Часы показывали половину четвертого, а отец обещал забрать ее на станции без десяти пять. Паула допила кофе, проглотила стакан простокваши и съела несколько сухарей. Затем быстро приняла душ и оделась. На полпути к вокзалу она вспомнила, что забыла подарки, пришлось бежать обратно. Ближайший поезд Паула пропустила, а когда наконец отыскала телефонный автомат, принимающий монеты, оказалось, что отец уже выехал. На следующий поезд она едва успела: взмокшая и дрожащая с похмелья, плюхнулась на разрисованное маркером сиденье, прижалась лбом к прохладному стеклу и лишь милостью Провидения, если таковое существует, проснулась перед своей станцией.

Ожидая Паулу, опоздавшую на полчаса, отец курил возле машины. Дома Анита курить не позволяла, да и на улице тоже. Заметив Паулу, он помахал ей и раздавил сигарету.

– Прости, что опоздала. Я звонила, но ты уже уехал.

– Да, хотел кое-что купить по дороге, – сказал отец, обнимая ее. – Поехали.

Они сели в машину, отец повернул ключ зажигания. Плотный тембр Джонни Кэша заполнил салон. Паула вздрогнула от громкого звука колонок.

– Слушал по дороге сюда, – объяснил отец и приглушил музыку, так что лишь самые высокие ноты пробивались сквозь шум мотора.

Они молчали, пока отец выезжал на шоссе.

– Хорошо выглядишь, – произнес отец, бросив быстрый взгляд на пассажирское сиденье.

Паула усмехнулась про себя: сонная, похмельная и не накрашенная – куда уж лучше.

– Да, только не выспалась, – ответила она. – Вчера мы ужинали у Анны.

Паула уже собралась рассказать о Стуре и малыше, но осеклась. Зачем напоминать отцу, что другие женщины в ее возрасте рожают детей и начинают оседлую жизнь?

Остаток пути они обменивались обыденными репликами. Пауле нравилось говорить с отцом, все казалось проще. Он спросил, как Нью-Йорк, тем тоном, каким мог поинтересоваться, понравился ли ей фильм, который она смотрела в кино. К тому же многое она уже рассказала в письмах и мейлах.

Автомобиль остановился у гаража в аккуратном квартале, застроенном частными домами. В окне желтого домика Паула увидела Александра и Ребекку, которые показывали на автомобиль и махали руками. И внезапно почувствовала, как сильно соскучилась по своим младшим, – хоть и не воспринимала их как родных брата и сестру, а скорее просто как Александра и Ребекку. Дверь дома распахнулась.

– Ой, как я рада! – громко воскликнула Анита, как на секунду показалось Пауле, от души.

Она поднялась на крыльцо и нехотя обняла Аниту одной рукой.

– Привет. Покрасила волосы?

– Нет… То есть да… То есть… – Анита нервно засмеялась, убирая с лица осветленную прядку. На крыльцо выбежала Ребекка.

– Паула! – она бросилась на шею Пауле, которая наклонилась, чтобы подхватить Ребекку на руки.

– Совсем большая девочка!

– Я самая высокая в классе.

– Ух ты!

– Из девочек.

– Ага!

– А Оскар выше.

– И какого же он роста?

Ребекка неопределенно махнула рукой над головой:

– Вот такого!

Паула опустила ее.

– Ребекка, носки промокнут! – Анита отпихнула дочку в холл, где поджидал Александр. – Не хочешь поздороваться с Паулой? – подтолкнула она сына. Тот опустил взгляд, застыв, когда мать положила руку ему на спину.

– Ну, я-то все равно хочу с тобой поздороваться. – Паула подошла к Александру и обняла его. Тот смущенно улыбнулся, по-прежнему не поднимая глаз.

– Привет, Паула.

– Если впустите меня, то получите подарки, которые я привезла.

Александр глянул на нее, тут же забыв всякую стеснительность.

– А какие подарки?

– Александр, так нельзя! – Анита улыбнулась Пауле, словно извиняясь. – Входи, я повешу твою куртку.

Она взяла потертый кожаный пиджак Паулы и повесила его на плечики – тщательно подобранные под цвет холла и друг друга.

Паула взяла пакет с подарками и вошла в гостиную. Анита проследовала за ней, шлепая домашними туфлями.

– Что будешь пить?

– У тебя есть кока-кола?

