— А меня помните?
— Помню, что вы приехали и мы вышли во двор. Больше ничего.
Мартин Бек вытащил из-под кровати длинную скамеечку, поставил на нее магнитофон, прицепил микрофон на краю постели. Пододвинул стул и сел.
— Вы припоминаете, о чем мы говорили?
Кай Сюндстрём кивнул.
— Сигбрит Морд, — продолжал Мартин Бек. — Почему вы ее убили?
Больной полежал с закрытыми глазами, потом открыл их и заговорил:
— Я болен. Мне не хочется об этом говорить.
— Как познакомились с ней?
— В кондитерской, где она работала. В то время я, бывало, заходил туда выпить чашку кофе.
— Когда это было?
— Три-четыре года назад.
— Так, дальше.
— Один раз я увидел ее на улице и предложил подвезти. Она согласилась, объяснив, что оставила свою машину в мастерской. Я отвез ее домой. Потом она рассказала, что нарочно все придумала, потому что хотела узнать меня ближе.
— Вы отвезли ее и вошли в дом? — спросил Мартин Бек.
— Да, и тогда же началась наша близость. Вас ведь это интересует?
Кай Сюндстрём посмотрел на Мартина Бека, потом отвернулся к окну.
— Вы продолжали встречаться у нее дома?
— Несколько раз. Но это было слишком рискованно. Я женат, а она хоть и разведена, но ведь от сплетен спасу нет. Я нашел небольшую квартирку в Треллеборге, где мы могли встречаться.
— Вы ее любили?
Кай Сюндстрём фыркнул.
— Какая там любовь. Просто влечение. Жена-то давно остыла. И никогда особым жаром не отличалась. Я чувствовал себя вправе завести любовницу. Но если бы жена об этом узнала — взбесилась бы. Потребовала бы развод.
— А Сигбрит Морд вас любила?
— Наверно. Сначала я решил, что у нее просто влечение, как у меня, но потом она начала говорить о том, чтобы я переехал к ней.
— Когда она начала об этом говорить?
— Весной. Все шло хорошо, мы встречались раз в неделю на квартире, которую я снял. Вдруг она стала говорить, что нам надо пожениться, она хочет ребенка. Ее не смущало, что я женат, что у меня дети. Мол, разводись, и все тут.
— А вы не хотели разводиться?
— Ни в коем случае. Во-первых, мы с женой и детьми неплохо ладим. А во-вторых, взять развод для меня означало разориться. Дом, где я живу, принадлежит жене, фабрика тоже, хотя все дела веду я. Развестись — значит остаться без денег и без работы. А мне пятьдесят два года. Я трудился как вол на этой фабрике. Неужели я стал бы бросать все ради Сигбрит. К тому же она рассчитывала на мои деньги. — Кай Сюндстрём порозовел, и глаза его немного ожили. — Да и поднадоела она мне. Я еще зимой начал подумывать, как бы покончить с этим делом, чтобы ее не обидеть.
«И придумал способ…» — сказал себе Мартин Бек.
— А что случилось? — спросил он. — Она вела себя назойливо?
— Угрожать начала! Сказала, что пойдет к моей жене. Пришлось обещать, что я сам поговорю о разводе. На самом-то деле у меня ничего такого в мыслях не было. А как поступить? Ночами не спал, все думал…
Он смолк, закрыл глаза рукой.
— А рассказать жене?
— Исключено. Она мне никогда не простила бы. Она за строгую мораль, в таких делах от своих принципов ни на шаг не отступит. К тому же страшно боится людской молвы, дорожит приличиями. Нет, у меня был… никакого выхода не было.
Мартин Бек помолчал, потом сказал:
— Все же вы придумали выход. Правда, не очень хороший.
— Я думал, думал, чуть с ума не сошел. Наконец дошел до точки. Хотел только избавиться от нее, от всего этого нытья и угроз. Все способы перебрал. Потом узнал, что сосед ее — сексуальный маньяк. И решил подстроить убийство так, чтобы на него подумали. — Он быстро глянул на Мартина Бека и добавил чуть ли не с торжеством: — Вы ведь так и подумали?
— А вы не подумали о том, что за ваше преступление могут осудить невиновного?
— Тоже мне невиновный. Он же убил человека. Ему вообще не место на воле.
