— И за ванную вам пятерка, — похвалила я.

Из холла мы прошли в кабинет. Книжные стеллажи, плотно забитые самой разнообразной печатной продукцией, кассетами, дисками. Сложной конструкции стол с ноутбуком и принтером, рядом с которыми были разложены в стопки какие-то бумаги. А в углу — монументальное лежбище. Патрик немедленно к нему подбежал и плюхнулся, словно хотел показать мне, что это его личная вещь. Напротив собачьей постели стояло уютное кожаное кресло. На стенах висели старинные гравюры — с видами Москвы и Лондона позапрошлого века.

— Здесь мы с Патриком работаем, а иногда немножко отдыхаем, — взглядом указал Гера на кресло.

— Кабинет серьезного человека, — откликнулась я. — Значит, вы дома работаете.

— Частично, — сказал он.

Опять ускользает! И что за человек мне такой достался. Хотя пока даже и не достался.

Спальня была поделена на гардеробный отсек и пространство, которое почти целиком занимала огромная кровать.

— Та самая? — поинтересовалась я.

Он гордо ответил:

— Она!

— Впечатляет! — Я не смогла сдержать восхищения.

— Рад, что она вам понравилась.

Опять, что ли, намекает? Но он уже отвернулся. Я позволила себе заглянуть в гардеробную. Хорошо иногда быть дизайнером! Там висели только мужские вещи. Ничего женского, даже халатика, не наблюдалось. И в ванной, между прочим, тоже. И комплект полотенец висел один. Беленький. В тон плитке. Наверняка каждый день меняет. Или для меня старался, и все следы присутствия другой женщины убрал?

— И, наконец, гостиная.

Заходим. Тоже мужская комната, как и вся квартира. Шикарные удобнейшие кожаные диваны. На таких развалиться и трубку курить.

Гера, правда, не курит, ведет здоровый образ жизни.

Между диванами расположился низкий журнальный столик из черного дерева с толстой стеклянной столешницей, а на нем — низкая широкая ваза, а в ней десятки мелких кремовых роз.

— Как красиво! — воскликнула я.

Он покраснел.

— Вам нравится?

— Замечательный контраст тяжелой мебели с нежнейшими розами!

Большой телевизор… Так, а где же полки? Нет, здесь все совсем не так, как раньше, стоит. Неужто мебель переставил к моему приходу? Но я ведь обошла всю его квартиру, нигде этих полок нет. Стремясь сориентироваться, подошла к окну. Ничего не понимаю! Окна выходили во двор. К тому же их было два. Может, я видела в телескоп кабинет?

Я пустилась на хитрость:

— А разрешите еще раз на кабинет взглянуть?

— Вам что-то не нравится? — заволновался он.

— Нет, нет, просто одну вещь хочу посмотреть.

Прежде чем он успел опомниться, я уже глядела в окно кабинета. Снова двор. Чудеса в решете!

— Вы чем-то удивлены? — с недоумением поинтересовался стоявший за моей спиной Гера.

— Да, если честно, очень. У вас все комнаты во двор выходят?

— Конечно. Только кухня на улицу.

Но я в телескоп наблюдала стопроцентно не кухню!

— Вам не нравится? А по-моему, очень удобно, — продолжал он. — На кухне я сделал кондиционер, и шум с улицы меня не тревожит. А во дворе у нас очень тихо. Летом вообще окна нараспашку держу.

Ой, как бы ему объяснить?

— Понимаете, Гера, мой дом стоит прямо напротив вашего, и кухня тоже выходит на улицу. И вот я один раз выглянула в окно, а в вашем доме, в окне пятого этажа Патрик сидит. И я решила, что это ваше окно.

— Патрик? — ошеломленно переспросил он. — Да нет у него такой привычки в окне сидеть. А-а! — Он засмеялся. — Все ясно! Она живет в соседнем подъезде, тоже на пятом этаже. И окно действительно на улицу.

То есть он этой рыжей бабе оставляет Патрика!

— Выходит, Патрик гостил у вашей подруги!

— Да что вы! В каких гостях! Какая подруга! Это мама Патрика!

— Эта рыжая женщина? — обомлела я.

Он громко расхохотался:

— Рыжая женщина — хозяйка мамы Патрика. А Патрик на нее очень похож, на маму, в смысле. Вот вы и перепутали.