– Конечно. – Анита скрылась в кухне, и Паула уселась в кресло.

Ребекка пристроилась на подлокотнике.

– И подарки будут?

– Да, я кое-что приготовила. Можете считать их запоздалыми подарками на Рождество.

Она достала из пакета сверток и протянула Ребекке. Александр присел на краешек дивана, внимательно наблюдая.

– Хочешь тоже?

– Да, – ответил он, бросив быстрый взгляд на Паулу. – Пожалуйста.

Она протянула Александру плоский сверток. Когда он нащупал внутри что-то мягкое, вид у него стал слегка разочарованный.

– Открывайте!

Ребекка уже успела вскрыть обертку.

– Ой, какая красивая! Это же Русалочка! – Ребекка восторженно встряхнула стеклянный шар, и рыжеволосую Русалочку окружила целая стая рыбок, медленно опускающихся на дно. – У меня есть такой же с Эйфелевой башней. Папа купил в Париже. Правда, в том шарике идет снег. – Ребекка снова встряхнула шар, глядя на рыбок.

– Под водой, наверное, снега не бывает? – сказала Паула.

– Нет, рыбки гораздо красивее! – кивнула Ребекка.

– Он заводится. – Паула показала маленький ключик сбоку, и Ребекка несколько раз повернула его.

– Ой! Она умеет петь! Я знаю эту песню, только на шведском, – добавила она и стала подпевать.

Александр, бросивший свой сверток, чтобы посмотреть на подарок сестры, теперь оторвал последний кусочек клейкой ленты.

– О, смотри! – Он с восторгом показывал джемпер, лежавший в свертке, Аните и отцу, которые только что вошли в гостиную.

– Ой, какой красивый! Ты поблагодарил как следует? – Анита протянула Пауле бокал кока-колы. – Вот, пожалуйста.

– Знаешь, что это за джемпер? – спросила Паула Александра, который тут же снял рубашку, чтобы примерить подарок.

– Э-э… нет.

– Это «Нью-Йорк Янкиз». Ну, знаешь, бейсбол.

– Бейсбол! Классно!

– Видишь надпись на спине?

Александр попытался бросить взгляд через плечо, чтобы разглядеть эмблему, для этого пришлось вынуть руку из рукава и повернуть джемпер задом наперед.

– Круть!

– Александр, что надо сказать? – Анита выжидающе посмотрела на сына. – И Ребекка?

– Они уже поблагодарили, – заверила ее Паула.

– Тогда, наверное, можно произнести тост.

Паула отметила, что спиртное было только в бокале отца.

– Теперь вся семья в сборе.

Паула и Анита натянуто улыбнулись друг другу, и Паула подумала, испытывает ли Анита такую же неловкость, как и она сама, когда их называют одной семьей. Взрослые выпили, а дети набросились на чипсы, которые мать выставила в вазе на журнальном столике.

– Прекратите есть чипсы, скоро ужин! – обратилась Анита к детям, и Пауле стало интересно, зачем было ставить на стол то, что нельзя есть.

Кофе пить снова перебрались в гостиную. Паула еще раз отметила, что Анита – хороший кулинар, пусть и без особой фантазии. Ростбиф, идеально прожаренный и сочно-розовый; жидковатый, но вкусный соус, печеный картофель и свежий салат. На десерт – яблочный пирог. Теперь Паула чувствовала себя намного лучше, но все же отказалась от алкоголя. Только во время ужина она смогла выпить немного вина. Александр ушел в свою комнату, но Ребекка втиснулась в кресло рядом с Паулой, несмотря на призывы Аниты сесть на свободный диван.

– Ну что ж, – произнес отец, промолчавший почти весь ужин, – чем ты займешься теперь? – Он посмотрел на Паулу.

Она понимала, что ничего странного в этом вопросе нет, и даже удивилась, что отец не задал его раньше, но почему-то почувствовала неприятную растерянность.

– Точно не знаю. Я не думала, что вернусь домой так скоро. У меня нет конкретных планов на весну… – Все смотрели на нее. – Я подала заявку на одну образовательную программу, – произнесла она и тут же пожалела об этом.

– Какую программу? – Ребекка подняла голову от стеклянного шара, который она держала на коленях.

– Ну, я даже не знаю, как… – попыталась вывернуться Паула.

– Ой, расскажи, так интересно! – Анита пригубила ликер «Драмбуи», чуть поморщившись.