Глаза Симоны расширились.
— Но зачем тебе это?
— Затем, что тебе с твоей тягой к простору и дикой природе там невероятно понравится. Затем, что ты сильна духом и телом для таких экспедиций. Затем, что мы с тобой могли бы составить потрясающую команду… А сейчас я попрошу тебя не отвечать ни слова, — умоляюще сказал он. — Возможно, то, что я говорю, совершенное безумие, но это чистая правда на все сто процентов… А теперь иди спать. И можешь ни о чем не беспокоиться, я разбужу тебя.
Бенджамин легонечко поцеловал ее в затылок и подтолкнул в спину.
Бенджамину не пришлось ее будить.
Симона проснулась сама в половине восьмого и, увидев, что времени у нее достаточно, осталась лежать в постели, снова и снова вспоминая события последних дней. Австралия! — подумала она, и снова у нее захватило дух. С Бенджамином Роком в роли любовника и друга! Невероятно… Работать с его дневниками наблюдений, спать в палатке под австралийскими звездами, слушая, как вдали кричат ночные птицы и трещит, догорая, костер…
Она закрыла глаза. Все это было бы похоже на сказку — все, кроме неизбежного момента расставания, потому что разлуки с ним она не смогла бы принять. А может, я способна на это? — спросила она себя. Жить текущим моментом, не жалея о прошлом, не задумываясь о будущем? Возможно, все эти рассуждения о любви и вправду от лукавого? В конце концов, я однажды уже нарушила данную самой себе клятву никогда не вступать в отношения с человеком, с которым тебя не связывает будущее.
В дверь постучали.
— Все в порядке. Я не сплю! — торопливо отозвалась Симона.
— Я принес завтрак, — донесся из-за двери приглушенный голос Бенджамина. — Можно зайти?
Симона резко уселась на кровати, поправила волосы и в отчаянии огляделась вокруг себя.
— Лучше я сама спущусь в кухню, — предложила она, но Бенджамин был непреклонен:
— Пока ты спустишься, все остынет! Спрячься под одеялом, я захожу!
Дверь распахнулась. Бенджамин с грацией профессионального официанта подошел к кровати и опустил на край туалетного столика поднос с завтраком: стакан грейпфрутового сока, несколько янтарных ломтиков сыра, паштет, тосты и дымящийся кофейник.
— Не Бог весть что, но червячка заморить можно, — прокомментировал он содержимое подноса.
— Спасибо, — кивнула Симона, рассматривая Бенджамина. Судя по влажным волосам и бодрому виду, непокорный наследник семейства Рок уже успел искупаться в утреннем море.
— Как самочувствие? — спросил он, пододвигая к кровати стул и переставляя кофейник с чашками с подноса на туалетный столик.
— Как после автомобильной аварии, — мрачно отозвалась Симона. — А в общем и целом, вполне нормально.
— Вот и замечательно! — сказал он и перевел взгляд с ее розовой пижамы в цветочек на стены: — Насколько я понимаю, ты предпочитаешь розовый и сиреневый цвет всем остальным.
— Скажем так, предпочитаю наряду с другими, — хмуро уточнила Симона и невольно оглядела спальню.
В качестве преобладающего тона в спальне она в свое время выбрала розоватый цвет утреннего облака. Розовые стены и ковер гармонировали с камковыми занавесками, покрывалом цвета какао и темно-бежевой плетеной мебелью, а над изголовьем кровати висела растительная гирлянда, вобравшая в себя изысканную цветовую гамму — от нежно-оливкового до пшенично-золотого.
— Кофе? — предложил он.
Симона, поколебавшись, взяла стакан сока.
— И все же у меня такое чувство, будто я с размаху налетела на кирпичную стенку! — призналась она, жадно пригубив горьковатый сок.
— Значит, у нас сходные ощущения, — усмехнулся Бенджамин.
— А что, я тоже похожа на кирпичную стенку? — невольно хихикнула она.
— В моральном отношении — да. Физически — совсем наоборот…
— Опять ты за свое!
— Молчу, молчу, — благодушно поднял руки Бен. — Я, собственно, пришел предложить перемирие. Забудем на время о прошлом и начнем наши отношения с чистого листа.
Симона отставила в сторону недопитый стакан, вяловато пожевала тост и тихо спросила:
— Так как же, позволь узнать, будут называться наши отношения?
— Дружбой, например, — не задержался с ответом Бен.
— А почему ты это произносишь с такой улыбочкой?
