В конце концов я перестала тревожиться из-за нереальности своих фантазий: ведь я уже жила ими. Каждый вечер я под теми или иными предлогами старалась уйти спать пораньше и даже повадилась укладываться подремать днем, чтобы удовлетворить желание лишний раз побыть вместе с ним. Проснуться означало для меня испытать сердечную боль от вынужденной разлуки. Всякий раз, усаживаясь в кровати и понимая, что я одна, терзалась так, словно душу мою разрывало на части. Чувства, испытанные во сне, я старалась сохранить в сердце как можно дольше, но всякий раз они развеивались без следа, оставляя меня мучиться от печали и желания вернуть ощущение счастья. Да, я сколько угодно могла предаваться мечтам о нем в промежутках между сновидениями, но это была лишь жалкая тень того блаженства, которое я испытывала в его обществе во сне.

— Все, хватит! — отрезала Райна, захлопнув у меня перед носом крышку ноутбука. До поездки в

Рио оставалась примерно неделя, и мы обе сидели на кухне за выполнением заданий для школы.

— Райна! — возмутилась я. — Ты же так порушишь всю мою работу!

— Да ладно тебе! Ты не напечатала ни буквы за последний час. Делаю единственно возможный вывод: это неспроста! Давай выкладывай: кто он и почему ты о нем ничего не рассказала?

Я почувствовала, что предательски краснею:

— Что значит кто?

— Ах, вот как? Решила поиграть со мной? Клиа, это же очевидно. Ты практически обезумела, ты словно где-то за сотни миль отсюда с того самого дня, как мы… — она охнула и хлопнула меня по плечу. — О! Мой Бог! Это же Бен, верно? И я все-таки прервала вас на самом интересном месте, когда мы вернулись из Парижа? Это Бен, но ты не желала колоться, потому что тогда пришлось бы признать, что это так, а ведь я говорила тебе, что это так! Ты лузер! — выкрикнула она с таким восторгом, что мне было даже немного жалко рассказывать ей правду.

— Да нет же, Райна! Это не Бен. Это вообще никто.

— Лгунья!

— Ну ладно, это вообще не кто-то реальный, — призналась я с недовольной гримасой.

Она все еще не спускала с меня ироничного взгляда. Ясное дело, Райна на этом не остановится, и так или иначе мне придется выложить ей хотя бы часть правды. Несмотря на то, что больше всего я хотела бы держать подробности об этом парне при себе, меня распирало желание поделиться своими чувствами с моей лучшей подругой. Вот только с чего начать рассказ о ком-то, кто существует исключительно в моих снах?

Я сделала глубокий вдох и выложила все как есть. То есть пересказала ей все мои сны, но все же не объяснила, как увидела его в первый раз. Я просто сказала, что этого парня я когда-то увидела на фотографии — сама не помню на какой.

Ох, какое же это было облегчение — рассказать о нем Райне! Я чувствовала, будто вырвалась на волю из темницы. И когда я замолчала, Райна еще долго смотрела на меня, не говоря ни слова.

— Ты ведь знаешь, что вертится у меня на языке, верно? — наконец спросила она.

— Мне нужен бойфренд.

— Тебе нужен бойфренд.

— Мне не нужен бойфренд.

Райна выразительно подняла одну бровь.

— Мне не нужен бойфренд, — отчеканила я. — Это не значит, что меня возмущает сама идея — просто я не желаю заводить кого-то просто «чтобы был». Потому что это должен быть действительно мой парень.

Стало быть, этот «сделай-сон-явью» — твой парень?

«Да! Он мой!» — чуть не выкрикнула я, но вовремя сдержалась: Райна точно решит, что у меня съехала крыша. Хотя это была на сто процентов чистая правда. Человек из снов был действительно моим парнем. И он доказывал мне это каждую ночь.

Ну, конечно, доказывал. Независимо оттого, какими реалистичными были мои сны, они были и оставались снами — иначе говоря, порождениями моего подсознания, моего воображения. Конечно, он понимал мои потребности и желания лучше всех. Почему бы мне не создать его идеальным? Татуировка в виде ириса была самой трогательной деталью: она связывала его с моим отцом, по которому я так ужасно скучала. Фрейд бы целый день с этим провозился.

