– А чем занимается твоя мать? – спросила я.

– У нее свой салон красоты тут неподалеку, – ответила Марика, поднимаясь по лестнице. – Может, хочешь воспользоваться? Тебе скидки будут, точняк!

Я улыбнулась и отказалась.

На втором уровне у Марики оказалась практически отдельная квартира, что меня несколько удивило. Ладно, своя гостиная, кабинет для занятий, спальня, ванная, но вот кухня? Везде был образцовый порядок. Я ожидала увидеть черно-розовую гамму, но в основном обстановка была выдержана в пастельно-кремовых тонах с цветочными мотивами. И только спальня была розовато-белой. Правда, несколько черных подсвечников с розовыми свечами, черная лаковая напольная ваза с искусственной веткой розовой сакуры и черные стеклянные рамы на постерах вносили диссонанс в эту белизну. Я остановилась возле одной из стен и начала внимательно изучать изображения. На всех постерах был один и тот же парень. Где-то он пел на сцене с гитарой в руках, где-то был сфотографирован на улице, а на нескольких, явно рекламных, находился в составе группы. Парень выглядел совсем юным, от силы лет 17. Он был худощав, почти везде в узких джинсах, обтягивающих его стройные прямые ноги, и в женских на вид кофточках. На одном из постеров он стоял на сцене, держа в руках красную гитару. На нем было что-то типа прямого узкого черного платья, открывающего колени, красные трикотажные гольфы и кроссовки. Волосы у парня были русые, с длинной челкой, закрывающей ему пол-лица. Почти везде он был с густо подведенными черной линией глазами. Но его лицо мне понравилось. Общее выражение одухотворенности, полного погружения в музыку, отрешенности вызывало странное притяжение. Хотелось смотреть на этого парня. Картина была полна гармонии. Известное изречение гласит, что в мире нет ничего прекраснее скачущей лошади, танцующей женщины и корабля под парусами, и на них можно смотреть бесконечно. И на его фотографиях именно это полное погружение в свой неповторимый и, несомненно, прекрасный мир, отсутствие работы на зрителя создавало магию притяжения.

– Это Марик, – услышала я и повернула голову.

Марика стояла рядом и тоже не сводила глаз с постеров.

– Не правда ли, он клевый? – спросила она и улыбнулась. – Помнишь, я тебе говорила, что обожаю киевскую группу «Маракеш»? Вот это они и есть.

Она подошла к небольшому стеклянному стеллажу, на котором стояла компактная розовато-серебристая аппаратура и поставила диск. Тут только я обратила внимание на плазменную панель на стене.

– Ты слушай и смотри, а я пока чайник поставлю, – сказала Марика. – А то тортика охота.

– Тебе помочь? – все-таки предложила я.

– Не-а, мамка меня с детства приучила к самостоятельности, я все сама делаю. Она мне всегда твердит, что рассчитывать в этой жизни лучше только на себя и что нянчиться со мной никто не обязан. Я даже и суп могу сварить, и котлеты пожарить. Не то что чай заварить, вот!

Она вышла из комнаты, а я села в кресло, обтянутое белым искусственным и очень мягким мехом, и посмотрела на экран. Там начался ролик, это было, как я поняла, выступление группы «Маракеш». Но меня удивило плохое качество изображения, было ощущение, что это переснято с экрана монитора. Ребята выступали на улице перед каким-то красно– коричневым зданием с высокими колоннами. Аппаратура стояла прямо на тротуаре, зрители были в основном молодые. Марик отрывался на полную катушку, гитара в его руках находилась в беспрерывном движении, как, впрочем, и он сам.

– «Ты знаешь правду обо мне. Ты скажешь точно, где нас нет. И не поделишься ни с кем. Ты исчезаешь. Но зачем? Но зачем?» – пел он довольно высоким и чистым голосом.

Музыка была скорее в стиле хард-рок, что меня порадовало. Мелодия мне необычайно понравилась. На припеве я даже стала вторить ему.

– «Ведь я придумал солнце, и я расставлю звезды, в плену простых движений, такое настроение», – пела я.

– Не «такое», а «плохое» настроение, – услышала я и повернула голову.

Марика вошла в комнату и замерла, глядя на экран. Потом начала пританцовывать, потряхивая волосами и подпевая.

