Почему? Из-за твоих выдающихся интеллектуальных способностей? Но Богу не нужны твои советы.

Из-за твоего приличного пенсионного счета? Богу не нужно от тебя ни цента.

Из-за твоих организаторских талантов? Ну, конечно. Словно Создателю всей вселенной нужны твои знания.

Извини, Мемфивосфей. Твое приглашение не имеет ничего общего ни с тобой, ни с тем, что делает Бог. Просто Он обещал, что подарит тебе жизнь вечную: “Неизменный в слове Бог обещал надежду вечной жизни прежде вековых времен” (Тит. 1:2).

Твоя вечная жизнь построена на фундаменте завета, обеспечена заветом и подтверждена заветом. Ты можешь оставить позади себя Лодевар по одной причине — Бог выполняет Свои обещания. Так не должно ли выполнение Богом Своих обещаний побудить и тебя выполнить свои?

Небеса знают, что тебе нужна поддержка и вдохновение. Люди могут довести тебя до истощения. Бывают моменты, когда наших сил недостаточно. Когда наш супруг решает уйти из семьи, мы не можем заставить его остаться. Когда супруг оскорбляет или применяет силу, мы не обязаны это терпеть и продолжать жить с ним. Самая лучшая любовь может оказаться невостребованной. Я ни в коем случае не хочу свести к минимуму те проблемы и боль, с которыми ты сталкиваешься. Ты устал. Ты негодуешь. Ты разочарован. Твой брак оказался совсем не тем, на что ты рассчитывал. Ты живешь вовсе не той жизнью, какой хотел жить. Но где-то там, в прошлом, маячит обещание, которое ты когда-то дал. Можно призвать тебя сделать все возможное, чтобы сдержать его? Попытайся еще раз.

Зачем? Чтобы понять глубины любви Божьей к тебе. Когда ты любишь тех, кто не любит тебя, ты краем глаза видишь то, что делает Бог для тебя. Когда ты не выключаешь свет на крылечке в ожидании своего блудного сына, когда ты делаешь добро даже в том случае, если тебе платят злом, когда ты любишь слабых и больных, ты делаешь то, что делает Бог для нас каждую секунду нашего бытия. Соблюдение тобой завета включает тебя в высшую школу Божьей любви.

Может, поэтому Бог подвергает тебя таким испытаниям? Когда ты любишь лжецов, обманщиков и тех, кто бьет по самому больному месту, разве ты не делаешь то, что сделал Бог для каждого из нас? Обрати внимание на свои проблемы и испытания и отметь про себя эти моменты. Бог приглашает тебя понять Его любовь.

Он также хочет, чтобы ты стал иллюстрацией Его любви.

Давид сделал это для Мемфивосфея. Давид был ходячим свидетельством Божьей верности. Осия сделал то же самое для Гомери. Он воплотил в себе Божье посвящение нам. Моя мама делала это для моего отца. Я видел, как она заботилась о нем в последние моменты его жизни. Болезнь Альцгеймера высосала из него все жизненные силы. Мама ухаживала за ним так, как мать ухаживает за новорожденным младенцем. Она купала его, кормила и одевала. Она устроила в доме филиал больницы и превратила заботу о нем в свою миссию. Если она и жаловалась, я никогда этого не слышал. Но я видел выполнение завета. “Так ведет себя любовь”, — казалось, говорили ее действия, когда она обрабатывала его тело мазью, брила его и стирала его простыни. Она воплотила в себе силу выполненного обетования.

Бог призывает тебя делать то же самое. Стань свидетельством непреклонной любви. Стань воплощением верности. Бог дает тебе шанс размером с Мемфивосфея, чтобы ты мог показать твоим детям и ближним, на что способна настоящая любовь.

И последнее. Помнишь семейный портрет Давида в его дворце? Сомневаюсь, что у Давида в реальности был такой портрет. Но, думаю, на небесах он действительно есть. Разве не чудесно увидеть на подобном портрете свое лицо? Разве не чудесно оказаться в рамке рядом с такими людьми, как Моисей и Марфа, Петр и Павел… Ты и рядом с тобой твой Мемфивосфей.

Улыбаться будет не только он один.

