Как уж там все сложилось, никто правды не скажет, но через какое-то время в газетах появилась романтическая история: во время выезда на природу олигарх познакомился с начинающей певицей Ланой Сосновской, которая собирала грибы. И это при том, что личной охраны у того – как блох у дворняги! Да к нему бы никакую «Машеньку» с корзинкой и на километр не подпустили! Однако вскоре Светлана спешно забрала у мамы дочь и переселилась в особняк в Подмосковье. Ну, а Евгений Стеклов получил отставку по всем статьям, потому что в продюсерах у Сосновской сейчас – сам Семен Губерман, который штампует «звезд» как на конвейере.

– Готовый скандал, сенсация, а все словно в рот воды набрали! Вопрос: почему?

– Катя, что за непрофессиональный подход? Ты сама прекрасно знаешь, какие взаимоотношения у Губермана с массмедиа и ТV. Я уж молчу о возможностях самого Снежкина.

– Знаю, – снова буркнула та, продолжая набирать текст. – «Владелец заводов, газет, пароходов»… Только надоело. Тошнит, когда читаешь про гламурненькую, чистенькую, пушистенькую, талантливую Сосновскую, прекрасно зная, что это заурядная стерва. Вернее, талантливая – в плане стервозности. Вы уж простите, Евгения Александровна, но не желаю я о ней писать. Из разных соображений. Женьку Стеклова мне не жалко: за что боролся, на то и напоролся. А вот за жену его обидно. Так что здесь – или все рассказать, или ничего.

– Хочешь не хочешь, но тебе придется, – после небольшой паузы твердо заявила Жоржсанд. – Ты профессионал, так что зажми в кулачок свои эмоции и выполняй задание. Прими это как мою личную просьбу. Сама понимаешь, такое я могу доверить не каждому… Так что езжай домой, отдыхай, набирайся сил, – сменила она тон с приказного на доверительный.

– Не могу. У меня Дудинцев, – напомнила Катя.

– Можешь отложить. Дадим его на следующей неделе.

– У человека юбилей в четверг! Тридцать лет, а уже получил престижную премию, победил в международном конкурсе! Бл-и-и-н, из-за какой-то дутой звезды такой материал слетает! – в сердцах вырвалось у Проскуриной. – Как же я ненавижу в такие моменты себя и всю журналистику! Нет, Евгения Александровна, даже не просите. Не могу. К тому же завтра Виталик прилетает с Красного моря, хотелось бы домой пораньше попасть. Не до Сосновской мне.

– Понимаю, – спокойно выслушав Катю, кивнула главный редактор. – Но и ты меня пойми: если бы я оставалась на месте, то поручила бы статью кому-то другому, той же Стрельниковой, к примеру. Так и рвется в бой, – многозначительно добавила она.

От неожиданности Проскурина перестала барабанить по клавиатуре. И эта непроизвольная пауза придала последним словам Жоржсанд особое значение.

«На что она намекает?» – второй раз за день напряглась Катя.

– Однако есть два «но», – со вздохом продолжила Камолова. – У нее нет имени, а о Сосновской должны писать только именитые журналисты. И второе… Зеленая она еще для самостоятельной работы: отроет какие-нибудь жареные факты – отдувайся потом. Так что пусть заканчивает твою акцию с осенними историями. Ты, кстати, просмотрела ее статью? Что скажешь?

– На мой взгляд, как минимум на треть можно сократить.

– Согласна. Но в целом для начинающего журналиста неплохо. Дадим материал в субботу с двойной подписью, – Жоржсанд пристально посмотрела на Катю и, заметив, что та демонстративно уставилась в компьютер, попыталась смягчить неприятную новость: – Надо же ей когда-то серьезно начинать. Вернусь из Москвы – сама доработаю статью, а ты можешь взять отгул на пятницу, – Камолова умолкла, но, видимо чувствуя неловкость, никуда не ушла. – Ты устала, Катя, я знаю, – коснувшись ее плеча, тепло произнесла она. – Поверь, с помощью Стрельниковой я лишь хочу тебя разгрузить. Тем более, что у тебя теперь новое важное задание.

– Ладно, как скажете, – без особого энтузиазма согласилась Проскурина.

– Я и не сомневалась, – улыбнулась главный редактор. – Кто, если не ты?

«Да любой! – едва не сорвалось у Кати с губ. – Любой, в том числе и Стрельникова, мог бы запросто поехать в аэропорт и состряпать эту тупую статью! Что я скажу Виталику? Появлюсь дома в лучшем случае часам к девяти. Хорошо хоть детей нет да муж терпеливый», – усмехнулась она.

