Элис ощущала его могучее тело рядом с собой, осознавая его мужскую красоту и силу. Чтобы ослабить растущее в ней напряжение, она тихо высказала свои мысли вслух:

– Какая неземная сила влечет меня к вам, независимо от того, хочу я этого или нет? Быть может, это грешная натура, о которой мой отец предупреждал меня и которую надо укрощать?

– Ни то и ни другое. – Мысленно Дэйр отбросил ее лукавую ссылку на его репутацию. Он не хотел думать об этом из страха обнаружить, что ее вера в него пошатнулась. Лучше он подумает, как сделать так, чтобы она поняла глубокую правду, быть может гибельную, но которую невозможно отрицать. – Между нами существует связь, созданная самой жизнью. И, как я однажды уже говорил вам, ни вы, ни я не в силах ее разорвать. С тех пор как я уехал из Кенивера (я поверил, что это спасет нас обоих, но ошибся) благодаря некой силе – Божьей или какой-то другой, я не знаю, – наши жизненные пути трижды пересеклись. Это не может быть простой случайностью. И хотя мы столько лет были разделены, связь между нами не ослабела.

По мрачному выражению его лица и ледяным глазам Элис поняла, что он возмущен этим фактом. Но ее сердце говорило ей, что это правда, в которой она слишком часто признавалась себе, чтобы сейчас ее отрицать. Она любит его. Она всегда любила и будет любить его. И не важно, что утверждали другие или даже что он на самом деле совершил. Несмотря на непреодолимые преграды, существующие между ними, он в ее сердце. Он все, что она знала и желала в любви.

– Мы должны смириться с невозможностью законных отношений между нами, – продолжал Дэйр, и леденящий смысл этих слов должен был укрепить оставлявшую его решимость. – Мы всегда должны противиться этим узам. От этого зависит моя честь рыцаря и графа и ваша добродетель порядочной дочери и жены.

Он увидел, как от его слов у нее задрожали губы, нежные, как персик, и как ее очаровательные зубки пытались унять предательскую дрожь. Дэйр боролся со своим желанием крепко прижать Элис к себе и уверить ее, что для него будущее так же беспросветно, как и для нее. Но, как человек чести, он вынужден был нанести ей окончательный удар, чтобы положить конец этой сцене прежде, чем он падет жертвой своих желаний и невольно соблазнит свою Огненную Лисицу.

– Очень скоро вы будете отправлены к вашему мужу или в сопровождении необходимой охраны вернетесь в свои владения. – Дэйр увидел, что ее зеленые глаза затуманились от боли. Это глубоко ранило его сердце. – Ради нашего спасения мы должны расстаться, разъехаться как можно дальше.

Слова Дэйра прозвучали для Элис как погребальный звон всем ее мечтам и отчаянным желаниям. Она покорно кивнула, но не могла оторвать от него взгляд. Безжалостный бурный прилив уносил ее в бесконечное море отчаяния, которое ждало ее в будущем. Элис как будто тонула, а он был последним островком земли.

Элис боролась изо всех сил и со сдерживающими волнами воспитания ее отца, и с бурей ее кричащего сознания, толкавшего ее в объятия Дэйра. Она до боли хотела обвить руками его сильную шею и, бросив, наконец, свое темно-красное платье, запустить пальцы в густые черные пряди его волос.

Борясь с огнем, горевшим у него в крови, Дэйр глупо смотрел вниз, на очаровательное лицо единственной желанной им женщины. Он видел, как она, открывшись и доверяя ему, предлагала себя всю, без остатка. Он зашел слишком далеко, это было его ошибкой.

Взглядом Дэйр окинул всю ее огненную гриву. Ее локоны, окаймляющие нежные щеки и мягкую линию подбородка, в изумительном беспорядке ниспадали на просвечивающую кожу, дразняще обнаженную под тонким шелком влажной сорочки. Она готова была сдаться, и Дэйр потерял последнее самообладание. Он руками провел по изгибу ее спины и крепко прижал ее к себе, к своему могучему телу.

