Оказавшись в темной, холодной прихожей, она уже не могла подавить панику. Стюарт включил свет в коридоре.

— Я сейчас разведу огонь. Тут как в морозильнике.

Синди пошла за ним в гостиную и смотрела, как он разводит в камине огонь, точно так же, как в первый вечер, когда они встретились, не было только фотографии Делии, которую он так яростно швырнул на пол, а потом сжег, — ее не заменили на другую.

— Ты еще не передумала готовить мне ужин? — спросил Стюарт, вставая с колен и вытирая грязные руки о свои и так уже перепачканные джинсы.

— Нет, конечно, — с вызовом ответила Синди, швырнув сумку и пиджак на ближайшее кресло.

Ее непривычно бесшабашное поведение заставило его нахмуриться, к тому же он уловил в ее голосе нотку нервозности.

— Тогда идем, покажу тебе, где у нас что лежит, потом приму душ и переоденусь, а то перед отъездом я не успел.

При других обстоятельствах Синди с радостью повозилась бы у Стюарта на кухне, которая была оборудована по последнему слову техники: новенькая большая и удобная плита, кастрюли и сковородки с непригорающим покрытием, мыть их в роскошной раковине — одно удовольствие. Но сейчас девушка нервничала, ее томило неясное предчувствие, она не знала, во что ввязалась, но была твердо намерена ни за что не отступать.

Она вздрагивала и подпрыгивала каждый раз, когда слышала скрип половицы или звон посуды, и в конце концов даже опустила венецианские жалюзи на большом окне, которое днем, наверное, наполняло солнцем всю кухню. Но сейчас в черных стеклах отражалась ее тень, и каждый раз она пугалась до полуобморока, увидев свое лицо или услышав, как в окно из сада стучат ветви дерева.

Наконец она разложила еду на две тарелки, поставила их на поднос, положила туда же ножи и вилки, поставила солонку, перечницу и осторожно понесла все это в гостиную. Хотя девушка ожидала, что Стюарт выйдет ей навстречу, все же сердце ее сжалось от страха при его появлении, так что руки задрожали и она чуть не уронила ужин.

Стюарт быстро взял у нее поднос и поставил его на низкий журнальный столик возле камина.

— Что с тобой такое? Ты, по-моему, ужасно взвинчена. Скоро будешь шарахаться от собственной тени. — Он бросил на пол перед огнем несколько диванных подушек и уселся.

— Точно, я уже шарахаюсь. Там, на улице, так темно и жутко... — Синди присела на подушку рядом с ним и протянула ему тарелку. — А когда возвращается твоя экономка?

— Элизабет? Завтра, кажется.

— Она у тебя, наверное, очень хозяйственная. — Ага. Даже не знаю, что бы я без нее делал.

— А что будет, когда ты женишься?

Стюарт чуть не подавился куском жареного мяса. Он повернулся и посмотрел на девушку:

— Ты что, смеешься?

— Нет, и не думала. Ведь женишься же ты когда-нибудь, пусть даже сейчас это кажется тебе невероятным.

— Детка, я уже получил один такой урок от женщины, и, хотя все это было очень поучительно, не могу сказать, что мне понравилось, поэтому не хочу повторять этот опыт. Как ты знаешь, я из тех, кто учится на своих ошибках.

— Да, конечно, — сдержанно проговорила Синди.

Закончив есть, она поставила пустую тарелку на поднос, потом встала, подошла к столику в углу и стала просматривать большую пачку пластинок. Выбрав одну из них, под названием «Ангел», она поставила ее на проигрыватель.

Несколько минут девушка тихо покачивалась под музыку, потом протянула руки к Стюарту, который неторопливо встал и принял ее в объятия.

Они медленно танцевали, Синди чувствовала свежий аромат мужского одеколона и приникала к Стюарту все ближе. От него пахло чистотой, он даже на ощупь казался чистым под тонкой зеленой тканью пуловера. Она смело посмотрела ему в глаза и сказала:

— А что, если ты влюбишься в кого-нибудь... в меня, например?

Он прищурился, увидев незнакомый жадный блеск в ее глазах, ее рот был крепко сжат, выдавая бесшабашную решимость идти до конца. Ее, видимо, очень сильно обидели. Стюарт понимал это и чувствовал, что девушка готова отомстить, забыв про все свои принципы и идеалы.

