Элиот выбрал кресло, а не диван, на котором совсем недавно обнимал Лианну. На диване он ни за что не смог бы расслабиться.

— Расскажите мне, что происходит, — предложил Терман, усаживаясь в старое кресло с откидывающейся спинкой.

И Элиот поведал Терману о событиях дня: о звонке в полицию, о посещении участка, о неожиданном сообщении его адвоката насчет нового завещания и доверенности.

По ходу рассказа Элиот внимательно наблюдал за реакцией Термана. Даже Терман не смог скрыть легкого шока, когда услышал историю с завещанием.

— И вы совершенно не помните, что приходили к адвокату? Не вспомнили, даже когда сегодня увидели документы?

— Я абсолютно ничего не помню.

— А когда вы там были? Наверняка ведь вы не поехали в контору чуть свет, когда обычно еще спите. Значит, все-таки у вас выпал из памяти какой-то отрезок времени?

— Не знаю. В это время я должен был или собираться на работу, или уже ехать в машине. При этом по утрам я всегда строю планы на день, обдумываю вчерашние последствия биржевых торгов. — Элиот вскочил с кресла, взмахнул руками и принялся расхаживать по комнате. — Я не знаю! Вы представляете себе, что значит, когда в твоей голове идут какие-то процессы, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия? Терман, вы можете что-нибудь сделать? Я слышал о новых лекарствах.

— Мне не известны лекарства, которые излечивают раздвоение личности. Могу прописать вам антидепрессанты, но не более того на данном этапе.

Элиот покачал головой.

— А может, какие-нибудь экспериментальные средства? Мне наплевать, если это опасно! Ничего не может быть хуже моего теперешнего состояния. А может, электрошок? Я на все готов. — Элиот с силой ударил кулаком в стену.

— Я бы предпочел продолжить гипноз, — спокойно проговорил Терман, словно не заметив вспышку Элиота.

Тот вернулся в кресло.

— Хорошо. Но только если вы дадите гипнотическую установку на смерть Эдварда.

Некоторое время Терман внимательно разглядывал Элиота. Но, по крайней мере, он не отверг это предложение сразу.

— Я не знаю, какой результат мы получим. Что вам действительно нужно — это принять ситуацию такой, какая она есть. Это поможет вытащить Эдварда из глубин вашего сознания, и тогда уж мы сможем справиться с ним.

— Я пережил под гипнозом смерть своих родителей. Что я еще могу сделать? Эдвард продолжает существовать сам по себе, строит козни, намеревается засадить меня в тюрьму или убить. Не знаю, что хуже. Ну как я могу признать существование во мне подобного типа?

Дикси уселась на полу у ног Термана, и тот погладил ее по голове. Движения его были медленными и плавными. Элиот понял, что Терман делает это намеренно. Может, собирается сказать ему что-то очень неприятное, а этими жестами предварительно успокаивает?

— Я хочу под гипнозом перенести вас к моменту до автомобильной катастрофы. Возможно, Эдвард не впервые появился тогда. Элиот недоуменно уставился на Термана.

— Вы хотите сказать, что мы напрасно теряли время? Сосредоточились не на том событии?

Терман покачал головой.

— Нет, время ни в коем случае не потрачено напрасно. Лечение подобного рода не срабатывает за одну ночь.

Элиот снова вскочил с кресла и заметался по комнате.

— Полиция подозревает меня в убийстве, и я не знаю, совершил ли я его. А этот мистер Хайд, которого я сам создал каким-то образом, тратит мои деньги, изменяет завещание, рассчитывает, как избавиться от меня, и угрожает Лианне. У меня очень мало времени. Возможно, его уже совсем не осталось!

— Тогда нам лучше начать прямо сейчас. — Спокойный тон Термана остудил Элиота, и он вернулся в кресло.

— Хорошо, — вяло согласился он.

Однако впервые Элиот не смог погрузиться в гипнотический транс, необходимый для поиска в памяти.

— Простите, — извинился он, когда стало очевидно, что сеанс не удался. — Просто я не могу сейчас расслабиться.

— Вы и раньше бывали так же напряжены. Но сегодня, наверное, вы настроены против лечения. Вы или убеждены, что оно не поможет… или же боитесь того, что поможет. Думаю, в настоящий момент вы на самом деле не хотите встретиться с Эдвардом.

