Ирина решила все выяснить сама. Она подумала, что если станет более внимательной, то наверняка заметит странности в поведении мужа. Не надо брезговать ни слежкой, ни просмотром телефонных звонков, ни чтением эсэмэсок и электронной почты. Если у мужа кто-то есть на стороне, это рано или поздно откроется. Главное начать. А вот если подозрения оправдаются, тогда она будет действовать! Правда, как именно действовать, она пока не понимала.
Утро выдалось пасмурным и мрачным. Солнце прочно укуталось облаками и не оставляло никакой надежды на обещанный синоптиками теплый денек. Погода соответствовала домашней атмосфере. Дети, почувствовав напряжение, возникшее между родителями, ушли каждый в свою комнату.
Андрей вначале не замечал мрачности супруги, затем попробовал с ней пошутить, но, так и не дождавшись ответной реакции, насупился и отвернулся к окну. На кухне воцарилось молчание. Тишину нарушало лишь позвякивание посуды, которую Ирина убирала со стола и относила в мойку.
– Пойду, поработаю в кабинете, – сказал Андрей, вставая из-за кухонного стола. – Ты что-то сегодня грустная. Даже не разговариваешь.
Ирина взглянула на мужа и пожала плечами.
– Что ты так на меня смотришь? – удивился Андрей.
– Как? – переспросила Ирина.
– Словно удав на кролика. Я что-то не так сделал вчера? Поэтому ты злишься? – продолжал настаивать Андрей.
– Нет. Все в порядке. Просто у меня плохое настроение, – отвернувшись к раковине и начав мыть бокалы, буркнула Ира.
– А почему оно у тебя плохое? – стал злиться Андрей.
Ирина видела, что мужу не нравится ее холодность, раздражали неразговорчивость и нежелание присоединиться к разговору.
– Просто так, – тихо ответила она.
– Что значит – «просто так»! Ты все утро ходишь с таким видом, словно кактус проглотила. Не разговариваешь со мной, не реагируешь на детей. Я, в конце концов, имею право знать, что случилось! – повысил голос Андрей.
Ирина выключила воду и повернулась к мужу:
– Ничего не случилось. Я просто плохо себя чувствую.
– Как хочешь! – махнул рукой Андрей и, резко повернувшись, вышел из кухни, громко хлопнув дверью.
От неожиданности Ирина вздрогнула. Слезы закипали на глазах, но она напомнила себе о вчерашнем решении и, сглотнув подкатывавший к горлу ком, продолжила мыть посуду.
Уже больше недели Ирине не давали покоя два вопроса: что беспокоит ее сына Илью и изменяет ли ей муж? И если вторая проблема касалась лишь ее женского самолюбия, а потому могла быть отодвинута на задний план, то беспокойство за ребенка терзало материнское сердце и днем и ночью.
Ира видела, что Илья все больше замыкается: он почти перестал разговаривать с родителями, не обращал внимания на младших сестер, мало ел, передвигался по дому понурый и задумчивый. Ребенок страдал, и это было видно невооруженным глазом.
Зная характер своего сына, Ира вначале не наседала на него с вопросами. Она решила, что, наблюдая за Ильей, сможет узнать причину такого поведения.
День за днем она неотступно следовала за мальчиком, присматриваясь к его друзьям и знакомым, вычисляя недругов, пытаясь найти хотя бы какую-нибудь зацепку, чтобы объяснить его непривычное состояние. Однако ее старания пока ни к чему не приводили: видимых причин для беспокойства не было.
Со временем Ирина поняла, что перевоплощения в первоклассного детектива недостаточно. Нужно освоить профессии аналитика и психолога, поскольку Илью, скорее всего, терзал внутренний конфликт.
Субботним утром, когда малышки вовсю резвились в детской, громко наперебой напевая песенки, Илья, как обычно, закрылся в своей комнате, даже не выйдя на завтрак. Ира нервно топталась в прихожей, никак не решаясь постучать к нему в дверь. Она тихонько прислушалась, однако ничего не услышала.
Неожиданно дверь сама распахнулась перед самым ее носом.
– Мам, ну что ты здесь стоишь? – спокойно спросил Илья.
Застуканная на месте преступления, Ира на несколько секунд потеряла дар речи и ловила воздух ртом, словно рыба, лишенная привычной среды обитания.
