— Ну, полагаю, да, вы правы, сэр, — осторожно ответила Тиффани.

— Мне кажется прошлой ночью ко мне являлось приведение, — продолжил Барон с небольшой кривой усмешкой. — Что вы об этом думаете, мисс Тиффани Болит?

— Прямо сейчас, понятия не имею, сэр, — ответила Тиффани, подумав: «Только не Фиглы! Пусть кто угодно, только не Фиглы!»

— Это была ваша бабушка, мисс Тиффани Болит. Она была прекрасной женщиной и очень привлекательной. О, да. Я был так разочарован, когда она вышла замуж за вашего деда, но, полагаю, так было лучше. Знаете, я очень по ней скучаю.

— Правда? — спросила Тиффани.

Старик улыбнулся.

— После того, как моя дорогая супруга ушла в иной мир, она осталась единственной, кто смел со мной спорить. Обреченные властью или ответственностью люди нуждаются в ком-то, кто способен сказать им, когда они ведут себя по-идиотски. Должен заметить, Бабуля Болит выполняла эту обязанность с похвальным энтузиазмом. Так и было нужно, поскольку я часто был треклятым идиотом, которому нужно было, метафорически говоря, дать пинка под зад. И я надеюсь, мисс Тиффани Болит, что когда я лягу в могилу, вы окажете ту же услугу моему сыну Роланду, который, как вам известно, порой слишком высокого мнения о себе. Поэтому ему нужен кто-то, кто даст ему пинка под зад, в метафорическом смысле, или на самом деле, если он станет слишком заносчивым.

Тиффани постаралась скрыть улыбку, а затем, выбрав момент, поправила клубок боли на плече.

— Спасибо за доверие, сэр. Постараюсь.

Барон деликатно кашлянул, а затем сказал:

— На самом деле, я лелеял надежду, что вы с моим мальчиком однажды можете заключить более… тесный союз.

— Мы добрые друзья, — осторожно сказала Тиффани. — Добрые друзья и верю, что… ими и останемся. — Ей срочно пришлось ловить, чуть было не сорвавшийся, клубок боли.

Барон кивнул.

— Ну и отлично, мисс Тиффани Болит, только не позволяйте узам дружбы сдерживать себя, чтобы отвесить ему отличного пинка под зад, если он того заслуживает.

— Сделаю с преогромным удовольствием, сэр, — ответила Тиффани.

— Очень хорошо, юная леди, — сказал Барон, — а так же благодарю за то, что вы не стали упрекать меня за использование слова «зад» и уточнять значение слова «метафорический».

— Что вы, сэр. Я знаю, что означает слово «метафорический» и слово «зад» в традиционном понимании, и в них нет ничего постыдного.

Барон кивнул.

— В нем есть достойная похвалы точность. Слово «попа» же, честно говоря, больше подходит для старых дев и младенцев.

Тиффани попробовала звучание слова на язык, и ответила:

— Да, сэр. Полагаю, в нем есть одновременно и необходимая глубина и краткость.

— Очень хорошо. Так случилось, мисс Тиффани Болит, что я отметил тот факт, что вы не делаете реверанс в моем присутствии. Могу я поинтересоваться, почему?

— Потому, что теперь я ваша ведьма, сэр. А мы не делаем подобных вещей.

— Но я же ваш барон, юная леди.

— Да. А я ваша ведьма.

— Но у меня же есть солдаты, которые могут появиться по первому моему зову. И я уверен, что вам так же известно, что окружающие люди не слишком жалуют ведьм.

— Да, сэр. Мне это известно, сэр. И тем не менее, я ведьма.

Тиффани взглянула в глаза Барона. Они были бледно — голубые, но сейчас в них появился рыжеватый блеск озорства.

«Худшее из того, что ты могла бы напортачить прямо сейчас, — подумала она про себя, — это проявить слабость. Он словно Матушка Ветровоск, ему нравится испытывать людей».

И словно прочтя ее мысли, Барон рассмеялся.

— Значит, вы сами по себе, а, мисс Тиффани Болит?

— Мне ничего об этом не известно, сэр. Но буквально недавно, я почувствовала, что я принадлежу сразу всем.

— Ха, — произнес Барон. — Вы много работаете, и я могу сказать, очень добросовестно.

— Я — ведьма.