Ты можешь забраться очень высоко ради собственных целей. Вполне можно пойти очень далеко, встать очень высоко и сильно возвыситься.

Если слишком долго задержаться на высотах, пострадают два твоих чувства. Во-первых, твой слух притупится. Очень трудно услышать людей, когда ты стоишь выше других. Их голоса становятся тихими, едва различимыми. Их слова трудно понять. И, во-вторых, когда ты стоишь высоко, твое зрение тоже притупляется. Трудно различить лица людей, если ты вознесся слишком высоко над ними. Они кажутся такими маленькими. Маленькие фигурки совсем без лиц. Их трудно отличить друг от друга. Они все кажутся похожими.

Ты их не слышишь. Ты их не видишь. Ты стоишь над ними. Именно это и произошло с Давидом. Никогда прежде он не стоял так высоко. Самая высокая волна успеха захлестнула его в пятьдесят лет. Израиль расширялся и увеличивался. Страна процветала. За два десятилетия его царствования он подтвердил свои выдающиеся способности воина, музыканта, государственного деятеля и царя. Его кабинет был сильным, а границы его государства охватывали шестьдесят тысяч квадратных миль. Он не терпел поражений на полях сражений. В его правительстве не было пороков. Народ его любил. Воины служили ему верно и преданно. За ним следовали толпы народа. Давид вознесся на пиковую вершину.

Полная противоположность тому времени, когда Давид искал пять гладких камней у ручья. Все остальные тогда стояли. Стояли еврейские воины. Стоял Голиаф. Стояли его братья. Остальные были высоко, а Давид был внизу, в самой низкой части той равнины. Он никогда не стоял ниже этого и никогда не был сильнее, чем тогда.

Спустя три десятка лет ситуация в корне изменилась. Он никогда не стоял так высоко и никогда ранее не был слабее, чем в тот период. Давид стоял на самой высокой ступеньке своей жизни, в самом высоком положении, в наивысшей позиции в царстве, на самом высоком месте в городе, — он стоял на балконе, обозревая город Иерусалим.

Ему следовало вместе со своими воинами участвовать в сражении, быть на коне и воевать против врагов. Но он остался в городе. Он остался дома.

В Израиле была весна. Ночи были теплыми, а воздух напоен сладостью. У Давида было много свободного времени, сердце его жаждало любви и в его распоряжении были все его люди.

Вдруг его взгляд упал на женщину, которая принимала ванну. Мы всегда спрашиваем себя, а не купалась ли Вирсавия там, где не следовало купаться. Не купалась ли она в надежде, что Давид посмотрит туда, куда ему не следовало смотреть? Мы этого не узнаем. Но мы знаем, что он посмотрел туда и ему понравилось то, что он увидел. Он стал расспрашивать о ней. Слуга вернулся и принес ему информацию: “Это Вирсавия, дочь Елиама, жена Урии Хеттеянина” (2 Цар. 11:3).

Слуга передает это сообщение с предупреждением. Он не просто называет женщину по имени, он говорит о ее замужнем положении и называет имя ее мужа. Зачем иначе говорить Давиду, что она замужем, если это не предупреждение? И зачем называть Давиду имя ее мужа, если Давид не знает, о ком идет речь?

Как ни странно, Давид знает Урию. Слуга надеется незаметно отговорить царя от проявления дальнейшего интереса к женщине. Но Давид не понимает этого намека. Следующий стих показывает, как он делает первый шаг вниз по скользкой дороге: “Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею” (2 Цар. 11:4).

В этой истории Давид часто “посылает”. Он посылает Иоава на войну (ст. 1). Он посылает слугу узнать о женщине, купавшейся у себя в саду (ст. 3). Он посылает слуг привести ее к нему (ст. 4). Когда Давид узнает о ее беременности, он посылает сказать Иоаву (ст. 6), чтобы тот прислал к нему Урию. Урия возвращается в Иерусалим, и Давид посылает Урию к Вирсавии, чтобы тот отдохнул с женой, но Урия слишком предан царю. Давид вынужден послать Урию обратно на поле битвы, где его должны убить. Полагая, что он покрыл свой грех, Давид посылает за Вирсавией и женится на ней (ст. 27).