Ворон зарычал, блеснул желтыми глазищами с узким зрачком и предостерегающе лязгнул зубами.

Максимус тревожно присмотрелся к нему.

Лаврезийцы очень выносливы и необычайно резвы, но при этом они всего лишь лошади, без всяких хищных замашек.

И такого хитрого безумия в глазах Ворона еще вчера не было…

– Видно, мне в кофе подмешали чего-то излишне тонизирующего, – пробормотал принц. – Всякая ерунда мерещится.

Он попятился к выходу, но покидать денник не спешил. Он был озадачен и ошарашен, но все еще надеялся, что введен в заблуждение игрой света и тени.

– Я тебя не узнаю. А ты меня?

Ворон прижал острые уши к голове и зевнул, смешно растопыривая длинные усы.

Усы?! Однако, явно дает понять, что узнал.

– Вот как… Значит, ты – это ты, хоть и выглядишь неважно. Не будешь нападать?

Обижено заворчав и перевернувшись на бок, Ворон вытянул из-под себя одну из массивных когтистых лап.

Принц вздрогнул, но попытался не подать виду.

– Ты можешь встать?

Ворон охотно поднялся и потянулся, процарапывая в опилках на полу борозды и издавая неприятный шорох при задевании стенок. Чем?!

Максимус потер виски и показал на седло.

– Что бы с тобой ни произошло, нам пора ехать. Я должен надеть на тебя вот это…

Ворон презрительно хлестнул по полу длинным шипастым хвостом и слегка приподнял… крылья.

Максимус не выдержал, бросился к выходу и во всю ширь распахнул ворота конюшни. Кроме того, он снял с крюка и зажег лампу, предназначенную для ночного времени, уже не заботясь, что про него подумает кто-нибудь из дворовых людей, если заметит.

И с этой лампой, как мудрец, ищущий истины днем с огнем, он зашел в стойло Ворона.

М-да. Точно – крылья.

В узком стойле их никак не удалось бы расправить, но о размахе можно было судить и так. Как и о том, что никакое лошадиное седло теперь не подойдет. Уздечку тоже, конечно, придется переделывать… Впрочем, годится ли тут вообще уздечка?!

– Пожалуй, мне придется заказать для тебя новую сбрую, – вздохнул принц. – Но даже лучшие королевские шорники не управятся быстрее, чем за день. Боюсь, мое путешествие откладывается.

Он уже собрался покинуть денник, но вдруг, о чем-то вспомнив, вернулся.

– Ты ведь так ничего и не съел. Хочешь, я отдам тебе свои дорожные запасы?

Ворон охотно принюхался и заурчал.

Максимус скормил ему свои бутерброды – только колбаски, от хлеба скакун отказался – и откупорил, махнув рукой на раздумья, бутыль красного вина. Чуть не половину выдул сам, на остальное предъявил претензии Ворон. После чего снова улегся, поджав под себя ноги, прикрыл веки и приготовился ждать.

Принц же направился в кожевенную мастерскую и заказал новый комплект. Мастер удивленно посмотрел на его руки, будто обнимающие гигантскую бочку, и пообещал до завтра изготовить седло в-о-о-т такого охвата, а к нему какой-то странно великоватый недоуздок без удил, но с заушным креплением, и удлиненный повод.

Затем Максимус пошел на кухню и распорядился отнести его коню хороший кусок сырой говядины и половинку жареного поросенка. Повар вежливо поинтересовался, нужны ли специи, и принц согласно закивал. Он не сомневался, что Ворон захочет мясо именно с шафраном и петрушкой, такое, как любит сам принц.

Затем он поднялся к себе и переоделся в повседневную одежду.

И лишь потом отправился с докладом к матери.

– Ваше величество, – спокойно произнес он, прорвавшись к ней на аудиенцию между министром сельского хозяйства и послом из Королевства Левого Берега, – мой конь превратился в дракона, готовая сбруя ему не подходит, поэтому я смогу отправиться в Бусинию лишь завтра.

– Нам следует немедленно убить его, – побледнела королева. – Немедленно! Послать на конюшню лучших лучников… Или нет… арбалетчиков… Или…

Максимус проверил, плотно ли закрыты двери, отослал слуг и подошел к королеве поближе.