И все же, несмотря на очевидное, я не собиралась отказываться от своих чувств. Я предпочла промолчать: пусть Райна считает, что выиграла в этом споре. Я даже сказала ей, что она может познакомить меня с кем-нибудь после того, как вернусь из Рио… Хотя знала, что никто не сравнится с мужчиной, которого я создала в своих фантазиях.

Однако прошло всего три дня, и Бен тоже загнал меня в угол. Мы сидели у Далта. Я приканчивала маффин с черникой, — естественно, только что с гриля, — и одновременно играла в криббедж и грезила наяву.

— Итак, когда появляются инопланетяне и похищают тебя из тела, это больно? Или ты была в отключке, когда это случилось?

— Чего? — опешила я.

— Того, что я смухлевал уже три раза подряд! Что с тобой происходит?

И он на манер Райны задрал бровь. Теперь Бен тоже решил играть в детектива, и так просто от него не отделаешься. Я представила, что повторю перед ним мои излияния Райне, и чуть не рассмеялась. Нет уж, я скорее умру, чем опишу Бену свои фантазии.

Тем не менее, ему требовалось сказать хоть что-то, причем он знал меня слишком хорошо, чтобы купиться на откровенную ложь.

Я вспомнила о фотографиях. Можно было рассказать ему о фотографиях, но не упоминать о снах. Бен был как папа: его хлебом не корми, дай послушать про что-то необыкновенное. Ему понравится история про ту фотографию собора в Праге, где человек парит в воздухе безо всякой опоры.

— Только не подумай, что рехнулась… — начала я.

— Я уже давно так думаю, поэтому…

Я набрала в грудь побольше воздуха и начала свой рассказ. Я описала ему свои исследования каждой фотографии, включая те, которые выглядели совершенно невозможными и демонстрировали, что этот человек не мог находиться во плоти в тех местах, где я делала снимки. К тому времени, как я закончила, Бен уже не переставая хмурился, а сосредоточенность в его глазах превратилась в неподдельный страх.

Теперь он точно сочтет меня сумасшедшей. Зря я ему все рассказала!

— Слушай, может, хватит на меня так смотреть? Я знаю, что всему этому должно быть логическое объяснение, — я постаралась уступить его здравому смыслу. — Я просто пока не нашла его, но рано или поздно…

— Ты должна показать мне эти снимки, — отчеканил Бен.

— Хм… ну ладно, — снова уступила я, хотя мне вдруг совсем расхотелось ими делиться. — Пожалуй, когда я вернусь из Рио, у меня найдется минутка, чтобы снова их открыть, и мы…

— Сейчас, Клиа, — возразил он. — Мне нужно увидеть их немедленно.

ГЛАВА 4

Двадцатью минутами спустя Бен уже сидел у меня в комнате. Одной рукой он тяжело опирался на стол, а другую запустил в свою шевелюру, не сводя глаз с монитора. Я же открывала по порядку все фотографии из Европы. Сначала показывала их так, как видела сама, а потом увеличивала те места, где обнаруживала мужчину из своих снов. Его образ на экране компьютера подействовал на меня гораздо сильнее, чем я могла ожидать — сердце стало колотиться так, что звон стоял в ушах, и я даже испугалась, не услышит ли его Бен.

Я осторожно покосилась в его сторону, но он не обращал на меня внимания. Его взгляд был прикован к экрану.

— Можно, я сам? — напряженно спросил он, протянув руку к мыши. Я никому и ни при каких обстоятельствах не позволяла лазить в свой компьютер, и Бен это знал лучше всех, но в ту минуту мне едва хватало сил сохранить самообладание. Я кивнула и он принялся щелкать мышью, исследуя каждое фото, рассматривая так и этак его лицо, его глаза его подбородок…

Я не выдержала и задрожала. Это нужно прекратить. Я была сама не своя, вела себя как идиотка и не могла бы объяснить Бену, что со мной происходит.

— Клиа, — окликнул он.

Я болезненно сморщилась, готовясь к самому странному объяснению за всю мою жизнь, но Бен выглядел совершенно измученным. Как будто последние десять минут лишили его всех сил. Он наконец отпустил свои волосы и виновато посмотрел на меня:

— Я должен показать тебе кое-что внизу.