– Что сказали врачи во время последнего визита? – словно прочитав ее мысли, окончательно перешла на доверительный тон Жоржсанд.

– Обнадежили, – все еще находясь под впечатлением неприятного разговора, нехотя ответила Катя.

– Когда повторное ЭКО?

– Через две недели.

В редакции Камолова была единственной посвященной в ее гинекологические проблемы. В свое время она сама немало натерпелась, пока родила ребенка: два выкидыша, практически девять месяцев в больнице с поднятыми ногами. Вообще-то беременность была единственной причиной, по которой Камолова не только становилась добрее к женщинам-сотрудницам, но и многое прощала. Однако как только молодая мама решалась выйти на работу, Жоржсанд тут же спрашивала с нее по полной. Никаких поблажек и скидок на маленьких детей. Логика была железная: если вышла – работай, не можешь – сиди дома.

Она всегда держала в памяти личное прошлое: в то смутное время после развала Союза, когда на глазах рушилось абсолютно все, развалилась и ее семья: добрые люди доложили, что, пока она лежала в больнице на сохранении, муж частенько захаживал к ее подружке. С грудным ребенком на руках она, стиснув зубы, спрятала эмоции подальше, выгнала супруга, наняла няню и возглавила региональное издание российской газеты.

И сама выстояла, и газету подняла. Менялись фамилии исполнительных директоров, шли перерегистрации, увольнялись и приходили новые сотрудники – главный редактор оставался прежним. К слову, близких подруг Камолова больше не заводила.

– Ну, дай-то бог! Только, если можно, потерпи еще чуток. В январе Щербакова выйдет из декретного, у Стрельниковой как раз преддипломная практика начнется. Подучишь ее и можешь отправляться в декрет, – мягко похлопала ее по плечу Евгения Александровна и отошла, оставив переваривать услышанное.

«Неужели она готовит Стрельникову на мое место?! – верить в такое Кате не хотелось. – Дожила… Видать, пришел мой черед бороться за место под солнцем. Ладно, еще посмотрим, кто кого!»

Дождавшись подтверждения из типографии, что все с газетой нормально, вопреки совету Камоловой она решила задержаться в редакции. Хотелось скорее переварить неприятный разговор, успокоиться. Лучшее лекарство в таких случаях – работа.

«Дописать статью о скульпторе!» – приказала она себе, открыла наброски и включила диктофон.

Однако сосредоточиться все не удавалось: никак не отпускали мысли о коварной стажерке, о неблагодарной Жоржсанд, о не вовремя прилетавшей в Минск Сосновской, о том, что никогда нельзя расслабляться, а уж тем более почивать на лаврах.

Не без труда доделав статью (слава богу, Дудинцев был давним приятелем, полностью ей доверял и не требовал материал на вычитку), она автоматически сбросила ее в папку на четверг и выключила компьютер.

Взглянув на электронные часы, Катя принялась собирать вещи и вдруг поняла, что голодна. Неимоверно. За день, кроме кофе, небольшой шоколадки да яблока, во рту не побывало ни крошки.

«Заехать куда-нибудь поужинать? – подумала она, приблизившись на стоянке к своей тройке «БМВ». – Одной не хочется. А дома пустой холодильник. Загляну лучше в магазин».

Только она завела двигатель, как зазвонил мобильник.

– Ну, привет, соседка, – с несвойственной ей холодностью поздоровалась Лена. – Хотела зайти, поговорить, а тебя дома нет. Между прочим, уже почти девять.

«Тебе бы мои проблемы хоть на денек», – безо всяких обид подумала Проскурина, прекрасно зная, что главной заботой подруги была она сама, любимая.

После того как на последнем курсе иняза Ленка удачно вышла замуж, она ни дня нигде не работала и не собиралась. И без того жизнь ее была расписана буквально по минутам! Салоны красоты, занятия фитнесом, походы по бутикам и выставкам отнимали все силы и время. И надо везде успеть в этой гонке! При этом воспитывать сына (устроить в хорошую школу, найти престижного гувернера!), вести хозяйство (хорошая домработница – большая проблема, попробуй ее сыщи!), следить за гардеробом мужа (даже носки должны подчеркивать его статус!), посещать с ним театральные премьеры, светские вечеринки, сопровождать на банкетах, а иногда и в загранкомандировках. И выглядеть при этом на все сто!