Вдруг песня завершилась, оставив после себя только пустое место и чувство утраты.

— Это песнь кельды, — сказала Дженни. — Эмбер слышала, как я пою ее малышкам. Она часть утешения, и она поняла ее, Тиффани! Я не помогала ей ничем, но она поняла! Я ведаю, что Жаб открыл тебе это. Но ведаешь ли, что я скажу? Суть ей ведома, и она познает ее. Из всех человеков очень похожа она на кельду. И она богачество, которое не треба базарит попусту!

Слова прозвучали с нехарактерной для кельды силой. Обычно та разговаривала вкрадчиво и тихо. И Тиффани признала и то, что информация полезна, и прозвучавшую в словах кельды угрозу.

Даже прогулка вниз в долину и в деревню потребовала обсуждения. Держа за руку Эмбер, Тиффани прошла мимо ждущих стражников и пошла дальше к большому смущению сержанта. В конце концов, если вас отправили кого — то привести, то будет выглядеть глупо, если они, так уж получилось, приводят себя сами по себе. Хотя, с другой стороны, если Тиффани с Эмбер пойдут позади стражников, то это будет выглядеть еще глупее, словно стражники идут под конвоем. В конце концов, это же страна овцеводов, и каждому известно, что впереди должна идти овца, а пастух сзади.

Наконец они пришли к довольно неудобному компромиссу — им пришлось идти, постоянно меняясь местами, так что со стороны это было похоже скорее на кадриль, чем на шествие. Тиффани пришлось потратить много времени, чтобы заставить Эмбер перестать хихикать.

Это была веселая часть. И было бы здорово, если б она продолжалась подольше.

— Слушай, мне всего лишь приказали доставить девушку, — отчаянно пытался объяснить сержант по пути к воротам замка. — Тебе же приходить не обязательно. — Это было сказано с таким подтекстом: « Пожалуйста, ну, пожалуйста, не вмешивайся и не подставляй меня перед новым босом». Но это не сработало.

Замок, что называется, бурлил. Что подразумевает все носились как угорелые туда — сюда, но никогда строго по прямой. Все готовились к похоронам, и к последующей свадьбе. Такие два несовместимых близких по времени события кого угодно заставят попотеть, не говоря уже про проверку на прочность запасов столь крохотного замка. Тем более, что гости, приехавшие из далека на одно событие, непременно захотят дождаться второго, что сэкономит для них время, но добавит всем хлопот. Но Тиффани была рада отсутствию здесь мисс Безызьянц, которая одновременно была противной и слишком опрятной, потому что не позволяла себе пачкать руки.

И как обычно будут проблемы с рассадкой гостей. Большинство из них будут аристократы, поэтому жизненно важно рассадить их так, чтобы никто не оказался поблизости с кем — то чей предок в далеком прошлом убил предка соседа. Учитывая, что прошлое — довольно большое место, а так же то, что предки всех в округе пытались друг друга поубивать из — за земель, денег или чего — то еще, то нужно очень хорошо разбираться в тригонометрии, чтобы до того, как гости доедят свой суп, не случилось новое смертоубийство.

Никто из слуг не удостоил внимания Тиффани, Эмбер или стражников, хотя Тиффани показалось, что кто — то сделал один из этих почти незаметных знаков, которые делают люди пытаясь защитить себя от дурного глаза. Здесь! В этом самом месте!И почему — то у нее сложилось ощущение, что люди не удостаивают их вниманием каким — то вполне определеннымобразом, словно смотреть в сторону Тиффани было опасно для жизни. Когда девушки прошли в кабинет Барона, он старательно их не заметил. Он был поглощен изучением кучи бумаг, которыми был завален весь стол, и держал в руке кучу разноцветных карандашей.

Сержант деликатно покашлял, но если б он даже закашлялся до смерти, это не вывело бы Барона из сосредоточенности. Поэтому Тиффани довольно громко проорала:

— Роланд!

Он оглянулся, и его лицо покраснело от одновременно смущения и гнева.

— Я предпочитаю слышать «милорд», мисс Болит, — резко ответил он.

— А я предпочитаю слышать «Тиффани», — спокойно парировала она, зная, что это спокойствие еще больше его разозлит.

