— Умеешь заинтриговать, — почесал в затылке вампир. — А кто ты, собственно, такой?

— Твой товарищ по несчастью. Я тоже из другого мира. Бежал из своего. Попал здесь в ловушку. Не хочу умирать вместе со всеми. Ты тоже не хочешь. Я так думаю.

— И надеешься найти какой-то выход?

— Да. Ты один не сможешь найти. Я один не смогу. Вместе мы сможем.

— Ну хоть одно здравомыслящее существо нашлось на всю планету… то есть тьфу, на диск!

— Не одно, два. Я и ты.

— Действительно, — не мог не улыбнуться Владимир. — Двое на весь мир… уже чуть легче. Но тогда уж трое, считая Инну. У неё тоже голова нормально работает. А твои сородичи?

— У меня нет сородичей. Здесь нет. В Носфере я один. Ты видишь марионетки. Инструменты для исполнения моей воли. Я сам нахожусь далеко. В безопасности.

— Любопытно… Что же ты за чудо-юдо такое? И от кого в безопасности? Я тебя трогать не собираюсь, если сам не нападёшь. Я думал, ты это понял…

— Я понял. Я наблюдал за тобой. Прячусь не от тебя. Не только от тебя, точнее. От всех.

Владимир отметил про себя, что от ответа на первый вопрос собеседник уклонился.

— И что же ты понял, в таком случае? Кстати, у тебя хоть имя есть?

— Есть. Лемарг меня зовут. Понял, что ты добрый. Не наказываешь, не разобравшись. Смелый, но не безрассудный. Ценишь жизни. Свою и чужие. Свою меньше, чем чужие. Свою спутницу — больше всех. Меня это устраивает. Я свою жизнь тоже ценю.

— А чужие?

— Чужие нет. Но не убиваю без нужды. Убивая другого, угрожаешь себе. Я хочу жить.

— Ясно… значит, позиция здорового эгоизма. Что ж, меня это тоже устраивает, выражаясь твоими словами. Я бы и с чёртом согласился сотрудничать, если бы он предложил способ вылезти из этой ямы. И что же ты хочешь предложить, Лемарг?

— Информацию. О том, что здесь происходит. Просто так. Жест доброй воли.

— Серьёзно?! Мне как раз очень не хватает информации, честно говоря, так что если поможешь, да ещё и бесплатно… — Хранитель потёр подбородок, — Я у тебя в долгу буду.

— Информация сначала. Потом помощь физическая. Уже не просто так.

— Ну, об этом мы потом договоримся. Мне кажется, с тобой можно иметь дело.

— Спасибо. С тобой тоже. Задавай вопросы. Что хочешь знать о Носфере. Извини за короткие ответы. Ментальный канал узкий. Не пропускает длинные фразы. Передаю пакетами.

— А, так вот почему ты так странно говоришь… Я думал, это у тебя акцент такой…

Владимир задумался. Он знал, как важно выбрать первый вопрос, от которого зачастую зависит успешность всего дальнейшего диалога.

«Хребет, а ты что молчишь? Где твои постоянные комментарии и советы?»

«Я уже сказал — мне он не нравится. Но никаких конкретных обвинений выдвинуть не могу. Просто… считай интуицией. Ты пока болтай, а я попытаюсь собрать больше информации…»

«Не хочешь сам задать ему пару вопросов?»

«Хочу, но потом. Пока пообщайся сам, я буду слушать».

Мужчина кивнул, и снова посмотрел на собеседника, чьи тёмные переливы почти сливались с окружающим мраком. Вопрос «где последний кокон», казался самым очевидным. Но если Лемарг ничего об эмбрионах не знает, то подобные сведения могут повлиять на его планы… Например, толкнуть на увеличение требований… или попытку захватить кокон первым…

— В этом хранилище были алеаны, такие медальоны из белого серебра. Где они сейчас?

— Один у меня. Он мне нужен. Три других могу отдать.

— Тоже «не просто так»?

Было видно, что собеседник заколебался. Хотя в эмпатическом спектре ничего не изменилось, и темп пульсаций чёрной массы остался таким же. Но двухсекундная пауза перед ответом говорила о многом. Слишком соблазнительна была возможность что-нибудь выторговать у Судии за артефакт. С другой стороны, чересчур давить тоже опасно — маленький выигрыш прямо сейчас мог испортить отношения на будущее…

Наконец осторожность, видимо, победила жадность, и человек-червь произнёс:

— Я отдам бесплатно. Ещё один подарок. Надеюсь, ты не забудешь.