– А почему качество такое плохое? – поинтересовалась я, когда ролик закончился.

– Так это я списала на камеру с моего компа. Есть такой сайт You Tabe, там выложены записи. Но скачать оттуда нельзя. Вот я и переписала прямо с экрана все с группой «Маракеш». Они классные, да?

– Мне очень понравилась и музыка, и Марик, – ответила я, не сводя глаз с экрана.

Там в этот момент запустился следующий ролик, и он оказался хорошего качества.

– А это уже нормальное видео с диска «Море эмоций», – пояснила Марика. – Это их хит «Ждать».

Клип был, что называется, малобюджетный, но мне показался стильным. Марик пел, смотря на свое отражение в зеркало так близко, что касался его носом. Это выглядело необычно и красиво.

– «Ты спишь, наверно, мне интересно, с кем? Я знаю правду и не скажу, зачем. В разгаре лета найти и потерять. Нет, мы не сможем смеяться и кричать…» – пел он, глядя неотрывно в свои большие красивые глаза.

Его длинные изящные пальцы опирались о зеркало, лицо выглядело одухотворенным. Он был один на один со своим отражением, словно со своей сущностью. И это завораживало.

Когда ролик закончился, Марика, довольно улыбаясь, посмотрела на меня.

– Вижу, что тебе тоже понравилось, – констатировала она. – Пойдем на кухню? Я уже чай заварила и тортик порезала.

Она выключила телевизор, но взяла пульт с собой. Мы прошли гостиную и оказались на кухне. И я засмеялась, услышав, что музыка уже играет там. Подняв голову, я увидела, что на стенах прикреплено несколько квадратных небольших колонок. Марика сделала звук чуть тише, положила пульт на край стола и пригласила меня садиться.

– Как его зовут на самом деле? – поинтересовалась я, наблюдая, как Марика разливает чай.

– Марк Гриценко, – ответила она. – Представляешь, сам песни все пишет, музыку, сам организовал эту группу два года назад. Они и по гастролям ездят.

– Это и есть стиль эмо? – уточнила я. – Больше похоже на металл.

– А ты в этом разбираешься? – улыбнулась Марика и пододвинула ко мне тарелочку с куском торта.

– Не очень-то, – призналась я. – Просто я слушаю то, что мне нравится и подходит под мое настроение в какой-то конкретный момент.

– Это и правильно, – закивала она. – Главное – наше настроение! И какие эмоции вызывает музыка. А вот по поводу стилей я и сама путаюсь. Эмо сейчас в моде, вот некоторые группы и присоединяются к течению. Но что такое эмо-стиль в чистом виде, понятия не имею. Мне кажется, сами музыканты тоже не совсем знают. Но Марик такой прикольный в платье, да? Классненький прикид!

– Тебе нравится? – улыбнулась я, глядя на Марику.

Она явно перестала грустить, ее свежее юное лицо разрумянилось, голубые глаза сияли. Она без конца ерзала на стуле, словно с трудом удерживалась, чтобы не начать танцевать.

– «С этой минуты пусть каждый мой выстрел окажется точным, и я буду целиться прямо в открытую рану, пока не закончу», – пел Марик.

Я внимательно вслушивалась в текст и невольно постукивала в такт пальцами по столу.

– «Не иначе как влюбить тебя в себя за полчаса. Не задача мне влюбить тебя, влюбить…» – начала подпевать Марика.

– Кирилл тоже любит «Маракеш»? – зачем-то спросила я.

– Ага, – закивала она. – Но ему больше нравится группа «Оригами». А я вот их не очень-то, уж и не знаю почему!

Марика пожала плечами и смешно надула губы.

– Ты так вот и проводишь время в одиночестве целыми днями? – предположила я.

– Ну не то чтоб так! Скоро занятия в школе начнутся, тут уж скучать не дадут. Подружки мои приедут. Да и Кирилл скоро домой вернется.

– Он с тобой в одной школе?

– Нет, он далеко живет от нас, на Речном, да еще автобусом минут двадцать ехать. Я всего один раз у него была, но больше не хочу, – ответила Марика и погрустнела.

– Почему? – удивилась я.

– Да у него папа сильно пьет, а маманя очень нервная, грязно у них, неуютно. Хорошо, у Кирюфки своя комната. Он там прибирает сам.