В общем, терпение лопнуло. Обезян, кстати, не потому, что черный. Я в этом отношении абсолютно б/к. Не расист, в смысле. Просто типовая принадлежность. Скотины. И среди белых таких немало, и желтых. Впрочем, среди желтых как раз таки мало. Желтых вообще мало осталось. На шарике. После того американского китайского гриппа.
Короче, группа прибыла вполне официально. Рейсом. Вроде как по найму работать. На предприятиях Eurasian Natural Resources Corporation. ENRC, если короче. Восемь не так чтобы очень накачанных с виду пареньков. Я командиром. Старшина, но над двумя лейтехами. В том числе. Тогда это нормально было. Прошли контроль. Получили багаж. Отъехали на такси чуток. Получили снарягу и прочее у давно обосновавшихся там кей-джи-бистов. Гордые эти три буквы им еще в 18-м вернули. Ближе к концу. Не то они сами себе. Озаботились. Вместе с памятником основателю и названием площади. «Лубянка» только метро осталось. Станция. Почему-то. Затем на тех же такси подъехали к аэропорту. Там охрана совсем слабая была. Мы ее… по-быстрому и без шума. Потом с планового, опять же, аэробуса Luftgansa выгрузились две разведроты. Бывшая моя и полковая. Двести семнадцатого. Полчка, в смысле. И с полбатальона разных спецов. Связистов там… Как садились транспортники с прочим пиплом и потом боевыми машинами, мы уже не видели. Поскольку мчались к президентскому дворцу. Надо было папика. Живым зачем-то. Но с этим облом вышел. Когда, обесточив охрану – здоровенных, но бестолково-медлительных мужланов, частью в хаки с М-16, частью в национальном с копьями, типа ассагаев, – ворвались в апартаменты, навстречу выскочила агромадная такая негритянка. Шести футов с тремя очаровательными, как впоследствии выяснилось, дюймами. В камуфляже и с автоматом. Вкупе с полным набором обильных женских признаков. Я в нее почти влюбился. С первого взгляда. Ушел в сторону, сшиб подножкой и слегка так пригладил по шейке. Нежно. Не люблю женщин… ну, насмерть. Не то чтобы какие-нибудь там мальчики кровавые в глазах или еще что… Надо так надо. Но по возможности лучше обойтись… Ствол на меня не направляла, сзади прикрывали, так что… Можно было… пожалеть. Она меня тоже полюбила. С первого удара. Того самого. Как потом призналась. Простая цельная натура. Все на инстинктах.
Короче, папика так и не взяли. Нечего стало. Придурок мало того что бабскую охрану при собственном теле держал, так еще и ее же для реализации своих фантазий использовал. Эротических. Или садомазохистских. Это кому как. Покажется. С аэродрома кто-то успел-таки отзвониться, но попал на начальницу охраны. Денис то есть. Как узнали, что к шефу этот самый, ну, полный который… Лисят полярных там нет у них – откуда, но что-то навроде того… Сугубо африканское. Сурикат, блин, что ли. В общем, незаметно эдак подкрался – отреагировали мгновенно. К нашему подходу там мало что осталось. Он ведь, дурень, и из людоедских племен тоже набирал… Охранниц. Такая вот экзотика.
Кстати, когда у Денис как-то спросил, ну, потом, не из людоедского ли она племени тоже, улыбнулась во все тридцать два белоснежных и проворковала, нежно так: «We don’t do it for a long time»[92]. После чего сделала вид, будто извлекает ногтем что-то вроде застрявших волоконец мяса из промеж зубов. Шутка.
Так вот новый презик до того впечатлился нашей шустростью, что упросил посла оставить инструкторами. Сначала на три месяца, потом продлили… Словом, так я до дембеля там и прокантовался. С Денис. Когда улетал, плакала. Но остаться не просила и с собой забрать – тоже. Понимала: здесь не прижиться мне, ей – там. Умная. Сердцем.