– Переживаю, – выдохнула она. – Не заболел ли ты?
– Все нормально.
– Но ты даже не вышел к завтраку!
– Я не голоден, – без эмоций ответил Илья, так и не пригласив мать в свою комнату.
– Может, тебе йогурт какой-нибудь принести?
– Спасибо, не надо.
– Можно я войду? – не выдержав, спросила Ирина.
Илья нехотя отодвинулся от двери, пропуская мать в комнату.
В комнате было убрано. Все вещи лежали на своих местах, никакого намека на беспорядок. Это было ее заслугой. С самого раннего возраста Ира внушала детям: «Порядок в голове начинается с порядка в вашей комнате». Она медленно, но верно добивалась своей цели: даже самая младшая дочка каждый раз перед сном старательно убирала все свои игрушки в специальный ящик, даже не спрашивая, зачем. И эта механическая привычка держать в чистоте место своего обитания дисциплинировала и в некоторой степени упрощала жизнь детей.
– Как у тебя все аккуратно! – похвалила Ирина сына и села на диван.
– Спасибо, – буркнул он в ответ.
– Мне кажется или ты действительно не рад видеть меня?
Илья промолчал.
– Ну что ж, значит, мои подозрения правильные, – вздохнула Ира.
Илья отвел взгляд.
– Не буду мучить тебя своим присутствием, – проговорила Ира, вставая с дивана.
– Мам, – наконец-то изрек Илья, – не обижайся!
Ирина остановилась и внимательно взглянула на него. В глазах Ильи застыло сожаление. Она улыбнулась в ответ, почувствовав, как сердце заполнила материнская всепрощающая любовь. Она крепко обняла его и погладила по голове. В какой-то момент Ире показалось, что уловила во взгляде сына сочувствие, а может, даже жалость. Илья смущенно отвел глаза, будто стеснялся родной матери. Сомнений не осталось: он точно что-то скрывал. И эта тайна была связана с ней – с Ириной.
Илья попытался вырваться, но в этот раз Ира была во всеоружии и не дала ему возможности улизнуть.
– Я настаиваю, чтобы ты рассказал, в чем дело! – потребовала она грозным голосом.
Не привыкший, чтобы мама разговаривала с ним подобным тоном, Илья сразу как-то обмяк и даже начал шмыгать носом.
– Я слушаю, – уже смягчив тон, добавила она.
– Я просто не хотел тебя расстраивать… – неуверенно начал Илья.
– Ты что-то сделал не так? Проблемы в школе? С одноклассниками? Я чувствую, у тебя что-то не ладится со школьными товарищами, – участливо поинтересовалась она.
– Дело не во мне… – с сомнением в голосе продолжил мальчик.
– Тогда в ком? Что тебя беспокоит?
– Если я скажу, то вы с папой снова поссоритесь…
Ирина растерялась от этих слов и ослабила хватку. Илья тут же выскользнул из ее рук и забился в угол комнаты. Он отвернулся к стене, но изредка оборачивался и испуганно поглядывал на мать.
– Почему поссоримся? – наконец-то обрела дар речи Ира.
– Папа меня отшлепает ремнем! – с трудом выдавил Илья и всхлипнул.
Ира сделала шаг к сыну, но тот сжался, словно испуганный зверек, и с испугом посмотрел на нее. Ирина остановилась.
– Мальчик мой, – нежно произнесла она, – не плачь. Мы тебя очень-очень любим и не будем ругать.
– Будете, – шмыгая носом и утирая слезы, твердил Илья. – Будете!
– Поверь, нет!
Илья бросил на мать полный сомнения взгляд:
– Обещаешь не ругать меня и не спорить с папой?
– Обещаю, – чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, согласилась Ира.
– Папа… любит кого-то еще… кроме нас…
– Что ты имеешь в виду? Поясни, пожалуйста, – теряя равновесие, попросила Ира и вновь медленно осела на диван.
– Я слышал, как он говорил по телефону и сказал кому-то, что любит ее.
– А почему ты решил, что ее, а не его? – борясь со слезами, как можно спокойнее спросила Ира.
– Потому что он назвал ее «дорогая, любимая».
Ира не сразу нашлась, что ответить, а потому несколько минут сидела молча, собираясь с мыслями. Затем она встала, подошла к сыну, нагнулась и обняла его.