Когда жизнь начинала казаться слишком суетной, Джеки искала утешения у столика возле старого фонтана и у непостоянного бостонского солнца.

Однако сегодня ей требовалось убежать от мыслей о черных кожаных креслах, запотевших окнах студии звукозаписи и некоем мужчине в подтяжках.

И это, возможно, удалось бы, если бы она по крайней мере могла спеть. Но чувство вины, с которым Джеки проснулась после ночи с Грегом, помешало ей проверить свои новые — и предположительно улучшенные — вокальные данные. В мягком свете дня продуманная близость с мужчиной ради совершенствования своего мастерства выглядела просто каким-то свинством.

Но еще более пугающей была мысль, что она вовсе не использовала Грега. В глубине души Джеки боялась, что отдалась ему прошлой ночью просто потому, что хотела его.

А если это правда, то сердце ее на пути к большой беде.

Какое-то настойчивое треньканье начало вплетаться в мелодию. Джеки сделала музыку потише и поняла, что это звонит телефон на третьем этаже. Опять.

Очевидно, кто-то очень хочет поговорить с ней.

Сказав себе, что ей просто любопытно, а вовсе не хочется до смерти узнать, не Грег ли это, Джеки направилась к боковой двери в дом.

Она чуть не запуталась в собственных ногах, когда едва не врезалась в мужскую грудь в белой спортивной рубашке с красно-голубыми подтяжками с логотипом «Ред Сокс». Медленно подняла она голову и встретилась с горячими темными глазами, которые дразнили ее во сне всю ночь.

— Грег. — Она замолчала, не в силах оторвать взгляд от тела, которое имела удовольствие так хорошо узнать.

Судя по его реакции, он тоже пока не был готов заговорить.

— Грег. — Она помахала рукой перед его глазами, боясь, что очень скоро не выдержит и обовьется вокруг него, требуя повторения вчерашнего.

— Ты в купальнике, — констатировал он слегка охрипшим голосом.

С таким же успехом она могла быть и голой — столь мощным был наплыв желания.

— Я знаю, это ужасный грех — любить солнце в наши дни, но, думаю, во мне есть что-то от ящерицы, потому что я обожаю растянуться на камне и дать лучам хорошенько прогреть меня. — Джеки затараторила, надеясь, что если рот будет занят разговором, то она удержится от поцелуя.

Он кивнул, медленно поднимая глаза.

— Знаешь, не говоря уже о вреде для кожи, было бы неплохо, если б ты надела рубашку. Тогда я по крайней мере смогу поговорить с тобой.

Она нахмурилась, пытаясь сообразить, в чем дело.

— Честно говоря, меня несколько отвлекает, — не унимался Грег, — когда ты стоишь рядом со мной полуголая, Брейди, а мне нужно сказать тебе кое-что важное.

Он наградил ее такой улыбкой, от которой растаял бы и эскимос.

Во всяком случае, эскимоска.

Джеки едва не растеклась прямо у его ног. Сознание, что Грег находит ее тело отвлекающим, может, даже немного соблазнительным, наполнило ее трепетом возбуждения от корней волос до кончиков пальцев.

— Мы можем войти? — Он указал на боковую дверь.

— Я только заберу свои вещи.

Он подошел вслед за ней к столику и подхватил магнитофон, успев услышать мелодию.

— Я думал, ты не любительница классической музыки.

Щеки Джеки запылали, словно ее застали на месте преступления.

— Это детская музыка. Это другое…

Грег ничего не сказал, придержал для нее дверь и молча поднялся за ней.

— Если задуматься, то таких произведений, как «Петя и волк» и «Полет шмеля», очень мало, — торопливо говорила Джеки, — а дети это любят. А ты как считаешь?

Он улыбнулся, обнажив идеальные зубы.

— Ты тайком сочиняешь серьезную музыку для детей, верно?

Джеки застыла от неожиданности, с ужасом сознавая, что выражение ее лица подтверждает его безумную догадку. Пораженная, она зашагала дальше по лестнице, так и не найдя, что ответить.

Грег, однако, не пытался поддразнивать ее и убеждать, что создание музыки для детей не сулит ни денег, ни славы. Он просто догнал ее и пошел рядом.