— Я добра никогда не забываю, — искренне ответил Владимир.

— Сейчас принесут. Зачем тебе алеан сейчас? Я не могу тебя прочесть. Спрашивай пока.

— Откуда ты знаешь об этих артефактах, и что они делают?

— Проницатель рассказал. Который жил здесь. Я новый хозяин Убежища. Я всё здесь знаю.

— Ты что, убил его?

— Нет, он жив. В некотором смысле. Я и есть он. В некотором смысле. Мы едины.

— Ммм… Ты хочешь сказать, что поглотил его? Выпил его память, как вампиры делают?

— Проницателя нельзя так. У него нет души. Мы слились. В одно тело, один разум. Это взаимовыгодная сделка. Симбиоз, знаешь слово? Как ты с Мечом. Примерно.

— Сильно! — выдохнул Владимир. — Тогда получается, что вот эти вот… — он указал на скользящих в стенах червелюдей, потом, озарённый, и на саму стену.

— Это всё мои потомки. Он один не мог размножаться. Мы вместе — можем. Полезные гибриды. С душой, но без разума. Как животные. Могут менять проницаемость. По желанию.

Пока офигевший Хранитель пытался осознать сказанное, один из упомянутых гибридов вынырнул из стены, с поклоном протянув ему три новеньких алеана. Владимир осторожно взял их, случайно соприкоснувшись с «рукой» существа. Доли секунды пальцы ощущали гладкую и упругую поверхность, затем препятствие исчезло, и медальоны упали бы на пол, если бы вампир не успел их подхватить. Инстинктивно он успел поставить защиту, и прикосновение серебра не обожгло холодом, как в первый раз. Меч внутри одобрительно хмыкнул. Вот что значат условные рефлексы…

Мужчина торопливо надел медальон на шею. Судя по ощущениям, ничего не изменилось.

«Хребет, эта штука точно работает?»

«В полном порядке, не переживай. А почувствовать защитные слои пустоты и не надейся, там сложность на порядок выше твоих нынешних возможностей».

— Так лучше? — вежливо уточнил Лемарг. — Теперь можно говорить дальше?

— Да, спасибо. Как много вы знаете о происходящем в Носфере? Кстати, как давно вы здесь?

— Почти всё. У меня много глаз и ушей. Я здесь около тысячи лет.

— Отлично. Какие главные силы действуют в Носфере? Кто мой враг, а на кого я могу рассчитывать в качестве союзника?

— Первый враг. Братство Воскресителей. Вампиры и другая нечисть. Цель — выжить как можно дольше. И сохранить жизни подданных. Любой ценой. В любых условиях. Поэтому хотят тебя убить. Думают, что ты покараешь. Весь мир. За Последний Грех.

— Тьфу, блин, опять?! Им что, нельзя никак объяснить, что не собираюсь я никого наказывать? Нет, прямых виновников того, что здесь творится — обязательно. Но не всех же подряд!

— Они не ошибаются. Не так, как ты думаешь. Не собираешься — не значит, что не будешь.

Владимир так и присел бы на месте, если бы было куда.

— Ты хочешь сказать, что я маньяк с раздвоением личности? Что я сам себя не контролирую?

— Да, — просто ответил пришелец.

Землянин хотел возмутиться, сострить что-то по поводу справки о психическом здоровье… но замолчал. Чем иным, кроме как раздвоением личности, можно считать постоянные пререкания с голосом в голове? И может ли человек… существо, хоть раз испытавшее приступ драконьего гнева, утверждать, что полностью себя контролирует?

«Ну всё, спелись… — обречённо вздохнул Меч. — Совесть — твоё самое слабое место, эта сволочь туда и ударила. И ведь не зарежешь гада, далеко сидит…»

— Ты прав, — признал Владимир, игнорируя брюзжание артефакта. — Я действительно опасен. А значит, в каком то смысле правы и они. Но если меня уничтожить, будет ещё хуже.

— Я знаю. Они не знают. И не поверят. Хуже тебя ничего нет. Они так думают.

— М-да, репутация у меня тут… Ладно, кто там следующий на очереди за моим трупом?

— Драки. Ты их уже знаешь. Потом дроу, тёмные эльфы. Тонкие натуры… любители экзотических развлечений, — ему показалось, или в самом деле в интонациях собеседника промелькнула зависть? — Ты для них игрушка. Большая, смертельно опасная… Тем более интересная. Любят убивать и умирать. Главное, чтобы красиво.