Бог, не сможет не помириться с ней!

Через три минуты Алина давила на кнопку звонка пентхауса.

Минуту спустя дверь открылась. Перед ней стоял Маттей, до краев переполненный злобой.

— Маттей, я…

— Что вам угодно, мадемуазель?

Если до этого только костюм Алины был кроваво-красного цвета, то теперь и она сама возжаждала крови.

— Я не обманывала тебя, Маттей, пойми наконец что я, естественно…

Он протестующе поднял руку.

— Меня не проведешь. Мне совершенно ясно, что не подлинное чувство любви, а лишь жажда карьеры потребовала от вас лгать и соблазнять меня. На это же направлены все ваши фальшивые попытки помириться, но это вам не удастся, мадемуазель Верниквет. Я решительно отказываюсь от вас… и захлопываю дверь перед вашим носом!

И он сделал это так энергично, что Алина, стоявшая во время монолога Маттея с открытым ртом, мгновенно закрыла его от страха.

Отойдя от двери на пару шагов, девушка несколько секунд размышляла, стоит ли ей с разбега броситься на дверь и попытаться ее вышибить. Но поскольку при этом была большая вероятность, что она только ушибется и рухнет на пол, как мешок с костями, то Алина в последний момент подчинилась голосу рассудка.

Тот же голос шептал, что нужно обратиться со своей бедой к знающему ответы на все вопросы Рууду. Алина повернулась и направилась в сторону его квартиры. Но в этот момент открылась соседняя дверь и появился тот самый ребенок неопределенного пола — возмутитель спокойствия. При взгляде на Алину он тут же открыл рот для очередного визга.

— Сгинь! — злобно прошипела девушка, и ребенок мгновенно исчез в своей квартире и так быстро и бесшумно закрыл за собой дверь, что Алина не была полностью уверена, видела ли она в действительности этого изверга или это была галлюцинация, порожденная ее яростью.

Она позвонила Рууду, услышала его шаги и затем голос:

— Кто там?

— Я, Алина! — Находясь в состоянии яростного гнева, обращенного на Маттея, она удивилась, что при каждом слове из ее рта не вырываются клубы дыма и языки пламени, как у сказочного дракона. Дверь открылась, и Алина выкрикнула: — Кого же вы ждали, кроме меня?! — И прошла в комнату.

— Ну, кого же еще? — Рууд закрыл дверь и, покачивая головой, пошел за ней следом. — Одно прелестное восемнадцатилетнее существо, преследующее меня уже в течение трех дней и безусловно желающее меня побаловать…

— Но, господин Хуттман, как же так… — Алина запнулась, поняв наконец, что он шутит, и со стоном опустилась в кресло. — Мне жаль, что все получилось не так, как хотелось. Я страшно зла!

— Все же расскажите мне то новое, чего я не знаю. — Он сел напротив и отрицательно покачал головой, когда она посмотрела на рюмки, стоящие наготове. — Ни капли алкоголя! Прежде, чем решить, напоить ли вас коньяком или отправить на дальнейшую борьбу трезвой, я хотел бы выяснить поподробнее обстоятельства дела.

Большая часть гнева Алины как-то утихла в этой успокаивающей, уютной обстановке.

— Как вы думаете, есть ли еще смысл бороться за Маттея? — тихо спросила она. — Он объяснил мне, что я, на его взгляд, проникла к нему только для того, чтобы получить поддержку в начале карьеры.

— Что в общем-то недалеко от истины, — заметил Рууд.

— Да, это так, — неохотно добавила она. — Но он уверен, что моя любовь к нему — розыгрыш и притворство, а вот это уже неверно.

— Тогда вы должны избавить его от этого заблуждения.

— Но как? — Алина беспомощно подняла руки. — Он вообще может не подходить к телефону, включив автоответчик, он даже записал на магнитофонной ленте обращение ко мне.

Рууд попросил дословно повторить это обращение и криво усмехнулся:

— Ужасно злопамятный подлец, этот ваш Маттей!

— Я бы выразилась иначе… — Алина глубоко вздохнула и рассказала, что произошло, когда она появилась перед дверью Маттея. — Что же я должна еще сделать, чтобы убедить его в искренности моих чувств к нему? — с отчаянием в голосе закончила она рассказ. — Ловить его на улице? Но он может пройти мимо, да еще с надменным выражением, а я больше не могу себе позволить быть отвергнутой, как только что у двери его квартиры.

Рууд в задумчивости сцепил пальцы рук.

— В таком случае вы могли бы броситься ему в ноги, обнять их и умолять о прощении…

— Чтобы он меня простил? — вспыхнула Алина. — Но за что же? За то, что я в него влюбилась?

— За то, что вы обманом втерлись к нему в доверие, скрыв истинную цель…

— Господин Хуттман! — Алина вскочила, сжала кулаки и гневно посмотрела на него. — Во-первых, я никого не обманывала, выдавая себя за машинистку, ведь я отлично печатаю, а во-вторых, это предложение исходило от вас!

Старик беспечно рассмеялся.

— Ну и что? Очевидно, по вашему мнению, мне нужно оправдываться перед Маттеем? Но это ведь не я хочу его? Меня всю жизнь интересовали исключительно женщины… — Он взял бутылку с коньяком.