– Мама, ну что вы, в самом деле? Какие лучники в конюшне? Толку с них!

– Мясников! Живодеров! Охотников! Тайного королевского убийцу! – по расширившимся зрачкам и срывающемуся голосу матери Максимус понял, что она близка к панике, и нужно что-то предпринимать.

– Сомневаюсь, что они справятся с драконом, – сказал он как можно спокойней. – Мне показалось, что его шкура довольно крепкая.

– Расстреляйте его из самых крупнокалиберных пушек! Сожгите конюшню, обложите его бочками с порохом… – королеву трясло, а в глазах набухали огромные слезы.

Никогда еще принц не видел ее в подобном состоянии. Он успокоительно приобнял мать.

– Мама, ну что вы. Люди могут пострадать. А кроме того, – он ласково поцеловал ее в щеку, – я никому не позволю убивать твой подарок.

– Что же делать, что же делать, – Аугуста обмякла в отчаянии, и Максимус бережно посадил ее на трон.

– А что и зачем мы должны делать? Подумаешь, произошли с Вороном кое-какие… метаморфозы… но от этого он не перестал быть моим другом. Это замечательный, умнейший, воспитаннейший дракон. И он согласен возить меня на себе по-прежнему.

Но от этих простых и понятных слов королева неприлично разрыдалась в полный голос.

– Что же я наделала, что же я наделала, – всхлипывала она, не стесняясь сына. – Я хотела, чтобы ты произвел впечатление на невесту, а вышло… я нас всех погубила…

– Постойте! Я немного читал о драконах. Да, они могут показаться чересчур прожорливыми, но не настолько, чтобы мы были не в состоянии прокормить его.

– Сами по себе-то они, может быть, и не так страшны, но предание…

– Какое из них?

В королевстве было полно преданий. А также легенд, мифов и народных сказок. Одно время принц с удовольствием слушал их, даже записывал некоторые особенно оригинальные, но со временем наигрался и переключился на изучение серьезных наук.

– Об опасности некоторых подарков, – сквозь зубы процедила королева и попросила воды.

Судя по всему, Аугуста возвращалась от паники к ясному сознанию и потихонечку брала себя в руки.

– Отменим назначенные встречи?

Королева кивнула:

– По крайней мере, перенесем на послеобеденное время, – и принц потихоньку отослал гостей в Большой зал немного подкрепиться.

– Так что за легенда? – небрежно спросил он после этого.

– О, она очень длинная, и я не помню ее дословно… Это даже не легенда, а хроника… Или выписки из хроники… Точно уже и не помню – рукопись хранится где-то в библиотечных подвалах, но каждому наследнику о ней обязательно рассказывали в свое время. Я жалею, что тянула с тем, чтобы сообщить тебе это семейное предание. Смысл его – что родственные королевские подарки бывают очень опасными.

– Это когда наследники дарят престарелым родителям книжки с ядовитыми картинками или посуду из опасных материалов?

Максимус старался шутить, по опыту зная, что в критических ситуациях именно умеренная ирония воспринимается его матерью лучше всего.

– Это когда наоборот, – сердито передразнила его королева. – Когда царственные родители дарят детям что-то невинное. А это что-то само собой превращается в нечто опасное. И заканчивается все очень плохо.

– Насколько плохо?

– Все гибнут.

– Да, звучит как-то не очень весело. Просто-таки все-все? – усомнился принц.

– И никого не остается, – мрачно подтвердила королева. – Именно поэтому я никогда тебе ничего не дарила. Кубок для питья превращается в щит – к войне. Одежда превращается в броню – к войне. Меч из парадного становится боевым, с него опадают украшения – к войне. Даже конь, как оказывается…

– Какая-то однобокая легенда, все к войне, – пробормотал принц. – Даже в сонниках обычно приводится несколько толкований. Не может быть, чтобы все было так примитивно.

– Не веришь мне, спроси придворного мудреца, – обиделась королева. – Семейные предания не врут. Для того и писаны, чтобы предупредить.