— Да, — согласился Барон. — Вы повторяете это внятно, настойчиво и с заметным постоянством. – Он опустил обе руки на трость и посмотрел на нее поверх них. — Значит, это правда? — сказал он. – Мне дали понять, что семь лет назад вы взяли железную кастрюлю и отправились с какую — то волшебную страну, откуда спасли моего сына от весьма предосудительной женщины — королевы фей?

Тиффани немного помедлила с ответом.

— А вам этого хочется? — спросила она.

Барон рассмеялся и ткнул костлявым пальцем в ее сторону.

— Хочу ли я, чтобы это была так? Вот именно! Хороший вопрос, мисс Тиффани Болит, называющая себя ведьмой. Дайте — ка подумать… положим… я хочу узнать правду.

— Что ж, должна признать, та часть про сковородку чистая правда, и да, Роланд почти все время был без сознания, поэтому я, ну, взяла управление в свои руки. Чуточку.

— Э… чуточку? — улыбнувшись, переспросил старик.

— Не необоснованно большую его часть, — быстро ответила Тиффани.

— И почему же никто во время не сказал мне об этом? — спросил Барон.

— Потому, что вы — Барон, — просто сказала Тиффани, — а мальчишки с мечами должны спасать девиц. Так написано в сказках, и таков в них порядок вещей. Поэтому никто не желает думать, что может быть иначе.

— Тебе жаль? — Он не отрывал от нее взгляда, и едва ли собирался моргать. Лгать было бессмыленно.

— Да, — ответила она. — Чуточку.

— Это обоснованно большая чуточка?

— Я бы сказала, да, сэр. Но потом я отправилась учиться на ведьму, и с тех пор это стало неважно.

Вот такая правда, сэр. Простите, сэр, а кто вам рассказал?

— Ваш отец, — ответил Барон. — И я благодарен ему за то, что он мне открыл. Он приходил вчера меня проведать, выразить уважение и посмотреть как я, как ты уже знаешь, умираю. И это, на самом деле, еще одна правда. И не смейте его за это отчитывать, юная леди, кто бы вы ни были — ведьмой или нет. Обещаете?

Тиффани знала, что ее отца мучила поддерживаемая ложь. Ее это не особенно беспокоило, но беспокоило его.

— Да, сэр, обещаю.

Барон какое-то мгновение молчал, наблюдая.

— Знаете, мисс Тиффани Болит, которая постоянно напоминает о том, что она ведьма, временами, когда мое зрение затуманивается, мой разум каким-то образом обретает способность видеть дальше.

Возможно, еще не поздно исправить несправедливость. Под моей постелью есть обитый медью сундук. Ступайте и откройте его. Приступайте! Немедленно.

Тиффани вытащила сундук, который на первый взгляд показался ей словно налитым свинцом.

— В нем вы найдете несколько кожаных кошелей, — продолжил старик за ее спиной.

— Возьмите один из них. В нем пятнадцать долларов. — Барон кашлянул. — Спасибо вам за спасение моего сына.

— Знаете, я не могу принять…  — начала было Тиффани, но Барон грохнул своей тростью об пол.

— Будьте добры, замолчите и выслушайте, мисс Тиффани Болит. Когда вы сразились с Королевой Фей, вы еще не были ведьмой, поэтому традиция брать плату на тот случай не распространяется, – резко сказал он, сверкнув похожими на сапфиры глазами. — Полагаю, в награду за вашу помощь мне лично, вы были вознаграждены продуктами и выстиранными обносками, ношенной обувью и дровами. Надеюсь, моя домоправительница проявила должную щедрость? Я просил ее не скупиться.

— Что? Ах, да, да, сэр. — И это было чистой правдой. Ведьмы жили в мире поношенной одежды, ветхих простыней — из них получались отличные бинты, старых ботинок в которых едва теплилась жизнь, и конечно же обносок, отбросов, вышедших из моды, обмена и подачек. В подобном мире, объедки из жилого замка были сродни получению ключа от сокровищницы. А что до денег… она повертела в руках кожаный кошель. Он был очень тяжелым.

— Что вы делаете со всем этим добром, мисс Тиффани Болит?

— Что? — отвлекшись, переспросила она, не сводя взгляда с кошеля. — А! Э, обмениваю, отдаю нуждающимся людям… вроде того.

— Мисс Тиффани Болит, вы внезапно стали рассеянной, поэтому я пришел к заключению, что вы думаете, что пятнадцать долларов не слишком большая сумма, что верно, за спасение жизни сына Барона.