Похоже, и с Элиотом творилось то же. Он крепко сжимал Лианну в объятиях и целовал ее исступленно, совершенно забыв о своем умении прекрасно владеть собой. Руки Элиота скользнули под пиджак Лианны, коснулись тонкого шелка блузки — единственной преграды между его ладонями и ее телом. Ей бы хотелось, чтобы этой преграды не существовало.

Все тело Элиота напряглось, его язык проник в рот Лианны, ощущая прохладную свежесть мяты. Лианна обвила руками его шею, мечтая раствориться в крепких объятиях, расслабиться под напором неистовых поцелуев, забыть об окружающей их реальности…

Позади послышались быстрые шаги и тяжелое дыхание.

Лианна резко отстранилась от Элиота, ее и без того бешено колотившееся сердце забилось еще сильнее.

Мимо пробежал человек в спортивном костюме.

— Это всего лишь любитель бега, — промолвил Элиот. — А у меня мелькнула мысль… — Он осекся, поднося ко лбу дрожащую ладонь.

— Понимаю. У меня тоже… — Лианна внимательно вгляделась в глаза Элиота, ища там ответы на свои вопросы, хотя прекрасно понимала, что у него их нет. — Я подумала, что это Эдвард.

— Боюсь, что он существует только здесь. — Элиот приложил ладонь к голове и улыбнулся, робко и грустно.

Лианна вздрогнула от этого напоминания. Как легко она смогла забыть, что пугавший ее человек существовал в больном мозгу того самого мужчины, к которому ее влекло с невероятной силой. А после пылких поцелуев ей еще больше хотелось забыть об этом. И хотя разум напоминал о реальности, тело жаждало Элиота… его поцелуев… ласк…

— Нам лучше вернуться, — предложил Элиот. — Скоро начнет темнеть. — Рука его невольно потянулась к Лианне, но он отдернул ее. — Господи, что же я делаю? Я же решил держаться подальше от вас, чтобы не навлекать на вас гнев Эдварда. А сам отправляюсь с вами на прогулку, целую вас, словно подросток, который не в силах совладать со своими желаниями.

Элиот повернулся и зашагал по дороге в обратном направлении, стыдясь, как догадалась Лианна, своей слабости. Она догнала его и пошла рядом.

— Но я сама пригласила вас на эту прогулку, — напомнила Лианна.

Элиот на ходу сунул руки в карманы.

— Я не должен был приезжать. Знаю, что не должен.

— Но ведь вам хотелось. И мне хотелось, чтобы вы приехали. Так что не надо во всем обвинять себя, часть вины лежит и на мне. — Однако Лианна лукавила, она не чувствовала за собой ни малейшей вины. Ее губы… все тело… до сих пор дрожали при воспоминании о поцелуях Элиота.

— В вас снова заговорил психиатр.

— Странно, сейчас я совершенно не ощущаю себя врачом, — тихо промолвила Лианна.

Элиот остановился и устремил на Лианну долгий взгляд, полный желания. Но затем помотал головой и продолжил путь.

— Если ненависть Эдварда к вам связана с нашими встречами, с нашей близостью… если он знает, что я целовал вас, то у вас могут возникнуть серьезные проблемы.

— Вам пора перестать беспокоиться относительно Эдварда и меня, — сказала Лианна, хотя слова Элиота вызвали у нее тревогу: они прозвучали почти как угроза. — Я всегда запираю двери и окна, а Терман и Дикси живут совсем рядом.

— Понимаете, я никогда не причиню вам вреда по своей воле.

— Я это знаю. — Холодок пробежал по спине Лианны, когда Элиот намеренно подчеркнул последние слова.

— Когда я впервые пришел в ваш кабинет, то и представить себе не мог… — Элиот покачал головой, отвернулся и, прибавив шаг, решительно двинулся вперед.

Лианне пришлось почти перейти на бег, чтобы догнать его. Интересно, что он хотел сказать, но не решился? Не мог представить себе, что в результате его визита она будет подвергаться опасности? Или не мог представить себе, что влюбится в нее? А может, и то и другое?

Когда они подошли к стоянке, Элиот, похоже, уже полностью взял себя в руки. Он остановился возле машины Лианны и распахнул дверцу, помогая ей сесть за руль.

