тоталитаризму в СССР, историки «забыли» даже упомянуть
многих и многое. Например, российских немцев. Будто этот
народ, поголовно отправленный за «колючку» трудовых ла-
герей и объявленный «вне закона», никак не протестовал
против произвола и издевательств. Будто не было спонтан-
ных и массовых акций протеста, включающих голодовки,
обращений в высшие советские и международные инстан-
ции, приковывания к ограде посольства ФРГ в Москве, не-
санкционированных демонстраций на Красной площади,
подпольного изучения Закона Божьего и запрещённого
властями родного языка. А то, что в ХХ веке именно рос-
Buch Utro v raju_210211.indb 111
09.03.2011 20:48:19
сийские немцы, по крайней мере трижды, становились «раз-
менной монетой» в отношениях между СССР и Германией,
разве можно отнести к фактам малозначительным? И как-то
не верится, что устроителям мюнхенского коллоквиума неиз-
вестны имена живущих в Германии докторов исторических
наук Антона Боша, Виктора Кригера, Альфреда Айсфельда,
Виктора Гердта, Виктора Бруля, москвички Татьяны Иларио-
новой, Виктора Кириллова из Барнаула, Виктора Бердинских
из Вятки, других их коллег, плодотворно занимающихся этим
фрагментом недавней истории. Так в чём же дело? Почему
не пригласили?
Впрочем, забыли не только российских немцев,
но и крымских татар, месхетинских турок, религиозных де-
ятелей, а также такое массовое движение 50-х – 90-х годов
минувшего века, каковым являлось движение русских патри-
отов, яростно добивавшихся свержения коммунистическо-
го режима – один Всесоюзный социал-христианский союз
освобождения народа чего стоит! К слову, его членам было
много тяжелее, нежели диссидентам-либералам, придер-
живающимся западной ориентации. За рубеж из тюрем их
112
не высылали, международные правозащитные организации
и прессу, включая «Свободу», «Голос Америки», «Немецкую
волну» и Би-би-си, их судьба особо не волновала, да и цен-
тральные, то есть кремлёвские власти, почему-то к ним от-
носились много жёстче, нежели к диссидентам-либералам.
К последним применяли «репрессии» наподобие той, что
к известным литературоведу, критику, журналисту Виктору
Шкловскому и драматургу Михаилу Шатрову. Подписав пись-
мо протеста в защиту писателей Юлия Даниэля и Андрея
Синявского, осуждённых в феврале 1966 года за «написа-
ние и передачу за границу произведений, порочащих со-
ветский государственный и общественный строй», оба тут
же получили Государственную премию и ордена. И не они
одни! Среди подписавших письмо в защиту «лютых антисо-
ветчиков» были и до и после обласканные властями И. Эрен-
бург, Б. Ахмадулина, Е. Евтушенко, Ю. Нагибин, К. Чуковский,
В. Каверин, В. Войнович, Ю. Мориц, Б. Окуджава, С. Расса-
дин, Д. Самойлов, Б. Сарнов, Ю. Левитанский и другие чуть
менее известные литераторы. Ни одному из них, насколько
известно, даже замечания по поводу того, что их мнение
Buch Utro v raju_210211.indb 112
09.03.2011 20:48:19
с мнением народа, партии и правительства диаметрально
не совпало, не сделали. И это в тоталитарной империи, ког-
да КГБ контролировало не то что слова, а даже мысли! Но,
может, именно поэтому они и «отважились» подписать эту
петицию? Ведь команду провести суд над Синявским и Да-
ниэлем дал лично А. Н. Яковлев, возглавлявший тогда отдел
пропаганды ЦК КПСС, а позже, уже при Горбачёве, ставший
«отцом русской демократии».
Что же касается всесильного КГБ, то у него с «вольно-
думцами» были тоже весьма специфические отношения.
