– Не так ли?

Последние слова были полны значения, которого Роджер не мог не понять. Уолтер не собирался позволять своей сестре бродить, изливая свое раздражение против него и тем самым выдавая его присутствие. Сибиллин пискнула, когда Роджер двинулся к ней.

– Отойди от меня, ты… ты…

Она без всякой пользы размахивала горящей головней перед приближающейся опасностью. Он выхватил у нее факел одной рукой, а другой повалил ее на пол. Она сочла это отвратительным, грубым насилием.

– Уолтер! Ты не можешь позволить такое, Уолтер! Я – твоя сестра!

Ее молящий и одновременно ворчливый тон никак не повлиял на брата. Ее грубо бросили на кипу вонючей соломы и заперли, действительно заперли за решетку.

– Я не знаю тебя больше, Уолтер!

– Сибиллин, – Уолтер твердо встретил ее взгляд, – ты никогда и не признавала меня. Ты так поглощена собой, что никогда не знала никого другого.

Утверждение имело, по крайней мере, один положительный результат – оно заставило ее замолчать.

– Итак, вы – та, из-за которой наш Уолтер лгал, обманывал и готов был даже убивать?

Элис с трудом сдерживалась, чтобы не оттолкнуть этого человека, огромного, одного возраста с Дэйром, со странными желтыми глазами, пристально разглядывавшими ее. Он ждал их маленький отряд на другом конце подземного хода, длинного и узкого коридора, идущего под каменной стеной замка Уайт, с самой низкой его стороны, и заканчивающегося потайной дверью. Элис инстинктивно почувствовала к нему недоверие и подумала, что если бы встретила его и при более благоприятных обстоятельствах, все равно не была бы спокойной в его присутствии.

– Моя цена выше.

Он вынул из ножен свой меч и лениво поигрывал им.

– Уолтер возбудил мой аппетит замком Кенивер, но Уайт – это действительно лакомый кусок. Я бы не явился за чем-нибудь меньшим.

Даже сквозь серый мрак унылого дня (к тому же все небо было в дождевых тучах) ее глаза сверкали зеленым пожаром, который зажгло наглое заявление о намерении захватить земли, принадлежащие ее отцу и мужу. И тогда он понял, что так привлекало в ней Уолтера.

– Лорд Питер, – Роджер обратился к человеку, который, по словам Уолтера, должен был ждать их, чтобы отвести в обещанное безопасное убежище. Он был раздражен тем, что их первоначальный план претерпел изменения. Уолтер хитрил и изворачивался, не желая назвать имя их проводника, а кончил тем, что отложил свой уход из замка, отправив их одних.

– Мы трое – гости, которых Уолтер просит вас принять, пока он не присоединится к нам.

– Это Уолтер сказал вам, кто будет вас встречать?

Неудовольствие, звучавшее в вопросе, по остроте напоминало клинок, зажатый в руке говорившего. Во всех планах, касающихся захвата замка Уайт, он всегда оставался в тени и на заднем плане, – одна из многих мер предосторожности, принятых на случай провала и обвинений, которые могли быть выдвинуты в будущем. Хотя эти «гости» вскоре и не смогут давать опасные показания, он негодовал на Уолтера. Не только потому, что этот глупец нарушил данную клятву (чего еще можно ожидать от человека, которому в подобных делах платили за услуги?), но и потому, что человек, который так гордился своим умом, оказался, в конце концов, таким недалеким. Уолтер должен бы знать, какого он заслуживает наказания. Более того, Уолтеру следовало быть сейчас здесь, не увеличивая тем самым опасного гнева своих союзников.

Желтые глаза вспыхнули, глядя на молодую графиню. Уолтер заплатит за свой проступок. Следует записать и этот долг на его счет. Перспектива получить с него этот «должок» была очень приятна, но еще большую радость доставляла та боль, которую испытает другой человек.

Под пронзительным взглядом Элис вздернула подбородок и держалась независимо, насколько это было возможно в ее положении. Ее храбрость вызвала на лице лорда Питера еще более зловещую улыбку.

– Идите вперед, графиня.

Сверкнувший меч указал на едва различимую тропинку, по которой давно не ходили. Она вилась в потемневшей густой и спутанной ветром траве.