— Поверишь ли, я не мог заснуть до утра, подыскивая нужное слово. Изо всех, что лезли в голову, это, кажется, самое подходящее… — ответил он с нескрываемой радостью первооткрывателя.
Их взгляды встретились.
— Ты думаешь, это будет решением всех наших проблем?
— Я этого не говорил. Но если мне на какое-то время суждено остаться здесь и так или иначе видеться с тобой, надо же прийти к какому-то решению.
— Пожалуй, ты в чем-то прав, — бросила вдруг она, не сводя с него помрачневшего взгляда.
— Ладно, — тут же уловил ее настроение Бен. — Но я с твоего позволения закончу… Терпеть не могу так называемых мук непонимания. Какие бы не были у меня отношения с тем или иным человеком, я предпочитаю оставаться ему другом. И в качестве первого жеста примирения я прямо сейчас перебираюсь в гостиницу.
Симона невольно привстала в постели.
— Но что подумает Антуан? Ты сообщил ему об этом?
— Не думаю, чтобы твой брат стал возражать. Он видел нашу ссору и потому воспримет мой переезд как лучший выход из ситуации.
На столе зазвонил телефон.
— А вот и Антуан! — с облегчением заметила она. — Я отправляюсь в душ, а ты сам сообщи ему все, что считаешь нужным.
Когда Симона вышла из ванной, в комнате уже не было ни Бенджамина, ни подноса с посудой.
Прошло несколько дней. Бенджамин сдержал слово и перебрался в отель «Келтик Лодж», имеющий великолепные площадки для гольфа. С утра пораньше он отправлялся на пляж, потом часа два размахивал клюшкой, а ближе к вечеру навещал семейство Шарне. Симона большую часть свободного времени проводила с Антуаном и Эллен, въехавшей в дом вместо Бенджамина. Судя по обрывкам разговоров между братом и его невестой, они по-прежнему планировали путешествие в заповедник на Кейп-Бретон.
К своему ужасу, Симона обнаружила, что не представляет, как теперь обращаться с самым близким для нее человеком — Антуаном. Она по-прежнему любила брата, но, к сожалению, после того как догадалась о его тайном сводничестве, затаила на него обиду. Защищаясь от непростой ситуации, она с головой ушла в работу, хотя это было нелегко делать на фоне праздной и веселой жизни, которую вели брат и Эллен.
Что касается Бенджамина, то он при редких встречах держался подчеркнуто дружески, и новая его манера злила Симону не меньше, чем раньше постоянные напоминания о совместно проведенной ночи. А та ночь, которую Антуан, Бенджамин и Эллен провели в море, вообще показалась ей одной из самых мрачных и одиноких в ее жизни.
Антуан и Эллен уговаривали Симону отправиться с ними, клятвенно обещали чуть свет вернуться обратно, чтобы она успела к своему первому уроку. Но от одной мысли вновь провести ночь на яхте, где они совсем недавно были вместе с Бенджамином, девушке становилось не по себе. И под благовидным предлогом она отказалась от соблазнительного предложения.
Впрочем, отчаявшись уснуть, мисс Шарне в эту ночь нашла себе замечательное занятие. В фильмотеке Антуана, среди кинопленок, она без труда обнаружила один из фильмов Бенджамина Рока и смогла получить представление о его творчестве. То, что она увидела, потрясло ее. Она вообще не могла смотреть фильмы об исчезающих видах животных без комка слез, подступавшего к горлу, но фильм мистера Рока к тому же был просто потрясающе снят! На экране перед ней развернулся не унылый монтаж из сцен и кадров, а захватывающая история жизни и смерти зверей и людей, наполненная трагизмом и юмором, вдохновением и глубоким смыслом. Ты очень и очень непростой человек, Бенджамин Рок! — подумала Симона, снова забравшись в постель и свернувшись там калачиком.
Лежа в темноте, она словно наяву увидела его на борту яхты и впервые за все эти дни позволила себе вспомнить во всех деталях проведенную с ним ночь. Ее тело все еще продолжало восторгаться объятиями этого большого и сильного мужчины, рядом с которым Симона чувствовала себя легкой как перышко. Невозможно было забыть переливы его загорелой кожи в отсвете лампы, очертания его тела — все, чем она упивалась в те мгновения… Впервые в жизни ей довелось столь искренне открыться человеку, который заставил ее почувствовать себя такой нежной и смелой, стройной и гибкой, живой и сексуальной!