— И что же вы сделали?
— Подобрал ее на машине, когда она ждала автобуса. Я знал, что ее машина на профилактике. И отвез ее в одно место, которое присмотрел заранее. Она решила, что у меня любовь на уме. Мы летом иногда ездили в лес.
Внезапно глаза его, обращенные на Мартина Бека, стали стеклянными. Он изменился в лице, рот открылся, губы натянулись, из горла вырвался хрип. Мартин Бек глянул на экран аппарата — зеленая светящаяся точка медленно ползла по прямой. И звучал тихий непрерывный писк.
Мартин Бек нажал кнопку звонка и выскочил в коридор.
Через минуту палату заполнили люди в белых халатах.
Мартин Бек ждал в коридоре. Немного погодя дверь отворилась, и ему протянули магнитофон.
Он открыл рот, но человек в белом халате опередил его:
— Боюсь, на этот раз ему не выкарабкаться.
Дверь закрылась. Мартин Бек обмотал микрофон проводом и сунул в карман, где лежал выписанный по всем правилам ордер на арест.
Ордер так и не пригодился. Через три четверти часа вышел врач и сообщил Беку, что жизнь Кая Сюндстрёма спасти не удалось.
Мартин Бек поехал в полицейское управление, отдал Перу Монссону пленку с записью и поручил ему заканчивать дело.
Потом отправился на такси в Андерслёв.
В поле лежал густой серебристый туман. Видимость всего несколько метров, по бокам различались только канавы с пожелтевшей сухой травой и клочками снега.
Рад сидел за столом в своем кабинете и пил чай, листая какие-то циркуляры. Тимми лежал у него в ногах. Мартин Бек опустился в кресло, и Тимми восторженно приветствовал его. Мартин Бек оттолкнул пса и вытер лицо платком. Рад отложил бумаги и посмотрел на него:
— Устал?
— Спасибо.
Рад вышел на кухню, принес фарфоровую кружку, налил в нее чай.
— Сразу домой поедешь? — спросил он.
Мартин Бек кивнул:
— Самолет через два часа. Если только взлетит в такой туман.
— А мы через час позвоним и справимся. Может, разойдется. Комната в гостинице за тобой?
— Да. Я прямо сюда проехал.
— Тогда пойди и поспи. Я разбужу тебя, когда надо будет выезжать.
Мартин Бек кивнул. Он и впрямь сильно устал.
Собрав свои вещи, он прилег и почти сразу уснул. Успел только подумать: надо позвонить Рее.
Проснулся он от стука, вошел Херрготт Рад. Бросив взгляд на часы, Мартин Бек с удивлением обнаружил, что спал больше трех часов.
— Туман расходится, — сообщил Рад. — Я не хотел тебя зря беспокоить, но теперь пора.
В машине, на пути к аэропорту, Рад сказал:
— Фольке уже дома. Я проезжал мимо Думме полчаса назад, он полным ходом курятник ремонтирует.
Солнце пробилось сквозь туман, на аэродроме их заверили, что самолет скоро вылетит. Мартин Бек сдал багаж и проводил Рада обратно к машине. Почесал за ухом Тимми, который лежал на заднем сиденье. Потом хлопнул по спине Рада:
— Ну, спасибо тебе.
— Надеюсь, приедешь еще? — отозвался Рад. — Только не по делам службы. Больше в моем участке убийств не должно быть. Приезжай в отпуск.
— Посмотрим, — ответил Мартин Бек. — Ну, пока.
Рад сел в машину.
— Поохотимся на фазанов, — подмигнул он.
Мартин Бек проводил взглядом красную машину. Потом вошел в здание аэропорта и позвонил Рее Нильсен.
— Я буду дома часа через два, — сказал он.
— Тогда я сейчас поеду к тебе, — ответила она. — Приготовлю обед. Пообедаешь?
— Конечно.
— Я новое блюдо освоила. И по дороге вина куплю.
— Отлично. Я соскучился.
— Я тоже. Не задерживайся.
И вот Мартин Бек в воздухе.
Самолет сделал широкий вираж, внизу простиралась залитая солнцем равнина, а еще дальше переливалось блестками море. Потом все пропало, самолет вошел в облако и взял курс на север.
Мартин Бек возвращался домой.
И дома его ждали.