Элис почувствовала его силу и, дрожа от дикого восторга, прижалась к нему. Попав в темный сладостный водоворот чувственных удовольствий, он легко охватил ее податливое тело, а она все сильнее прижималась к нему в безотчетном страхе потерять свой якорь во время шторма. Она чувствовала, как его рука скользит вниз по густым волосам, по шее и поднимает ее лицо вверх. Он наклонился и мучительно нежно поцеловал ее. Сорвавшийся у нее с губ легкий стон заставил его закрыть весь ее рот своим. Он еще сильнее поцеловал ее, чтобы сполна испить персиковое вино ее губ.

Этот поцелуй пронзил все тело Элис, доказывая, какими незначительными оказались даже ее драгоценные воспоминания по сравнению с огненным штормом их реальной близости.

Испытанный восторг еще больше воспламенил Дэйра. Он хотел дотронуться до каждого изгиба ее тела, попробовать всю ее медовую сладость и поглотить Элис своими объятиями. Не отрываясь от ее губ, он ощущал руками легкое одеяние, отделявшее его от цели.

Отбросив предосторожность, Элис предалась бушующей страсти, погрузилась в вихрь огненного голода и даже не заметила, как была разорвана на две части ее сорочка. Она потеряла способность думать и безрассудно покорилась его страстным ласкам. Руки его медленно скользили по ее мягким выпуклым бедрам к чувствительной плоти ниже плеч.

Их поцелуй стал неистовым. Она растаяла, чувствуя поддержку мускулов, таких сильных, как если бы они были выплавлены из лучшей стали. Элис беспомощно подчинялась ему, а он приподнял и прижал ее к себе.

Бушевавшие чувства достигли в ней небывалых высот, и, не сознавая, какой опасный голод она вызывает, Элис обвилась вокруг его пульсирующего тела.

Они зашли уже так далеко. В нем напрягся каждый мускул, когда он заставил себя остановиться. По правде говоря, они уже слишком многое себе позволили из запретных удовольствий. Дэйр напряг всю свою железную волю и отпустил искусительную красавицу. Слегка дрожащими пальцами он провел по ее густым волосам. Он прикрыл ими ее ищущие поцелуя губы, чтобы подавить в себе искушение. Мягко играя ее огненными локонами, он шепнул непонимающей Элис, что ему пора уходить.

Перед тем как покинуть ее, он в последний раз пронзительно вгляделся в восхитительную девушку, предлагающую ему рай. Безусловно, для него она была сокровищем, обладание которым стоило вины и стыда, преследовавших бы его после обольщения девушки – жены другого. Его губы искривились от презрения к самому себе. Разве цена что-либо значила для того, кто уже обречен? Но он не осквернит единственную, когда-либо любимую им женщину. Он не позволит ей заплатить за грех, который он не имеет права допустить.

Элис почувствовала, что Дэйр вновь готов ее оставить. Глаза ее полыхали. Она настойчиво льнула к нему, обвивалась своим роскошным соблазнительным телом вокруг него. Ее отец пытался указать ей правильный путь в жизни, а Дэйр толкал ее на грех как раньше, так и теперь. Ему нравилось пробуждать в ней неукротимый нрав и пламенный огонь страстей, не выпуская их из-под своего контроля. Она была готова подчиниться ему, но не собиралась позволить Дэйру бросить ее в страданиях от неутоленного голода, от которого она уже раз мучительно плакала после их неожиданно прерванных объятий в лесу.

– Это случится независимо от нашей воли. – При каждом слове неумелыми, но восхитительными поцелуями она покрывала его бронзовую от загара грудь, которая была видна сквозь шнуровку его туники. – Очень давно вы говорили мне так, и я поверила вам. Много лет я пыталась унять это пламя и разорвать нашу связь, но, как вы и предсказывали, я не смогла этого сделать, как не могу и теперь. Она невидимо существует между нами, и я никогда не смогу связать себя с другим.

Дэйр испытывал те же чувства, что и она. Он вдруг понял, что Элис говорит правду.

– Уже неоднократно вы позволяли мне вкусить запретный плод. И если теперь вы хотите ускорить мою ссылку в далекие унылые чужие владения, вознаградите меня перед этим. Подарите мне вашу страсть.

Дэйр замер. Его решимость поколебалась, и она еще раз отчаянно попросила:

– По крайней мере, подарите мне эту единственную ночь, одно это воспоминание, которое я сохраню на всю свою жизнь.