Было около восьми вечера, пятница. В небольшом ресторанчике Нового Орлеана собиралась вечерняя публика. Странного вида мужчины и женщины. Они сидели за столиками без скатертей, тихо о чем-то беседовали, и, когда дверь открывалась, кое-кто из них бросал подозрительный взгляд, облегченно вздыхая, если видел знакомое лицо.

Здесь подавали недорогую еду без изысков, пиво, виски и скотч, столовое местное вино. В этом месте всегда дежурили особого типа девицы, которые, поймав добычу, устремлялись по деревянной лестнице наверх, в свои дешевые, пропахшие потом и приторно-сладким запахом туалетной воды комнатки.

Владельцем этого ресторанчика, как и еще нескольких подобных заведений в дешевых кварталах Нового Орлеана, был Бобби Лоу, темнокожий коренастый человек неопределенного возраста. Начинал он свой бизнес с торговли девушками на улице, но когда женился на Лоретте, обрел более весомое положение. Теперь его дело стало менее рискованным, и более прибыльным. А еще, и что, может быть, для него было важнее, чем все остальное, он мог наслаждаться комфортом и каждый вечер слушать музыку. Его измочаленная во многих переделках душа расправляла свои крылья и устремлялась ввысь, как только он слышал что-либо стоящее.

Блестящее лаком фортепьяно стояло в дальнем конце полутемного узкого зала. Медноволосая пианистка, склонив голову так, что не видно было ее лица, перебирала клавишами легко, как будто вела неторопливую привычную беседу в кругу друзей.

В полутемный зал, освещенный матовыми светильниками на столах, вошел высокий широкоплечий мужчина в добротном, но не модном костюме. Он помедлил в дверях, оценивая взглядом обстановку. Профессионально улыбаясь, к нему направился коротышка-метрдотель, креол лет пятидесяти с солидными усами, которые украшали его круглое как блин лицо, и выпирающим из пояса светлых брюк животом.

– Добрый вечер. Вы заказывали столик? – спросил он, профессионально приветливо улыбаясь, невольно прикидывая, кем бы мог быть этот посетитель.

На праздношатающегося туриста он не был похож. Темный дешевый костюм, дорогая обувь. Тяжелая шея выпирала из-под расстегнутого воротничка немодной рубашки, галстук отсутствовал.

– Хотите пообедать?

Мужчина приподнял густую темную бровь и пронзил коротышку быстрым колющим, как удар кинжала, взглядом.

– Я буду ужинать, – сказал он таким тоном, что возражать ему не хотелось. Попроси он открыть кассу и достать всю наличность, никто бы и не подумал сопротивляться.

– Желаете присесть у стойки или займете столик? Есть свободный в глубине зала.

Поздний посетитель бросил быстрый взгляд на стойку бара. За ней расположилась группка мужчин, рядом сидела девушка с длинными, обтянутыми светлым капроном ногами и скучающе играла соломинкой в полупустом бокале. Девушка лениво убрала прядь с лица, но, как только ее блуждающий взгляд поймал взгляд вошедшего, вмиг подобралась, закинула ногу на ногу и провела кончиком языка по ярко-алым, будто пропитанным кровью губам.

– Я хочу поужинать в комфорте, бар мне не подходит, – ответил мужчина.

Девушка у бара разочарованно поджала губы.

Усатый коротышка провел мужчину в конец зала. Ловко лавируя между столиками, он профессиональным взглядом продолжал оценивать незнакомца. Тот наверняка был из силовых структур, офицер армии или полиции. Обручального кольца на руке нет. Скорее всего, в отпуске. Одинок, холост, скучает. В тусклом свете ресторанного зала волосы его казались совсем черными, большие крепкие ладони таили угрозу. Метрдотель указал на столик с двумя пустующими стульями и дернул подбородком, что должно было быть воспринятым как вежливость.

– Скотч? Виски? – предложил метрдотель.

– Бренди, бифштекс с кровью, много картофеля.

Его голос невольно заставил метрдотеля поежиться. Низкий, отрывистый. Приказ, не просьба.

