— Пешком? — ужаснулась Викки.

— Частично. Посмотришь — тебе это понравится после здешнего затворничества.

Чем больше Викки думала об этой поездке, тем привлекательней она ей казалась.

И Викки решилась. Она поедет на автобусе подальше от всей этой парфюмерии и людей. Она оторвется от будничных дел, побудет в одиночестве в горах, окружающих Дамаск, и полюбуется видом на город с высоты.

— Да, поеду, — сказала она вслух преисполнившись энтузиазма. — Поеду сейчас же.

Надо было еще зайти домой переодеться. Взглянув на часы, Викки обнаружила, что Криспин пришел намного раньше, чем должен был, явно, чтобы дать ей время на подготовку. Он действительно оказался в этот раз на высоте. Взглянув в зеркало над прилавком на свое усталое лицо, Викки решилась окончательно.

— Спасибо, Криспин, — улыбнулась она.

— Не за что! — Он рассмеялся, довольный собой. — Я тоже недурно провел время.

Викки заспешила по Прямой улице. Сияло желто-лимонное солнце, оно освещало крыши, булыжную мостовую, и словно поторапливало Викки.

Умм-Яхья и еще несколько женщин сидели во внутреннем дворике, занятые удалением волос на ногах. Приторный запах специального раствора пропитал весь дом, но они судя по всему стоически продолжали свое занятие. Викки всегда казалось, что это довольно болезненная процедура, но привычные к ней женщины смеялись и болтали как ни в чем не бывало.

Увидев Викки, Умм-Яхья торопливо поднялась.

— Это мои подруги, — стала представлять она женщин. Те же с любопытством глазели на иностранку и на Умм-Яхью, болтающую с той по-английски.

— Заходил Адам, — сообщила Умм-Яхья Викки. — Искал вас.

Викки не стала заострять на этом внимания.

— Если ему меня захочется видеть, он знает, где меня искать, — ответила она как можно более равнодушно.

Умм-Яхья покачала головой. Она так опечалилась, что Викки стало ее жаль.

— Вы теперь освободились, почему бы вам его не отыскать? — мягко, но настойчиво предложила арабка.

Но Викки отказалась.

— Адам — мужчина, — пояснила она. — Пусть он делает то, что считает нужным. Нечего нам решать за него.

— А вы с ним говорили? — Умм-Яхья от волнения путала английский с арабским.

— Говорила.

— Но, Викки, пожалуйста… Вы не понимаете, как легко отвлечь его от Мириам, особенно вам и сейчас. Это так важно для меня.

— Но почему именно сейчас? — спросила Викки. Женщины вернулись к своему занятию. Викки стояла и смотрела, как они втирают горячий раствор прямо в кожу, а потом смывают его. — Так почему же сейчас? — повторила она.

Умм-Яхья озабоченно крякнула, но ушла от ответа, спросив вместо этого:

— Что же сказать Адаму, если он опять будет искать вас?

— Что я отправляюсь на прогулку в горы, — отвечала Викки с улыбкой, зная нелюбовь Умм-Яхьи ко всяким поездкам и прогулкам.

— Ладно, скажу, — ответила та разочарованно. — Скажу, — повторила она со вздохом.

Викки почувствовала раскаяние. Она подумала, что могла выполнить просьбу Умм-Яхьи без особых затруднений и не причиняя той боли, да заодно и не противопоставляя себя железному Адаму.

— Скажите ему, что я хочу посмотреть на пещеру Каина и Авеля, — проговорила она нехотя. — Я не очень-то верю в эти сказки, но мне хочется куда-нибудь съездить, а Криспин сказал, там красиво.

— Это верно, — подтвердила Умм-Яхья. Она проводила свою гостью прищуренным взглядом, но подруги быстро завладели ее вниманием, и она опять радостно защебетала с ними.

Наверху Викки с вожделением посмотрела на свою постель, но подумала, что Криспин прав и ей лучше предпочесть сну прогулку. Зевая, она лениво переоделась. Трудно было заставить себя умываться и одеваться, но после этого Викки почувствовала себя значительно лучше и заторопилась вниз по лестнице, минуя женщин, с любопытством проследивших за ней вплоть до выхода на улицу.