Какое облегчение! Он не имеет к этой тетке никакого касательства! Кажется, он что-то понял, потому что сказал:

— А вы подумали… — договаривать Гера, однако, не стал и резко сменил тему: — Ну как вам моя квартира? Намечается фронт работ?

Я огляделась. Душа моя вопила: «Да! Ответь: Да! Скажи, что все, абсолютно все нужно переделать. Тогда ты будешь здесь работать целый год, и Гера привыкнет к тебе, и полюбит тебя!» Но язык мой не поворачивался сказать неправду, и я ответила:

— В любой квартире можно переделывать все без конца, но эта квартира идеальная. И вам идеально подходит. Рука не поднимается что-то здесь трогать. Вы так умело постарались. Может, если через какое-то время, — добавила я с надеждой.

Он огорченно посмотрел на меня, будто похвала совсем его не обрадовала.

— Жаль, очень жаль.

— Вам самому что-то не нравится? — Я, не отрываясь, смотрела ему в лицо.

— Нравится, — произнес он с похоронным видом. — Я сделал квартиру как хотел. По своему вкусу и под свои потребности. Но, понимаете, Агата… — Он осекся. — Черт! Прямо не знаю, как и начать. — Он вновь помолчал и вдруг резко продолжил: — Да, вы правы: мне очень не нравится одна вещь, но она связана не с квартирой. Мне не нравится, что через несколько дней Ириска вернется к своей хозяйке.

У меня челюсть отвисла. Ириска? При чем тут она?

А Гера продолжал, все сильнее и сильнее распаляясь:

— Мне не нравится, что у нас больше не станет оснований для утренних встреч. Вы погрузитесь в работу, и вам будет не до меня.

Что я слышу? Уж не галлюцинация ли это?

— Хотите, чтобы я отказалась от заказа?

Он схватился за голову.

— Вы совершенно неправильно меня поняли!

Неправильно! Да я вообще уже ничего не понимала! Что он от меня хочет?

— В общем, я и сегодня-то вас пригласил, чтобы была возможность поговорить наедине. Ведь просто так вы бы ко мне домой не пошли.

Ох, как он ошибается! Еще как пошла бы! Но разве мы на бульваре гуляли не наедине?

— Ой, я опять не то говорю! — в сердцах воскликнул он. — А, ладно, Агата, давайте прямо. Вы мне очень нравитесь! Я хочу с вами встречаться. И совсем не хочу, чтобы вы бросали проект. Вот только никак не пойму: я-то вам нравлюсь?

Он смотрел на меня с такой неуверенностью! Неужели сам не видит, не понимает!

Но, прежде чем я успела открыть рот для ответа, он снова быстро заговорил:

— Вижу: для вас это полная неожиданность. Но, видите ли, у меня одно время такая бурная жизнь была… Нет, не то. В общем, женщины ко мне постоянно липли, ой, только не подумайте, что я хвастаюсь, просто хочу объяснить. Знаете, я даже бояться стал их активности. Ну как говорится, насильно мил не будешь. В данном случае, скорее мила. Ведь хочется, чтобы рядом был близкий человек, который тебе нравится, дорог тебе, ты ее понимаешь, она тебя понимает, а когда тебе навязываются, силком себя предлагают… Нет, некоторым это нравится, но я в какой-то момент понял: больше так не могу. Жизнь стала пустой. Короче, я многое тогда поменял и начал мечтать о своей женщине. Мечтал и не находил. И вдруг встретил вас. Вы, Агата, такая спокойная, с чувством собственного достоинства. Сами строите свою жизнь, ни на кого не рассчитывая. Ох, простите, опять не то! В общем, я вас увидел, и сразу влюбился. И сразу поверил: вот именно тот человек, которого я так долго искал. Вы ни на кого не похожи. Мне с вами свободно. Нет, понимаю, Агата, наверное, вы ничего подобного ко мне не чувствуете. Да и я старался изо всех сил не показывать вам своего отношения. Испугать боялся. Надеялся, станем вот так гулять, вы получше меня узнаете, привыкнете, и, быть может, в результате я вам хоть немножко понравлюсь. А потом вам подвернулся этот проклятый заказ, и я понял: мои планы рухнули. У меня осталось всего несколько дней, пока Ириска еще у вас!

Вот и пойми этих мужиков! Столько дней и ночей промучилась, а он, выясняется, после первой встречи уже был готов! Интересно, в какой момент он в меня влюбился? Когда я на велосипеде бульвар рассекала или с Ириской гуляла? Потом обязательно спрошу!