— О, это очень маловероятно, — сказал он. — Если бы я испытывал к тебе желание, тогда бы мог и полюбить. Это единственная любовь, на какую я способен, но это будет прекрасно и восхитительно, могу тебя заверить, ты ни на минуту не пожалеешь об этом. — Он говорил медленно, не сводя с нее глаз, в его голосе звучала страсть. Он опустил голову, Синди почувствовала, как его губы прикасаются к ее губам, и задохнулась от невыразимого смешения ужаса и неземного восторга. Постепенно она успокоилась, беззаботно решив отдаться тому сладкому блаженству, от которого кружилась голова и сердце в груди переворачивалось.

Стюарт, чуть приподняв голову, прошептал:

— Господи, тебя что, раньше не целовали, что ли? Тебе еще надо учиться и учиться.

Девушка открыла глаза и посмотрела на него прямо и решительно. Она разглядела в его глазах искорку смеха и еще что-то такое, чему не знала названия.

Он потянул ее вниз, на подушки, разбросанные по полу. Она почувствовала в нем перемену — его поцелуи стали отдавать горечью и гневом, его руки грубо схватили ее за плечи и стиснули почти до боли. Это проявление грубой силы напугало ее.

Она попыталась высвободиться из его объятий, но не смогла. И вдруг в голове у нее ярко сверкнула мысль, что сейчас она для него всего лишь женщина — одна из многих, ему все равно, кто именно.

Осознав это, Синди внезапно почувствовала, что желание отомстить за обиду домашним, которое медленно разгоралось в ней весь день и стало почти невыносимо жгучим, вдруг испарилось. Она точно знала, что не хочет стать для него очередной безликой любовницей, и это было для нее важнее всего другого, даже важнее его ненависти. Она стала бороться с ним, отпихивать двумя руками, отворачиваться, чтобы уклониться от поцелуев. Задыхаясь, она молила отпустить ее.

— Нет!

— Убери руки!

— С какой стати? — Стюарт поднял голову, глаза у него потемнели и ярко блестели, он презрительно смотрел на нее сверху вниз. — Ты же сама этого хотела, разве не так? Ты просто напрашивалась на это, детка, вот и получай!

— Нет! — Она в бешенстве отвернулась от него.

— А в чем дело? Может, ты предпочла бы Тони? — заорал он. — Смотри на меня! — Крепко схватив девушку за подбородок, он заставил ее взглянуть ему в лицо. — Но о Тони теперь можно забыть, да? С Тони покончено, правильно? Он поверил тому, что рассказала твоя тетушка и твои родители тоже. Они говорят, что не верят, но в глубине души у них есть сомнения. А ты обиделась и рассердилась на них, хочешь им отомстить, и я для этого пришелся очень кстати. Ты хотела меня использовать назло им, назло всем! Я прав или нет?

Синди открыла рот, чтобы возразить.

— Что, неправда? — сердито повторил Стюарт.

— Ах, раз так — да, да, да, да! Ты это хотел услышать? Доволен?

Он безрадостно рассмеялся:

— Нет, недоволен. А теперь ты вдруг передумала? Но тебе не повезло, что ты связалась со мной, ты не находишь?

— Да, мне не повезло, от тебя пощады не жди!

Он снова сжал ее плечи, потом вдруг оттолкнул от себя и сказал:

— Знаешь, может, и так, но что-то мне неохота заниматься любовью с такой девицей, как ты, которая только использует мужчину, провоцирует его, а потом молит о пощаде. Запомни на будущее — я не люблю, когда меня используют. В следующий раз тебе это так легко не сойдет с рук. — Он встал на ноги и, грубо потянув ее вверх, поднял с пола. — Я бы тебе посоветовал аккуратнее выбирать жертву, а то окажешься по уши в неприятностях, из которых уже не выберешься.

Приглушенно всхлипнув оттого, что он больно выкрутил ей руку, поднимая с пола, она размахнулась и со всей силы ударила его по лицу.

Она видела, как его смуглая кожа покраснела от удара. Она знала, что ему было больно, но он даже не вздрогнул — лишь молча смерил ее взглядом с холодной, безжалостной неприязнью.

— Забирай свое барахло. — Он сунул ей в руки пиджак и бросил к ногам сумочку. — Я отвезу тебя домой.