Автобуса пришлось ждать долго. Остановка была полна женщин, приехавших в Дамаск за покупками, и пастухов в обнимку с овцами, с тощими курами в самодельных клетках либо с кучей ребятишек, черноволосых и сопливых. У всех, видно, были отличные легкие, поскольку они галдели не переставая. Почти оглохшая от шума Викки все-таки пробралась в наконец подошедший автобус и даже нашла себе место. Соседи-пассажиры с любопытством взирали на неизвестно куда направляющуюся богатую иностранку. По ним, так все иностранцы были богаты, и само собой разумеется, что они либо имели свои машины или же арендовали скоростные американские модели в крупных интеротелях.

Автобус отправился, оставив в слезах провожающих и еще десяток несчастных, штурмовавших салон и так и не попавших в него.

Молодой человек, которому Викки как-то помогла подобрать духи для жены в их магазине, сел рядом, явно обрадовавшись встрече.

— Моя жена в восторге от духов, — обратился он к Викки по-французски. — Я ей сказал, что духи изготовлены иностранной дамой, и она страшно заинтригована.

Викки засмеялась:

— Меня теперь уже трудновато назвать иностранкой.

— Для нас иностранец — всякий, кто живет по ту сторону гор, — пояснил молодой человек с очаровательной застенчивостью. — А с другой стороны, иностранец может быть нам ближе соотечественника.

Викки тронуло такое проявление чувств, и она слегка покраснела.

— Вы очень добры, — улыбнулась она. Молодой человек вздохнул с удовлетворением и сделал Викки комплимент:

— Со столь прелестной иностранкой легко быть добрым. — Он поинтересовался, куда она направляется. Викки была рада с кем-то поделиться своими планами, к тому же он точно объяснил, где ей выходить и в каком направлении идти.

— Вы спросите, и вам укажут дорогу. Кстати, там рядом находится жилище Авраама, — добавил он так, словно лично знал легендарного старца.

— В самом деле? — спросила Викки, не вполне веря.

Юноша утвердительно кивнул.

— Разве не сказано, что слуга его пришел из Дамаска? Слуга, которому тот доверился, — добавил он с присущей всем местным жителям гордостью за свой город.

— Но умер он не там, — уточнила Викки, стараясь припомнить что-то об Аврааме.

— Да, — с сожалением согласился молодой человек. — Он умер в Иордании. Но вы можете увидеть его жилище, — добавил он поспешно. — Всякий вам покажет, где оно.

Викки с сожалением рассталась с ним, — он соскочил с еще движущегося автобуса и быстро исчез, помахав на прощание. Однако его инструкции пригодились Викки, и вскоре она осталась на краю дороги, провожая взглядом перегруженный автобус, уползающий в гору.

Гора тянулась ввысь, тут и там обнажаясь и расщепляя породу и выявляя ущелья. На пологом склоне горы прилепилась деревушка Берзей. Несколько девочек в пластмассовых сандалиях карабкались вверх, неся ведра с водой. Викки последовала за ними, оглядываясь назад. Она подумывала, не остановиться ли в деревеньке, но потом решила, что жалко терять время поднявшись так высоко, и стала выбираться наверх, туда, где дети играли во что-то наподобие волейбола.

Завидев Викки, они прекратили играть, окружили ее и стали хмуро рассматривать. Дети смотрели на одинокую женщину, да еще иностранку, с явным подозрением, и у Викки возникло неприятное чувство, словно ее заподозрили в шпионаже.

— Мне бы хотелось посмотреть на пещеру Авеля, — объяснила она.

Их чуткие уши уловили знакомое слово.

— Абиль! Абиль! — радостно закивали они. Двое ребят тут же разыграли сценку убийства Каином Авеля, изобразив даже, как тащат тело убиенного, не зная, что с ним делать, покуда не увидали нескольких ворон, копошащихся в земле. Это была совсем не та библейская история, которую знала Викки, но зато вполне понятная.

— Да-да! — воскликнула она. — Абиль!

Дети объяснили Викки, что пещеры больше не существует. Когда-то там была мечеть, но и ее теперь тоже нет. Ничего не осталось, хотя легенда о первородном убийстве человека человеком здесь сохранилась.

Взамен ребята предложили Викки осмотреть дом Авраама. Покрикивая, чтобы она следовала за ними, они дошли по козьей тропе до стоящего среди оливковых деревьев саманного строения без крыши.