— Я не знаю. Возможно. Но ведь это нормально, не так ли?

— Нет, — тихо промолвила Лианна. Последнее препятствие для установления окончательного диагноза рухнуло, и по ее спине пробежал холодок. — Нет, Элиот. Это не нормально. Не нормально оказываться в месте, куда вы не помните как попали, или обнаруживать, что из памяти выпало несколько часов.

Элиот перестал расхаживать по кабинету.

— Я не то хотел сказать. Просто я всегда был настолько поглощен работой, что, увидев, как все уже уходят домой, вдруг вспоминал, что не обедал. Я могу ехать на машине, размышляя о сложных проблемах, и пропустить свой поворот. — Он замолчал и умоляюще всплеснул руками, — Разве такое не случается со всеми?

— Если вы это имеете в виду, то да, такое происходит со всеми. Но меня интересует, выходят ли ваши провалы в памяти за рамки нормального?

Элиот снова плюхнулся в кресло и прикрыл дрожащей ладонью рот, словно испугался слов, которые могли слететь с его губ.

— Я уже больше не знаю, что нормально, а что — нет. Наверное, я должен вам еще кое-что рассказать. Насколько я понимаю, когда у человека происходит раздвоение личности, то эти личности носят разные имена.

Лианна медленно кивнула.

— Да, очень часто бывает именно так.

— Так вот, когда я сегодня обнаружил в своем блокноте визитную карточку Кей, я подумал, что ее туда положил Эдвард.

— Эдвард? — прошептала Лианна. Ей показалось, что тень безнадежности заволокла окна, вторглась в кабинет и закралась в нее.

— В детские годы Эдвард был моим воображаемым товарищем. Сначала другим ребятам тоже нравилась эта игра, но затем у них появились иные увлечения, и я перестал рассказывать им об Эдварде. Но сам не бросил играть с ним, пока не влюбился в одну девочку. Мы встречались с ней, и я ей признался, что продолжаю разговаривать с воображаемым другом. Она посмеялась надо мной и разболтала об этом одноклассникам. Прошло много времени, пока все забылось, но после этого я уже больше никогда не играл с Эдвардом.

— Я понимаю, — кивнула Лианна, пытаясь переварить полученную информацию.

— Эту девочку звали Кей Бекер. — Губы Элиота были бледными, а голос понизился почти до шепота, когда он произносил эти слова.

— Кей Бекер… Кей Палмер. Вы хотите сказать, что это один и тот же человек?

— Убитая женщина носила фамилию мужа. Полицейские сказали, что я вместе с ней учился в школе.

— И что вы об этом думаете?

— Не знаю. Она перешла в другую школу, когда мне было четырнадцать лет, то есть сразу после нашей ссоры, и с тех пор я больше никогда ее не видел. Прошло двадцать лет, она перекрасила волосы… Да, это могла быть она, но все же я бы в этом не поклялся. Ведь я видел ее только во сне и в телевизионных новостях.

— Значит, вы отказались от своего воображаемого друга из-за девочки, которая предала вас и выставила на посмешище, и теперь, возможно, эта девочка стала жертвой жестокого убийства.

Да, картина складывалась плохая. Если Эдвард возник в детские годы Элиота, а потом почувствовал, что Элиот предал его, то он вполне мог вновь возникнуть годы спустя, чтобы отомстить той, которая явилась причиной этого предательства.

И все же Лианне очень не хотелось ставить такой диагноз, потому что это означало признать, что Элиот и был убийцей. Проявляет ли она осторожность, как это сделал бы любой врач, или же привязалась к Элиоту как к мужчине настолько, что утратила объективность? Неприятным и тревожным был уже сам факт, что она задавала себе подобный вопрос.

— Предлагаю еще раз попробовать гипноз, — произнесла Лианна хриплым голосом, пытаясь не выдать сомнений и одновременно испытывая страх перед тем, что может открыться во время сеанса.

Элиот вскочил с кресла и склонился над столом Лианны, нахмурив брови.

— Вы шутите? А что, если во мне проявится Эдвард и попытается убить вас?

Лианна инстинктивно отшатнулась. Он что, пугает ее? Да, существует вероятность, что он хладнокровный убийца, пытающийся уйти от правосудия, выдавая себя за сумасшедшего. Однако Лианна не могла… вернее, не хотела признавать подобную вероятность.