— Спасибо вам за эту встречу, пусть даже идея была не из лучших, — сказал он.

Лианна вспомнила поцелуи и поняла, что не хотела бы, чтобы эта встреча не состоялась.

— Нет, это была хорошая идея, — возразила она.

Взгляд Элиота, переместившийся с глаз Лианны на ее губы, вновь засветился желанием. Но, пересилив себя, он захлопнул дверцу и шагнул в сторону.

— Спокойной ночи, Лианна.

Выезжая со стоянки, Лианна бросила взгляд в зеркало заднего вида. Элиот так и стоял на месте, глядя ей вслед. Лианна продолжала смотреть в зеркало, пока его фигура не скрылась в сгущающихся сумерках.

И что же дальше? — спросила себя Лианна. Целуясь с Элиотом, она перешла Рубикон. Пока они не раскрыли друг другу взаимное влечение, можно было притворяться, что его не существует. Но с притворством было покончено.

Он все видел. Эта отвратительная сцена в парке между Элиотом и Лианной разозлила его и вместе с тем обрадовала.

Элиот думает, что у него снова будет все, но он ошибается. Чем сильнее Элиот увлечется Лианной, тем приятнее ему, Эдварду, будет тот момент, когда он отнимет у него Лианну… А Элиота обвинят в ее убийстве.

На этот раз все получится так, как он задумал. Элиот наконец-то заметил исчезновение денег. Что ж, приятно забрать у Элиота хотя бы часть того, что он ему должен. Взломать компьютерный код не составило большого труда. Это еще одно доказательство того, что Эдвард умнее Элиота. Все эти годы Элиот даже не пользовался полученными во время учебы знаниями компьютерной техники, а он, Эдвард, учился вместе с ним и теперь превзошел его. Скоро останется только один из них… и это будет Эдвард.

— Ты же прекрасно понимаешь, что играешь с огнем. — Терман поставил чашку с кофе на блюдце. Он сидел напротив Лианны за круглым деревянным столом в ее светлой кухне.

Поскольку он теперь был лечащим врачом Элиота, Лианна пригласила его в субботу на завтрак, во время которого откровенно рассказала о событиях предыдущего дня, включая поцелуи. О поцелуях ей, конечно, трудно было рассказывать… все-таки это очень личное. Однако как профессионал Лианна понимала, что важное значение имеют любые сведения.

— Да, понимаю, — согласилась она с Терманом.

— Многие люди получают удовольствие от подобного риска, но ты ведь не из их числа. Я очень давно знаю тебя, Лианна, и на тебя это не похоже. Понимаю, что вопроса врачебной этики больше не существует, поскольку Элиот уже не твой, а мой пациент, но ведь этот вопрос никогда и не был главным барьером между тобой и твоими пациентами.

Лианна помолчала, пока намазывала на тост сливочный крем.

— Барьером? Вы хотите сказать, что я держу пациентов на расстоянии вытянутой руки?

— Конечно. И это очень хорошо. У тебя развито природное сострадание, и это побуждает тебя заботиться о людях, вызывает желание помогать им. Но в тебе живет и страх, вызванный поступком твоего отца, и этот страх помогает тебе не терять объективность. Очень хорошая комбинация. Ты жила рассудком, а не сердцем, что помогает понять, в чем нуждаются люди. Но так продолжалось только до недавнего времени. Что с тобой происходит, Лианна?

Лианна продолжала намазывать крем, хотя чувствовала, что уже не голодна, и не собиралась есть этот тост. Однако несколько секунд умышленной паузы не помогли ей найти ответ.

— Я не знаю, Терман, — призналась она. — Не знаю, что со мной происходит. Мне так же не понятно мое поведение, как и поведение Элиота.

Терман внимательно посмотрел на нее.

— Думаю, не стоит напоминать тебе, что, спасая Элиота, ты не изменишь прошлое. Это не вернет твоего отца.

— От вас ничего не ускользает, да? — Лианна принялась водить пальцем по краю почти пустой чашки. Фарфор был прохладным на ощупь, поскольку его больше не согревало содержимое чашки. — Вы правы. Я не осознаю, как сильно продолжает влиять на меня история с отцом.

Терман наклонился вперед и положил руку на ладонь Лианны.

— Она всегда будет влиять на тебя. Это же часть тебя, которая не исчезнет.