Метрдотель суетливо поклонился, и, развернувшись, быстро направился на кухню. Только сделав несколько шагов, он понял, что выполняет не свойственные ему обязанности, отдал заказ официанту, а сам поспешил к бару. Глоток виски привел его в себя, а вышедшая под свет софитов полногрудая женщина с блестящими, как золото волосами пообещала более приятное продолжение вечера.

Златовласка стояла на вспыхнувшем от ярких прожекторов подиуме и выглядела так притягательно, что гул голосов в зале стал смолкать. Все взгляды устремились к ней – пышнотелая, белокожая, с большими, подведенными жирной темной полосой глазами, она как будто выставляла себя на продажу по самой высокой цене.

– Лоретта, милашка! Лоретта, красотка! Привет, лапочка, – раздалось из зала.

Лоретта бережно сняли микрофон со стойки.

– Добрый вечер, – сказала она глухим томным голосом и махнула рукой, будто звала к себе в постель.

– Привет, привет! – отозвался зал.

Аккомпаниаторша коснулась пальцами клавиш, Лоретта запела. Зал заворожено слушал хрипловатый голос певицы, и только мужчину за дальним столиков в углу, что потягивал бренди, чувственный голос явно оставлял равнодушным. Он с удовольствием хрустел хорошо прожаренной картошкой, жевал кровавый бифштекс, а закончив, закурил сигару, откинувшись на спинку кресла. Казалось, его ничего не волнует.

Он заметно оживился, только когда Лоретта закончила выступление. Певица принимала цветы и знаки внимания, девушка, аккомпанирующая ей, собрала ноты, и, сунув под мышку, пошла к выходу.

Мужчина, что так равнодушно воспринимал выступление певички, резко встал со своего места и, в несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, перехватил аккомпаниаторшу у выхода.

– Кейли Сандерс?

Девушка подняла на него глаза. Он не подал виду, как его поразил ее взгляд. У нее были изумительные глаза: ясные, чистые, но таящие загадку, влекущие. В них хотелось смотреть не отрываясь, хотя и становилось страшновато, как от высокого неба над высокогорным плато.

Губы девушки дрогнули:

– Мы знакомы?..

– Вилли Дик.

– Чем обязана?

– Прошу уделить мне некоторое время. Буду признателен, если вы окажете мне честь и разделите мой досуг.

– Мистер Дик я не девушка для сопровождения. У меня был долгий, трудный день. Я устала. Будьте добры, пропустите меня. Я спешу домой. – Она на секунду запнулась. – Меня ждет муж, – сказала она нарочито громко и отчетливо.

Девчонка совершенно не умеет врать, заметил про себя мужчина.

– Ваша сестра ничего не знает о вашем замужестве.

Его реплика заставила ее взволноваться. Она вся как-то напряглась, взгляд выражал смятение.

– Лилит дала мне о вас иную информацию. Вы одинока и… глубоко переживаете за ее благополучие. Ведь так? Вам не безразличная судьба вашей любимой сестры?

– Что с Лилит?.. – выдохнула девушка, и ее бледное лицо пошло красными пятнами.

– Немного терпения, я вам все расскажу.

Он взял ее за руку – пальцы ее были холодны, как лед – и повел за собой в глубь зала, усадил за свой столик.

– Красное вино, – приказал он официанту.

Заказ тут же был исполнен.

Дрожащей рукой девушка поднесла бокал ко рту. Пока она пила, мужчина беззастенчиво разглядывал ее. На ней была тонкая белая в полоску блузка, свежая, без единого пятнышка. На безымянном пальце правой руки он заметил кольцо с крупным камнем. Лицо красивое, с правильными чертами. Выступающие скулы и темные круги под глазами свидетельствовали об усталости и делали ее старше.

– Выступления каждый день? – спросил он. – С утра и о глубокой ночи? И как давно вы ведете такой образ жизни? Не надоело?

Она пожала плечами. Ее глаза выражали растерянность, а скованные, робкие движения вызывали у него снисходительную улыбку. Ему захотелось увидеть ее лицо при дневном свете, Что-то подсказывало ему, что этот мечущийся взгляд противоречит гармонии всего ее облика. В другое время он давно бы сказал что-нибудь в ободрение, но сегодня вечером он – локти на столе, сцепленные в замок пальцы, полнейшая невозмутимость – смотрел ей прямо в лицо, наслаждаясь созерцанием ее растерянности.