Прощальные слова Эдварда были полны романтического задора:

— Мы все сделаем. Пятьдесят тысяч фунтов! Игра стоит свеч!

Во сне ему снились официальные бумаги с гербовыми печатями и Дартмур. Встал он рано, совершенно измученный и неотдохнувший. Ему нужно было что-то предпринять, чтобы разыскать скупщика краденого, но ничего стоящего в голову не приходило. На работе он был рассеян и еще до ленча успел получить от начальства два выговора.

Где люди находят скупщиков краденого? Кажется, это где-то в Уайтчепле или в Степни?

Когда он вернулся с ленча в контору, его сразу позвали к телефону. В трубке послышался трагический, полный слез голос Дороти:

— Это ты, Тэд? Хозяйки сейчас нет, но она может прийти в любую минуту, тогда я тут же брошу трубку. Тэд, ты ничего не успел сделать, ведь правда?

Эдвард успокоил ее.

— Тэд, послушай, не надо ничего делать. Я всю ночь не сомкнула глаз. Это было ужасно. Я думала о том месте в Библии, где сказано: «Не укради». Вчера я, наверное, просто сошла с ума. Ты ведь не будешь ничего делать, Тэд, дорогой, не будешь?

Испытал ли мистер Пэлгроу облегчение? Возможно, что испытал, но он не собирался этого выдавать.

— Если уж я решил, то никогда не отступаюсь, — сказал он таким тоном, которым, без сомнения, разговаривают настоящие супермены со стальным взглядом.

— Нет, Тэд, дорогой, ты не должен этого делать. О Боже, она идет. Слушай, Тэд, она вечером собирается в гости. Я могу на часок-другой сбежать. Не предпринимай ничего, пока мы не встретимся. В восемь жди меня на углу… — Тут ее голос изменился, сделавшись неестественно ласковым:

— Да, мэм, просто не правильно набрали номер. Им надо было Блумсбери ноль два тридцать четыре.

Когда в шесть часов Эдвард вышел с работы, в ближайшем киоске в глаза ему бросился огромный газетный заголовок:

«ПРОПАВШИЕ РУБИНЫ. ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ».

Он торопливо достал мелочь. В метро он проворно кинулся к свободному месту и впился глазами в газету. Довольно быстро нашел то, что искал.

Он невольно присвистнул.

— Ничего себе, — пробормотал он и стал читать соседний абзац. Он прочел его еще раз, и газета соскользнула на пол…

Ровно в восемь часов он был на углу. Дороти, запыхавшаяся и очень бледная, но все равно красивая, поспешно подошла к нему.

— Ты ничего еще не предпринимал, Тэд?

— Ничего. — Он вытащил рубиновое колье из кармана. — Можешь его надеть.

— Но, Тэд…

— Все в порядке. Полиция нашла и рубины, и того, кто их стащил. А теперь прочти вот это!

И он сунул газету прямо ей под нос. Дороти стала читать:

НОВЫЙ РЕКЛАМНЫЙ ТРЮК

Новая рекламная уловка была придумана Общеанглийской ярмаркой «Пять пенсов» — своеобразный вызов знаменитому «Вулворту». Вчера в продажу поступили корзинки с ягодами, и теперь они будут продаваться еженедельно по воскресеньям. В одну из каждых пятидесяти корзинок будет положено колье с поддельными драгоценностями. Искусно выполненные, эти колье на самом деле стоят не так уж дешево. Вчера появление этих корзинок вызвало огромное оживление и радость, и надеемся, что в следующее воскресенье еще большую популярность приобретет девиз: «ЕШЬТЕ БОЛЬШЕ ФРУКТОВ». Мы поздравляем ярмарку «Пять пенсов» за ее находчивость и желаем ей удачи в проведении кампании «Покупайте британские товары».

— Ну и ну… — сказала Дороти. И помолчав, повторила:

— Ну и ну!

— Да, — сказал Эдвард. — Я почувствовал примерно то же самое.

Тут проходивший мимо человек сунул ему в руки какой-то листок.

— Держи, братец, — сказал он.

«Добродетельная женщина ценнее самых лучших рубинов»[20] — было написано на листке.

— О! — воскликнул Эдвард. — Надеюсь, это тебя утешит.

— Не знаю, — с сомнением произнесла Дороти. — Я почему-то не хочу выглядеть как добродетельная женщина.