Достаточно вспомнить, что поэт Евгений Евтушенко и ака-
демик Андрей Сахаров, отправленный в ссылку в Горький,
имели по прямому личному телефону, связывавшему их с…
шефом КГБ Юрием Андроповым, и разрешение звонить ему
в нужных случаях. И ведь звонили! И не они одни. Как пи-
шет в своей книге живущая ныне в Израиле писатель и при-
знанный специалист по истории диссидентского движения
в СССР Нина Воронель, «…советская власть создала совер-
шенно уникальный тип отношений с людьми искусства. Все
крупнейшие русские писатели того времени – Синявский,
113
Зиновьев, Солженицын – были какой-то частью своего су-
щества сращены с советской властью: они обманывали её,
высмеивали её или „бодались“ с нею»1. Но, как верно заме-
тил живущий в Нью-Йорке литературный критик, писатель
и политолог Владимир Соловьёв: «Не надо путать дисси-
дентство с инакомыслием, а точнее – с двоемыслием, са-
мым распространённым тогда способом советского тузем-
ного мышления. Инакомыслили и двоемыслили в Советском
Союзе все без исключения – от партократа и кагэбэшника
до новопринятого пионера с красным галстуком на груди»2.
Проще говоря, инакомыслили все, но только немногие су-
мели превратить это в гешефт. Хотя, конечно, были и бес-
компромиссные борцы с системой. Прежде всего, из числа
истинно верующих, а также так называемые националисты
(прошу не путать с нацистами), борющиеся за права своих
народов. Самыми многочисленными среди них были, как
пишет Владимир Соловьёв (а он этим вопросом занимался
1 Буровский А. Правда и вымысел о советских евреях. М.: Яуза-Пресс, 2009 г.
Стр. 118.
2 Соловьёв В. Записки скорпиона. М.: РИПОЛ классик, 2007 г. Стр. 631.
Buch Utro v raju_210211.indb 113
09.03.2011 20:48:19
профессионально), грузины, армяне, литовцы, эстонцы, латы-
ши, украинцы, которые желали эмигрировать из СССР, но –
в отличие от евреев (и добавлю – немцев. – А. Ф. ) –вместе
со своими странами3.
Ещё диссидентами становились обиженные властями,
как им казалось, писатели, музыканты, актёры. Но говорить
об этом вслух было как-то не очень, вот они и объявляли
себя борцами с режимом и советским строем. Например,
Александр Гинзбург, он же Галич, стал, по его утверждению,
диссидентом, когда столкнулся с государственным антисеми-
тизмом. До этого он был удачливым и не особенно разборчи-
вым в средствах советским писателем и сценаристом. Но ког-
да вдруг оказалось – родное советское государство не ему
отвело первые места, вступил с ним в борьбу и рассердился
до того, что эмигрировал. Что характерно – уехал не в Из-
раиль, а в Париж, стал не сионистом, а членом НТС, посе-
щал не синагогу, а православную церковь, и даже заявлял,
что с еврейским возрождением ничего общего не имеет4.
По схожим причинам и с теми же документами на Запад
в своё время эмигрировали Василий Аксёнов, Владимир Во-
114
йнович, Георгий Владимов…
«Я был в их мире единственным бунтовщиком, – напи-
шет позже Эдуард Лимонов. – Это удивительно, но все эти
литераторы, балетные танцоры, поэты фотографы, прибе-
жавшие тогда на Запад, – никто из них не злобился тогда
на систему, хотя неудачников среди них было в сотни раз
больше, чем таких уникальных удачников, как Бродский…
Если они могли, они с удовольствием липли к власти. Ро-
стропович, Барышников, позднее Макс Шостакович бывали
в Белом доме у Рейгана. И гордились этим. Именно тогда
ещё я понял, что с людьми искусства в России что-то не так,
почему они всегда с властью и богатством, почему всегда
на стороне победивших. Особенно неприятен расчётливый
Ростропович. И Рейган его принимает, и у Берлинской сте-
ны он вовремя оказывается в исторический момент с ви-
олончелью, и в московский Белый дом поспел аккуратно