Элиот горько усмехнулся.

— Да, я не хочу встречаться с ним. И как бы я ни старался, какие бы ни имел доказательства, я просто не могу воспринять его как часть меня. Я хочу убить эту сволочь. Точно так, как он хочет убить меня.

— Давайте поговорим об этом, — предложил Терман. — Когда вы впервые заметили, что ваша дружба дала трещину? Когда перестали играть с ним как с воображаемым другом? Что вы тогда чувствовали?

Элиот заерзал в кресле.

— Я знаю, это прозвучит, как бред сумасшедшего, но я чувствовал себя виноватым. Как будто предал старого друга. У меня было такое ощущение, что он говорит со мной, а я отказываюсь отвечать ему. Я видел его во сне, сначала опечаленного моим предательством, а потом разозленного. И в конце концов он просто исчез.

Терман погладил свои усы.

— Понятно.

— Но ведь так оно и было. Я предал его ради девчонки, и теперь он ненавидит… ненавидел… не только ее, но и всех женщин, с которыми я встречался. Включая Лианну.

— Поэтому вместо того, чтобы отвергать Эдварда, вам следует вернуть его в вашу жизнь, дать ему понять, что независимо ни от чего он — по-прежнему часть вас. И когда вы сделаете это, то устраните причину его поступков и желания избавиться от вас.

Они поговорили еще немного, но Элиоту этот разговор был не интересен. Ему не хотелось заниматься психоанализом и умиротворением своего второго Я. Он жаждал одного: избавиться от него.

Когда Элиот вышел из дома Термана, взгляд его невольно устремился на дом Лианны. Но как бы сильно он ни хотел увидеть ее, все же не смел и дальше подвергать опасности. Элиот решительно сунул ключ в замок дверцы машины.

Но уловив легкое движение на противоположной стороне улицы, он поднял голову и увидел Лианну, стоявшую на своем крыльце. Элиот обернулся к дому Термана. Терман и Дикси стояли в проеме двери и наблюдали за ним. Значит, он мог, не опасаясь, подойти к Лианне и поздороваться. Ничего плохого не случится, если он постоит с ней на крыльце на виду у Термана и расскажет обо всем, что случилось. Лианне наверняка хочется все знать, и она это заслужила.

Лианна ждала, глядя, как Элиот направляется к ней через улицу. Силуэт ее стройной фигурки вырисовывался на фоне окон освещенной гостиной, а волосы, когда на них падал свет, сияли. Лианна была в брюках и легком свитере, и Элиот почти ощущал плавные изгибы ее тела, до которого ему так хотелось дотронуться.

Ступив на крыльцо, Элиот увидел ее сияющую улыбку. Она рада ему. Господи, лучше бы он этого не видел! Как теперь он сможет уйти?

— Я просто хотела поинтересоваться, как прошел сеанс, — сказала Лианна.

Элиот пожал плечами.

— Не слишком удачно.

— Входите, — пригласила Лианна. — Я приготовлю чай.

У Элиота откуда-то взялись силы, чтобы покачать головой, отклоняя ее предложение.

— Нет, не стоит. Давайте останемся здесь, чтобы нас могли видеть Терман и Дикси.

Лианна кивнула и уселась на качели с мягкими подушками, а Элиот устроился рядом. Отказ зайти в дом потребовал от него всей силы воли. Но ее уже не хватило на то, чтобы сесть отдельно от Лианны, а не рядом с ней.

По возможности кратко Элиот поведал ей о визите в полицию, о сообщении Роджера, об отсутствии прогресса в лечении.

— И все же Терман прав, — тихо возразила Лианна.

— Возможно. Но в данный момент меня это не волнует, я даже не хочу об этом думать.

Элиот осторожно отбросил несколько шелковистых прядей с лица Лианны. Бросив украдкой взгляд в сторону дома Термана, он заметил, что Терман и Дикси больше не стоят в дверном проеме, а зашли в дом. Но понимал, что достаточно малейшего крика о помощи — и прекрасно натренированная собака тут же примчится. И все же Элиот не мог сидеть в темноте бок о бок с Лианной, упиваясь ее близостью, и не испытывать при этом страха, что может причинить ей вред.