— А ты и не выглядишь, — сказал Эдвард, — потому он и сунул этот листок мне. С этими рубинами на шее ты совсем не похожа на добродетельную женщину.

Дороти рассмеялась.

— Ты просто прелесть, Тэд, — сказала она. — Давай сходим в кино.

Блуждающий взгляд мистера Иствуда остановился на потолке, оттуда переместился на пол, а затем на правую стену. Усилием воли мистер Иствуд заставил его вернуться к стоявшей перед ним пишущей машинке.

Девственная чистота бумажного листа была нарушена названием, отпечатанным большими буквами:

ТАЙНА ВТОРОГО ОГУРЦА

Отличное название. Остановит и заинтригует кого угодно. «Тайна второго огурца», — подумает читатель. — О чем бы это? Огурец? Тем более второй! Такой рассказ нельзя не прочесть». И он будет ошеломлен той изумительнейшей легкостью, с которой этот мастер детективного жанра сплел столь восхитительный сюжет вокруг обыкновенного огурца.

Но… хотя Энтони Иствуд знал, каким должен быть новый рассказ, он почему-то никак не мог начать его. Известно, что главное в любом рассказе — название и сюжет, остальное — просто кропотливая подгонка; иногда название само определяет сюжет, и тогда только успевай записывать, но сейчас оно уже — и весьма удачное — возникло, а в голове его — ни малейшего намека на сюжет.

Взгляд Энтони Иствуда с тоской снова устремился к потолку, но вдохновение не приходило.

— Я назову героиню, — вслух сказал Энтони, чтобы как-то подстегнуть себя, — Соней или Долорес, у нее будет бледная — но не как у больных, а бархатисто-матовая кожа и глаза, как два бездонных омута. А имя героя будет Джордж или Джон — что-нибудь короткое и чисто британское. А садовник — придется ввести садовника, чтобы как-то притянуть сюда огурец, — садовник мог бы быть шотландцем, который до смешного боится ранних заморозков.

Подобный метод иногда срабатывал, но сегодня он не помогал. И хотя Энтони совершенно отчетливо представлял себе Соню, Джорджа и садовника, они не проявляли ни малейшего желания включаться в действие.

«Конечно, я мог бы взять вместо огурца банан, — в отчаянии подумал Энтони, — или латук', а то и брюссельскую капусту… Брюссельская капуста.., стоп-стоп… А что, это мысль! Тут и шифрограмма… Брюссель.., украденные акции.., зловещий бельгийский барон…»

Но это был лишь случайный проблеск. Бельгийский барон решительно не захотел материализоваться, к тому же Энтони вовремя вспомнил, что огурцы и ранние заморозки несовместимы, а это исключает комичные переживания шотландского садовника.

— Черт бы меня побрал! — в сердцах воскликнул мистер Иствуд.

Он вскочил и схватил «Дейли мейл». Быть может, в разделе криминальной хроники найдется что-нибудь вдохновляющее. Однако новости в это утро были в основном политические. Мистер Иствуд с отвращением отбросил газету.

Взгляд его упал на роман, лежавший на столе. Закрыв глаза, он ткнул пальцем в одну из его страниц. Слово, указанное самой судьбой, было «овцы». И сразу же воображение услужливо развернуло перед ним долгожданный сюжет — во всех подробностях. Хорошенькая девушка, возлюбленный убит на войне.., ее разум слегка помутился… присматривает за овцами в горах Шотландии, мистическая встреча с покойным возлюбленным… Эффектный финал: стадо овец, игра лунного света — словно на каком-нибудь академическом полотне — а девушка, мертвая, лежит на снегу, и на нем две дорожки следов Это мог бы быть прекрасный рассказ. Энтони, вздохнув, сердито тряхнул головой, чтобы освободиться от его власти. Потому что слишком хорошо знал: редактору, с которым он обычно имеет дело, такой рассказ, как бы прекрасен он ни был, не нужен. В рассказах, которые были ему нужны и за которые он выкладывал кругленькую сумму, действовали загадочная темноволосая женщина, сраженная ножом в сердце, и молодой несправедливо подозреваемый герой, в сюжете фигурировало множество фантастических догадок, ну а тайна неожиданно распутывалась благодаря еще более неожиданной — вроде его «второго огурца»! — улике, а убийцей оказался вполне тихий и безобидный персонаж.