— Звучит заманчиво. — Он остановился у двери ее квартиры на третьем этаже и подождал, пока она откроет замок. — Держу пари, у тебя это отлично выходит. Не хочешь сказать, почему держишь это в секрете?

Мало того, что Грег перевернул ее личную жизнь, так теперь еще он сует нос в заветные мечты.

— Это, в общем-то, не секрет, — солгала Джеки. — До цели мне еще как до Луны, потому я не особенно распространяюсь на эту тему. И это не значит, что мне не нравится сочинять коммерческие песенки.

Торопясь закрыть тему, Джеки указала на пухлый диван.

— Располагайся, а я пока пойду оденусь.

Первобытный мужской инстинкт побуждал Грега отправиться за Джеки в спальню и сказать, чтобы она не утруждалась.

Но он здесь не для того, чтобы потворствовать инстинктам.

Он хочет Джеки, и не только сегодня, но и на многие, многие дни. И ночи. И уикенды. Он решил попробовать — впервые с тех пор, как бывшая подружка прилепила его фото на карту погоды.

В сущности, если постараться, Грег сможет сохранить свое положение и не отказываться от влечения к этой неординарной женщине. Что-то в Джеки пробуждало творческую сторону его натуры, которую ему приходилось подавлять на теперешней работе.

Кроме того, чем больше времени он с ней проводил, тем больше ему хотелось узнать о той, что способна вызвать у него улыбку.

Джеки появилась в потертых джинсовых шортах и белой тенниске. Как она умудряется так элегантно выглядеть в одежде, которая вполне могла бы быть обносками Майка?

— Не хочешь посмотреть на игру «Ред Сокс»? — Разве Майк с Ханной не говорили, что Джеки из тех девушек, которые с удовольствием провели бы день на бейсболе?

Хотя вряд ли сексуальной певчей птичке, выросшей в роскоши, по душе любимое времяпрепровождение американцев.

Она взглянула на свои громоздкие наручные часы.

— Сейчас, наверное, время шестой подачи. Пока доберемся, смотреть будет уже не на что.

На него произвело впечатление, что Джеки знает, где играют «соксы».

Еще никогда не встречал он женщины, в которой было бы столько противоречий.

Она наблюдала за ним с улыбкой.

— Ты зашел за этим, Грег? Чтобы пригласить меня на игру?

Вот он, подходящий момент. Теперь нужно лишь найти правильные слова, чтобы убедить ее дать ему шанс.

— У меня к тебе предложение. — Проклятье, это уже звучит как деловое соглашение. — Вообще-то оно личного характера.

Она кивнула, словно прекрасно поняла Грега, хотя растерянный взгляд зеленых глаз говорил об обратном.

Он собирался было предложить сесть за стол в нише, чтобы занять более привычное для себя положение, когда она спросила:

— Лимонаду?

У этой женщины отвратительная привычка сбивать его.

— Давай, — ответил Грег, следуя за ней на кухню с обоями в яблоках и дынях. — Ты пытаешься меня отвлечь?

Она улыбнулась поверх дверцы холодильника и вытащила стеклянный кувшин, полный ломтиков лимона и кусочков льда.

— Может быть. У тебя такой серьезный вид.

Грег сделал глубокий вдох и постарался забыть, что он высокопоставленный администратор.

Настало время обратиться к творческой стороне своей натуры, давно пылящемуся на полках художественному мастерству. Пока Джеки наливала лимонад в стаканы, Грег зафиксировал сцену в своем сознании и попытался придумать, как бы он обыграл это перед камерой.

Весь эпизод развернулся перед ним — простой, как белый день.

И начал он с того, что забрал графин у Джеки.

— Что? — Она взглянула на него широко раскрытыми, испуганными глазами.

Губы Джеки приоткрылись, когда он шагнул ближе, дыхание у нее перехватило, когда он прислонил ее к стойке и положил руки по обе стороны от нее.

От Джеки пахло солнцем и кокосовым маслом — точно так, как должно пахнуть от ее рекламной героини, Джейн.

— Если ты пытаешься отвлечь меня, Джеки, я знаю более верный способ.

Она беспокойно поерзала, слегка задев Грега коленом. И, конечно же, воспламенила его.