— Вы будете находиться в состоянии гипноза. Я смогу справиться с ситуацией.

Элиот помрачнел, сунул руку в карман, затем вынул ее и с громким стуком опустил на стол. Лианна вскочила, напуганная его поступком и стуком. А когда Элиот убрал ладонь со стола, она увидела, что там лежит револьвер тридцать восьмого калибра. В памяти Лианны моментально возник образ отца, настолько четкий и живой, что почти затмил реальность.

— Вы знаете, как им пользоваться? — решительным тоном спросил Элиот.

— Элиот, где вы взяли револьвер? — воскликнула Лианна, чувствуя, что задыхается.

— Я владею им на законном основании, револьвер зарегистрирован, — заверил ее Элиот. — Умеете им пользоваться?

— Мой отец очень любил охоту, он научил меня стрелять, когда я еще была ребенком, — прошептала Лианна.

Но это отнюдь не означало, что она сможет выстрелить. Она не дотрагивалась до оружия с того самого дня, как вытащила из безжизненных пальцев отца револьвер тридцать восьмого калибра, очень похожий на тот, что лежал сейчас на ее столе. Лианна медленно опустилась в кресло.

— Возьмите револьвер и давайте займемся гипнозом, — приказал Элиот.

Лианна попыталась засмеяться, однако с ее губ слетел всего лишь сдавленный смешок.

— Но это же абсурд. Вы предлагаете мне стрелять, если в вас проявится другая личность. Прошу вас… уберите револьвер. Если вас так заботит моя безопасность, мы можем пройти в какое-нибудь более людное место.

Элиот рывком поднялся с кресла, обошел стол и остановился перед Лианной. Она чуть подалась назад, напуганная его яростным взглядом.

— Простите, я не хотел вас пугать. Я никогда не причиню вам вреда. Но… — Элиот взял со стола револьвер, вложил его в ладонь Лианны и сжал ее пальцы вокруг рукоятки. Ладонь его была теплой, а сталь револьвера холодной… и смертоносной. — Я ничего не знаю о своем втором Я, об Эдварде, — продолжал Элиот. — Но в моем сне он ненавидел вас. Вспомните, что произошло вчера, когда пациент вышел из-под контроля. А Хедлунд в два раза меньше меня.

Лианна отвернулась и положила револьвер на стол. Пальцы ее горели там, где он дотрагивался до них, и коченели там, где соприкасались с холодной сталью револьвера.

— Я не стану направлять револьвер на своего пациента. Но если вас волнует эта проблема, то мы отложим дальнейшее лечение до того момента, когда я смогу принимать вас в рабочее время или попрошу кого-нибудь из коллег присутствовать на приеме.

Некоторое время Элиот пристально смотрел на Лианну, затем поправил галстук и одернул пиджак.

— Возможно, вы правы.

Он повернулся и направился к двери. Лианна вскочила и бросилась за ним, удивляясь силе своего желания остановить Элиота. Тот уже подошел к двери, когда Лианна положила ладонь ему на плечо. Элиот замер и, повернув голову, посмотрел на ее руку.

Внезапно смутившись, Лианна убрала ладонь с плеча Элиота.

— Что вы намерены делать? — спросила она.

— Я должен позвонить полицейским, которые приходили сегодня, и все им рассказать. Я не могу допустить, чтобы кто-то еще подвергался из-за меня опасности.

— Что же вас удерживает? — спросила Лианна, уловив нотки неуверенности в его голосе.

Неуклюже переминаясь с ноги на ногу, Элиот устремил взгляд на окно, а не на Лианну.

— Мысль о том, что я буду заперт в тюрьме. — Он покачал головой. — Нет, не могу.

— Тогда позвольте мне помочь вам.

Некоторое время Элиот молчал. Наконец он посмотрел на Лианну и глубоко вздохнул.

— Только в том случае, если вы сможете принять меня завтра в рабочее время и если рядом будет кто-нибудь, кто сможет прийти вам на помощь.

— Я что-нибудь придумаю, — согласилась Лианна. — А сейчас садитесь в кресло. Нам надо о многом поговорить и без гипноза.

Взгляд Элиота скользнул в сторону стола.

— Ладно, но вы садитесь ближе к двери. И держите револьвер под рукой.