Он с треском положил карандаши на стол.

— Прошлое осталось в прошлом, мисс Болит. Мы разные люди. И хорошо бы об этом помнить, вы так не считаете?

— Прошлое было всего лишь вчера, — ответила Тиффани, — и хорошо бы чтобы ты так же помнил, что тогда я звала тебя Роланд, а ты меня Тиффани, тытак не считаешь? — Она протянула руку к шее и вытащила его подарок — ожерелье в виде серебряной лошади. Казалось, это случилось столетие назад, но ожерелье было важнымфактом. Ради него, она даже поругалась с Матушкой Ветровоск! А теперь она использовала его в качестве улики. — Прошлое нужно помнить. Если ты не помнишь, откуда твои корни, ты не узнаешь, где ты, а раз ты не знаешь — где ты, значит, и не узнаешь, к чему идешь.

Сержант посмотрел на одного, потом на другого, и, прислушавшись к инстинкту самосохранения, вырабатывающемуся у каждого солдата, когда тот становится сержантом, он решил испариться до того, как по комнате начнут летать вещи.

— Мне нужно отлучиться, чтобы… э… присмотреть за тем, за чем нужно присмотреть. Не возражаете? — спросил он, открыв и тут же быстро закрыв за собой дверь так, что та успела прищемить последний слог его фразы. Роланд мгновение молча стоял, потом отвернулся.

— Я знаю, где я, мисс Болит. Я стою, надев ботинки моего отца, а он мертв. Я вел дела поместья последние годы, но все это я делал от его имени. Так почему он умер, мисс Болит? Он же вовсе не был стар. Я думал, вы умеете творить чудеса!

Тиффани посмотрела на Эмбер, которая с интересом слушала разговор.

— Может лучше будет обсудить это позже? — спросила она. — Ты хотел, чтобы твои люди привели нас с девушкой, и вот она тут, в здравом уме и невредима. И вовсе я, как ты сказал, не отдавала её феям. Она была гостьей у Нак Мак Фиглов, которые помогали и тебе, причем не раз. И она явилась сюда по доброй воле. — Тиффани внимательно всмотрелась в его лицо и добавила: — Ты их не помнишь, так?

Она видела, что это так, но его разум сопротивлялся тому факту, что он действительно не мог чего — то вспомнить, а должен. Он был пленником Королевы Фей. Забывчивость может быть благословением, но интересно, каких ужасов навоображал его разум, когда Петти рассказал ему, что она забрала его дочку к Фиглам. К феям. Как представить, что он почувствовал?

Она немного смягчила тон:

— Ты помнишь о феях что — то смутное, так? Ничего плохого, надеюсь, но ничего ясного, словно прочел что — то в книге, когда был маленьким, или слышал чей — то рассказ. Я права?

Он взглянул на нее, но невысказанное слово, которое застыло на его губах, подсказало, что она была права.

— Они называют это прощальным даром, — сказала она. — Он является частью утешения. Его дают в том случае, когда лучше забыть что — то, что было или слишком ужасным, чтобы помнить, или слишком поразительным. Я говорю это вам, милорд, потому что Роланд по — прежнему где — то там.

Завтра вы забудете даже эти мои слова. Я не знаю, как это работает, но срабатывает почти всегда.

— Ты забрала ребенка у родителей! Они явились ко мне, едва я вернулся утром! Всеявились! Это ты убила моего отца? Ты украла его деньги? Ты пыталась задушить старого Петти? Ты отстегала его крапивой? Ты наводнила его дом демонами? Я не верю, что задаю тебе эти вопросы, но миссис Петти считает, что это правда! Лично я не знаю, что и думать, особенно с тех пор, как какая — то фея задурила мне голову! Понимаешь?

Пока Тиффани пыталась придумать какой — нибудь внятный ответ, он плюхнулся в древнее кресло за столом и вздохнул.

— Мне сказали, что тебя застали возле моего отца с кочергой в руке, и что ты требовала от него деньги, — мрачно сказал он.

— Это неправда!

— А разве ты рассказала мне, если б это было правдой?

— Нет! Потому что такого бы никогдане случилось! Я не делаю ничего подобного! Хотя, возможно я и стояла рядом…

— Ага!