Короче, в 25-м можно стало дембеляться. До этого никак. Чрезвычайка. В смысле, положение. Так что два года срочной – год и продлили на год. Потом пятерик на контракте. Тогда всех в ВС согнали, кто с подходящими ВУСами[93]. С дембеля в том числе. Десантуру всю подчистили, спецов, конечно, погранцов – разумеется, вованов[94] туда же, мотострелков всяких. Плавающее – все сгребли, откуда можно и откуда нельзя. Танкистов даже… Хотя танки, если память не изменяет, разве что с Турцией использовались. Немного. Ну, против Французского халифата еще… но там больше немцы. Кордовский халифат… совсем чуть-чуть. Подбитые видел. «Леопарды». Вторые. А так… обычно толпу в транспортник, со стрелковым. В Ан-12 старенький под полторы сотни набивалось. При штатных 64-х максимум. Ну, и в остальные примерно так же. И вперед. Но тогда мы вроде как Родину защищали. Пусть даже и в очень широком смысле потом уже. Глобальном. А тут пошли уже чьи-то совершенно левые интересы. Причем, самое забавное, детки те самые, ну, заинтересованных лиц, так в ВС и не попали. Куча болезней и причин всяких у каждого нашлась. Вот я и подумал: а оно мне надо? Предложений много было. Начиная с офицера и заканчивая всяким бизнесом. Послал. Восстановился. Пусть мозги и не те уже стали после всего, но по мне, так лучше быть последним подносчиком снарядов в большой науке, чем каким-нибудь там… бизнесменом, к примеру. Но и это не срослось… Не судьба, значит.
М-да… Сколько прошло, а до сих пор как вживую все… Угольно-черная тропическая ночь, жара, духотища, какие-то вопли, скрипы и насекомые верещания отовсюду, два тела, смыкающихся и размыкающихся с громким чмоканьем от ставшего общим обильного пота…
Когда парни подбежали, все еще пребывал в глубокой задумчивости. Надо же, этот хлам как-то умудрялся еще и лететь! В плоскостях живого места нет, пробоин, кажется, больше, чем целых участков, хвост в мочало, от фонаря одни воспоминания, капот сорвало к чертям собачьим… впрочем, это может быть и при посадке… масло течет, охлаждающая хлещет… Да, живуч, ничего не скажешь. Читал, даже такие вот восстанавливали, причем в полевых условиях. Хотя удобство в обслуживании никогда не входило в число достоинств данного… летательного, скажем так, аппарата. Спасшего-таки мне жизнь. Зачем-то.
Доложил. Шульмейстеру. Он теперь, наверное, за старшего. Пока. Василиваныч лишь лицом закаменел, и щека дернулась. Что-то с Батей его очень крепко связывало, судя по всему. Посмотрел на обломки Ил-2… А чего там смотреть – жечь придется. Впрочем, можно даже и не жечь. Разве что для галочки. Режим секретности, и все такое… Вряд ли тут для немцев хоть что-то интересное найдется. Тем более к ним наверняка и целые попали. Уже.
Дело тем временем совсем уже к вечеру пошло. Сначала в расположение. Затем, прихватив сменное, заскочил еще разок в баньку, благо топится непрерывно, поскольку дрова экономить более незачем. Не тащить же их в эвакуацию. Сижу в парилке, отпариваюсь. Состояние… Словом, вошел в боевой режим. Когда свои вокруг гибнут и гибнут, а ты все жив. Сегодня жив – ну и ладненько, спасибо богам. Завтра моя очередь. Может быть. А пока жив – надо жить.
На этой оптимистической мысли захожу в столовую. Вечером, кажись, водку положено. Мне – довольно много. Триста по стопроцентно подтвержденным плюс фронтовые сто. Однако облом[95]. Я выспрашивать не стал, положился на Костика, а ему о таком обычае ничего не известно. Может, позже ввели, а может, и вовсе легенда. И ужинают не все вместе. В смысле, эскадрильей там, полком… летным, в смысле, составом. Наверное, такое тоже позже будет, когда все образуется. Хоть немного. А так – обычный ужин. Макароны по-флотски, кетчупа, разумеется, нет – откуда? Хлеб горкой, чай, что-то типа пирожка… Вкусно. Под Надеждины взгляды. Волоокая – так, кажется, древние греки говорили. В хорошем смысле. Про Геру. Богиню. Земли. Что означало, согласно толковому для бестолковых, с очами большими и спокойными, как бы подернутыми дымкой. Действительно, что есть то есть…
Дождался, когда освободится. Недолго пришлось. Все отужинали уже – я из последних. Отошли на скамеечку, поговорили. По моей системе, главное – даму разговорить, а дальше все само пойдет. Только перебивать не надо, больше слушать. О собственных же достоинствах врать или даже не врать – последнее дело…