– Потом молодая женщина, – он кивнул Тэсс, – вы идете за графиней, а ваш друг пойдет следом за вами. Я с мечом буду охранять арьергард нашего маленького отряда.

Без колебаний Элис начала осторожно спускаться по неровной тропинке, зная, что другие строем идут за ней. Скорее, милостивый Боже, скорей!…

Довольный тем, что его команда так охотно выполняется, командир экспедиции сделал, как он и обещал, – пошел последним в строю, с мечом наголо.

Хоть Уолтер и восхищался силой своего языка, тем страхом, который он внушал, он был слишком привередлив, чтобы на деле выполнить все свои угрозы. Таким образом, неприятная задача сопровождать пленников и очистить путь от ненужных свидетелей была возложена на другого. Это безмолвное шествие вызывало в памяти волнующую аналогию: король, убирающий навоз из грязных конюшен, оставленных его рабом.

Как только те трое впереди зашагали ровным шагом, замыкающий поднял обеими руками меч высоко над головой, приготовившись обрушить его одним смертельным ударом.

Роджер развернулся и, сжав вместе кулаки, крепко ударил меченосца в живот. Второй удар обрушился на спину застонавшего человека, подставившего макушку под сокрушительный третий удар.

Когда превратившийся в жертву нападавший перевел, наконец, дыхание и перевернулся на спину, он обнаружил, что острие его собственного меча направлено ему в грудь.

– Как я понял, у Уолтера и вас свои планы насчет меня. – Роджер улыбнулся, ободренный своим успехом. Но он знал, как опасна излишняя самоуверенность, и не допустил ее. – Увы, у нас с графом иные, более важные планы в отношении вас.

Не сводя настороженного взгляда с пленника, он заговорил с женщинами:

– Прекрасные дамы, имею честь представить вам прославленного лорда Питера Риво, «племянника» знаменитого епископа Винчестерского. – Презрение, звучавшее в представлении, выражало отношение говорившего к этому человеку.

Элис с удовлетворением наблюдала разыгравшуюся перед ней сцену и посмотрела на Роджера долгим значительным взглядом, поняв, что ей-то она и предназначалась. Итак, корень всего зла, которое свалилось на тех, кого она любила, кроется в этом жадном человеке, это на нем лежит ответственность за все безумные интриги Уолтера. Лежа на земле, как поваленное сгнившее дерево, он был теперь в такой же степени жалок, в какой был когда-то страшен. А так как он пойман в ловушку, которую поставил ему Дэйр, и скоро будет заключен в тюрьму, Элис оставалось только молиться, чтобы Дэйр смог сам надеть намордник на этого хищного зверя.

– Тэсс, – позвал Роджер, не отводя взгляда от коварного врага, – иди сюда, вынь кинжал, припрятанный мной на случай опасности, с которой мы, слава Богу, не столкнулись, и разрежь плащ нашего пленника на крепкие веревки. Сделай это даже прежде, чем ты освободишь леди Элис. Сомневаюсь, чтобы она возражала против такой задержки. По крайней мере, пока мы не будем в безопасности.

Он бросил на графиню вопросительный взгляд, в котором мелькнула уверенность. Она тут же успокоила его сомнения кивком головы и улыбкой, соглашаясь с его разумным распоряжением.

Когда Тэсс нагнулась к его сапогу и вынула небольшое лезвие, спрятанное там в тот день, когда граф допрашивал его, Роджер восстановил в памяти план, составленный в тот день… и изменения, которые ему пришлось сделать под влиянием открывшихся обстоятельств. Как только Роджер предупредил графа о намерении Уолтера раздобыть ключ от тайного хода и освободить его (чтобы, как они оба поняли, потом убить как последнего свидетеля неудавшегося похищения), граф увидел только одну благоприятную возможность. Он убедил Роджера восстановить свою честь тем, чтобы согласиться на предложение Уолтера отвести его в лесной лагерь, который, несомненно, находится где-нибудь на противоположном берегу реки. Уверенный, что племянник епископа будет прятаться там, граф Дэйр договорился с Роджером, что тот постарается взять лорда в плен и доставить его к графу. Взятый в плен, лорд Питер был бы самым мощным оружием, которое мог иметь граф.